Евсей не ответил. Лишь глядел долго, но не разобрать было, что чувствует – благодарность или презрение.

– Я не знал, как поступить, у меня не было выбора! Ты ведь знаешь, между ним и тобой, я, не раздумывая, выберу тебя! Мне что, смириться было? Так и позволить ему мучить и истязать? Да ни за что! Я всем готов пожертвовать, лишь бы то будущее, которым мы грезили, воплотилось в жизнь.

– Но где в нём будешь ты сам?

Севериан потупился и промолчал, хотя точно не всё накипевшее высказал.

– Я навсегда останусь твоей ответственностью, – заключил Евсей. – Но пойми, я взрослый человек. Наши пути рано или поздно разойдутся. И тебе не нужно будет больше защищать меня…

– Нет, мне!..

Внезапно, словно щёлкнули выключателем, исчез свет, смолкли враз голоса. Стекло вновь стало чёрным и матовым. Холод расползся по ладоням.

– Эй! Куда всё пропало? Что с ними? – обратилась к пустоте, которая непременно не сможет промолчать.

– Он выбрал свой путь. Он не стал бороться, – дразня неприкрытой насмешкой, Мороз кружил по комнате. – Интересно, и какой же по итогу у него страх?

– Неужели это?.. – осознав сказанное, Элина вцепилась в воспоминания. Был ли смысл искать ответ?

Став невольной свидетельницей, она не до конца поняла, куда сунула свой нос, что видела на самом деле. Но загадками Мороза подпитывался разум, и Элина пыталась распутать клубок нитей. Ведь прежде чем очнуться здесь, в лапах монстров, на полунощных землях, она видела сон. Сон, полный липкой тревоги, душный и раскалённый. Не могло ли всё это быть связанно?

– О, вижу, есть ещё кой-какой ум в головушке бедной, – по плечу заскользили острые пальцы, в одиночестве казавшиеся лапками паука. – Но не единственный это пленный в моей вотчине. Хочешь проверить?

– Когда ты, наконец, закончишь эти игры? – вместо ответа Элина скрестила руки на груди. Ей не надо было видеть его веселящихся бесовских глаз. – Я ведь знаю, на что способен. Тебе с лёгкостью убить и подчинить, так почему опять медлишь?

– А тебе я погляжу жизнь недорога?

– Лучше так, чем постоянно ждать подвоха и удара в спину.

– Что ж, твоя смерть мне не нужна. На самом деле никогда и не была нужна.

– Ты лжёшь.

– Разве? Не ты ли доказывала, как легко и просто мне было бы вспороть тебе глотку? – вторя, пальцы переместились на шею, к уголку шрама, – Что остановит, если прямо сейчас сдавлю посильнее?

– Тогда зачем всё это?

– А ты догадайся.

От такой наглости Элина опешила. Наглядный типаж хищника – любит играться с добычей, прежде чем вонзить зубы в плоть. Её-то не проймёшь. Мороз отстранился. Меж зеркалами появилась ещё одна дверь.

– Зачем водишь меня по их страхам?

– А это вот часть разгадки. Ежели догадаешься, ко всему подберёшь ответы.

В следующей комнате не было тех до блеска натёртых зеркал, искажающих отражения, как и не было двухстороннего стекла из детективных фильмов. Кажется, спектакль начался без их участия, но и для них в запасе остались роли.

Элина вышла в небольшую, но богато обставленную гостиную. Вроде бы такой стиль называли борокко? Хотя в этой комнате он невольно перешёл в китч. Ни мебель с золотыми ножками и ручками, ни лепнина, ни тяжёлые тюлевые шторы и вазоны с живыми цветами не смогли перекрыть кричащие оттенки и нагромождение всяких предметов роскоши: картин и статуэток. Словно хозяева решили выставить в одной комнате всё, что у них было ценного, похвастаться и потешить самолюбие.

В этой гостиной видимо собралась вся семья: отец, мать и трое сыновей. Элина сразу признала Измагарда, вытесненного в центр.

– Это всё твоё дурное влияние! Поганая кровь она и есть поганая кровь, сколько не разбавляй!

– Не смей говорить такого о моей семье!

Мужчина наотмашь ударил женщину по лицу, так что она осела на пол.

– Мама! – к ней подлетел Измагард и закрыл собственным телом, с ненавистью смотря на отца.

Но та поднялась сама и оттолкнула его, причитая:

– Уйди от меня, уйди! О чём ты думал, позорник?! За какие грехи меня наказывают?

– Мама…

– Да лучше б ты умер тогда, чем превратился в это! Стыд, какой стыд!

Не видя и не слыша больше ничего, женщина выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Тревога осела на коже. В один миг Элина забыла как дышать. Кривое зеркало? Она словно видела себя и свою семью со стороны. До чего знакомы были реплики и персонажи – знала наизусть. Только в их случае здесь всё и заканчивалось, а для Измагарда же начиналось.

– Приведите его в порядок, – бросил отец старшим сыновьям.

Те казались одинаковыми, как близнецы, отличаясь разве что носами и ростом. Один был низким и курносым, а другой высоким с «орлиным клювом». Лица сморщили в одинаковом призрении и схватили Измагарда под руки. Ни шанса выбраться. Они были старше и сильнее.

– На колени, – тут же поставили подножку и навалились следом, когда начал брыкаться. – Запомни, где твоё место. Я преподам тебе урок, как позорить имя Историных.

Отец схватил ножницы со стола.

Только теперь Элина догадалась, в чём «проблема». Измагард…накрасился. Завил волосы. Надел розовый пиджак. Должно быть это воспоминания его детских дней. Первая попытка показать себя настоящего.

И чем всё обернулось?

– Нет, нет!..

Чик-чик.

На пол упала первая чёрная прядь.

Чик-чик.

Ещё одна, и ещё. До тех пор пока от густой шевелюры не остались клочья и плеши. До тех пор пока слёзы не смыли тушь и блёски.

Но этого ему показалось недостаточно. И схватив со стола вазу, наполненную розами, он хлёстким движением выплеснул воду Измагарду прямо в лицо. Красные лепестки посыпались на пол. Так кровоточило чужое сердце.

– Повторишь ещё раз, так просто не отделаешься, – подобрав один из шипастых стеблей, отец наотмашь ударил. – Мой сын не может быть бракованным.

Братья отпустили Измагарда, и тот поднялся под их пристальными взглядами. Вместо желанного послушания он пылал решимостью.

– Знаешь!..

И как будто Элине на зло, всё опять оборвалось, погрузилось во тьму, не позволяя оставаться и наблюдать больше.

В чём же смысл?

– Ещё не догадалась? – словно прочитал мысли. – Может, последний кандидат натолкнёт на верный ответ?

В темноте появилось пятно света. Элина устремилась к нему.

– Мне не нравится лезть в личное без всякого спросу. Тебе бы тоже стоило обрести совесть.

– Зачем, ежели оно только мешает?

Промолчала. От усталости ноги подкашивались, и она буквально ввалилась в следующую комнату.

Остался один. Демьян. Собственное сердце барахлило так, словно это ей сейчас предстояло сражаться со страхами и призраками прошлого.

Элина словно попала в психиатрическую лечебницу. Всё здесь от стен до потолка было стерильно белым и, что хуже, мягким. Из-за этого комната казалась бесконечной и бездонной, словно образовалась «белая» дыра и поглощала всякий свет, всё живое. По центру возвышалось кресло. Такие она видела только в фильмах: с кучей ремешков и проволок, лишь бы удержать смирно. Обычно так проводили операции на мозг, лоботомия или…пытки.

Именно на этом кресле сидел Демьян. Его голова была низко опущена, а глаза закрыты. Он будто бы спал. Ремешки туго впились в кожу. Элине нестерпимо захотелось помочь, освободить от оков, но как и до этого её словно не существовало здесь – настоящий призрак. Другой такой же шептал ей на ухо:

– Любопытно, что же такого прячет? Хочешь поспорим? Уверен там очередная скукота и нытьё?

– Отстань.

Демьян застонал и открыл глаза. С непониманием он осмотрелся по сторонам, а, заметив ремни, попытался вырваться. От усилий на лбу проступила испарина.

– Эй! – выкрикнул в надежде дозваться до кого бы то ни было.

Всё тщетно. А может и нет? Стена напротив вдруг отъехала в сторону, открывая вид на кустистый тёмный лес, ярко контрастировавший с белой комнатой. Там эхом раздавались крики и голоса. Демьян побледнел и резко смолк, не решаясь даже шелохнуться.