Медитация отвлечения разбилась.

Сколько правды было в этих словах? Что от Лео хоронили? Был закрытый саркофаг. Не по стандарту для прощаний; сам не видел, но так говорили радиоведущие.

Как знал нужно было ехать на похороны .

Почувствовал сомнение.

Лицо улыбнулось:

– От Лео похоронили единственное, что удержали гвардейцы, – лицо выгнуло бровь, опять улыбнулось. – Ногу.

До меня внезапно дошло…

Иск читал мысли?

И тут же прилетел тяжеловесный ментальный удар в голову; как оплеуха от двухсоткилограммового громилы. Щупальца злости проявились в черепушке красными огнями. В глазах – помутнение; шатало, будто опьянел. Мысли – тяжесть. Молчал.

А что сказать?

Дерьмо полное.

– Хочешь силы, мальчик-Клинок?

Все смешалось. Мысли, которые я пытался собрать в фразы, распадались на отдельные слова; те рассыпались на слоги. И в воображении этот сор стекал с тела чёрной жижей посеченных образов.

К плечам двумя липкими чудищами невероятная тяжесть налипла. С одной стороны – долг, с другой – неизвестность. Глядел на меч: черно-серебряное лезвие обрастало хитиновыми “рогами”. Они прорастали, образуя сложно-структурные, тёмные цветки – и я не мог перестать слышать навязчивый хруст. Клинок потяжелел – казалось двадцать кило набрал. Рука тряслась от нагрузки.

Иллюзия?

– Сопротивляйся, мартышка долбанная! – мыслеречь Принца звучала откуда-то издалека, и, если честно, не сильно была мне интересна.

– Чт-оо?

Появилась симпатия, но она казалась слишком инородной. Как бегающий жук-плавунец, что скользил по воде, так и симпатия скользила по моей личности, не утопая и не сливаясь с сутью.

Ложь.

В мире мутных мазков единственная чёткая вещь – лицо иска. Оно казалось добрым и родным.

– Да… Силы. Ты же хочешь их головы: Мясник Родж, Дядя Крах, министр Марко. Гвардия Дома Уртов, другие родичи, Когорты. Всё это очень крупные и сильные противники. Хищные чудовища. Твой отец мог бы их выбить по одному, но ты не твой отец… Ты жучок, мальчик-Клинок. Для мести слабосилок. Чувствуешь в себе отравление, этакое биение слабости?

Чувствовал.

Даже прямо себя удержать – большой труд. И коленки тряслись.

– Тебе нужна любая сила. Особенно та, которую легко получить. Сам ты, ну никак не справишься.

– Не спра-авлюсь?

Что оно от меня хотело?

Лицо чуть приблизилось.

– Ты возьмёшь силу?

Мысли плыли и путались, вязали узлы.

– Вро-оде, – пробурчал невнятно.

– Сколько ты готов отдать?

– Не знаю, – взгляд зацепился за клинок двухцветного меча, он такой же реальный и четкий, как белое лицо иска. Он сиял, он приятен, я к нему привык. Разве на него не было что-то налеплено минуту назад?

Пропало.

Не помню.

– Понятия не име-ю...

– Пожертвовать кровь?

– Не дума-аю…

– Ты же Урт. Кровь важна. Месть твое право. Право крови. Тебе нужна кровь. Мне нужна кровь. Тебе нужна месть, мне нужна кровь. Тебе нужна месть, мне нужна месть. Или тебе все равно на смерть Лео и преступление, свершенное с его телом? А гибель отца? А как они все страдали! Они бы сделали так: отдали – и получили; справились. Все бы были в выигрыше. Все бы стали лучше. Согласен?

– Не совсем все равно, но… Сложно.

– Ты боишься?

– Да…

– Что я обману?

– Наверное. Не по-омню.

Сосредоточился, сжал рукоять до судороги:

– А что вообще ты предлагаешь? – спросил, переступая через жука симпатии, зарождая в голове фантомов псевдо-злобы. Я накручивал и накручивал себя, отгоняя пьяную муть. Каждый факт, как злобный лай, как яростный разорвавшийся боеприпас:

Оно бьёт по мне ментальной способностью – бах. Оно хочет от меня какое-то сомнительное дерьмо – бах. Оно разводит на эмоции – бах. Оно пытается добиться от меня любого согласия – бах. Тот полумертвый серый-полудурок говорил соглашаться нельзя – бах!

– Вот, уже деловой разговор, – мурлыкал иск.

Сплюнул появившуюся кислятину во рту.

Да хер те в рот, скотина.

Существо сделало движение вперед, и я увидел больше. Тощую фигуру, голый торс и раздутое как при беременности пузо. Вздутая шея несла ожерелье из жемчуга. Нет. Это паучьи кладки яиц, что вросли в плоть.

Омерзение резануло по нутру. Сжал зубы.

Длинные кисти с тонкими пальцами и когтями протянулись в мою сторону, сложились ковшом.

– Вот, что могу предложить, мальчик-Клинок…

В руках россыпь разных усилков: потрясающей красоты синеорбы, сияющие светом солнца златоорбы и мрачные гипнотические тьманники. Невероятные ценности радовали глаз.

Больше двух десятков единиц – здесь камней на безумную сумму крон.

– Вот сила. Соглашаешься, мальчик-клинок?

– На что?

– На всё.

Безумная улыбка.

Я что-то вспомнил про это создание. Опасное. Потомок того царского паука-Урта, которого неведомо каким образом забили мои предки – и за что кровь приобрела способность регенерации…

А еще оно бы не носило во лбу тьманник, если у него, действительно, имелись синеорбы и златоорбы. А еще сетка не вывела над теми усилками стрелки и вопросы. Это тоже о чём-то говорило. Но тут, конечно, может и ошибаюсь – может ментальный удар срезал связь с Принцом на время, поэтому меток и нет.

Иллюзии. Состояние измененного сознания. Работа с менталом. Давление на голову.

В конце концов, адаптировался:

– У меня только один ответ для тебя, дылда: предки мои вас резали, животное многоногое, и я буду резать.

Достал нож и способностью телекинеза выстрелил в иска.

1; 3 из 4

Нож вонзился ему в лоб, прямо возле усилка.

Жаль чуток промазал.

Чёрная кровь потекла по белой коже.

Иск то ли зашипел, то ли зарычал – лицо исказилась в гримасе. Я выставил вперед острие двухцветного меча.

Иск бросился – целиком вылетел из тумана. Его движения неестественные, рванные. Вся чернота сошла с тела, слетела подобно каплям воды. Нож торчал из головы иска, а он, игнорируя этот факт, вполне себе активно нападал.

Я видел чёрно-красные брюшко и головогрудь, слитые в единый мохнатый короб, ведомые движениями двух десятков лап.

Вся муть ушла из разума, и я наконец закрутил себя в медитации отрешения.

– Гаси! – поддерживал Принц. – Тапком его, тапком!

Иск оказался совсем близко. Вздутое пузо лопнуло, взмахнув мясными полосами, как крыльями, и обрызгав вонючей кровью – из обманки живота вывалились четыре хитиновых лапы. Они метнулись ко мне, пытаясь пробить насквозь остриями. От двух увернулся. Две другие перерубил в середине чётко выверенным ударом. Рубились они легко, приятно; сухие, еще и смешно хрустели.

Сделал шаг, взмахом отрубил две другие. Со скрежетом, хрустом впереди "паучьего короба" прорастали новые. Отсёк три свежие лапы. Сделал еще шаг и с улыбкой нанёс рубящий, чуть выше изорванного живота иска. Улыбка как появилась, так и исчезла – попадание ни к чему не привело. Успел воткнуть меч в центр грудины, прежде чем четверка конечностей ударила меня в живот. Кираса спасла, но я метра на два назад отлетел.

Выдохнул, сбил себе медитацию, но равновесие удержал.

Одна из лап попыталась отсечь голову ленивым движением. Пригнулся, перерубил две другие, что собирались ударить снизу. Распрямившись, увернулся и в два приёма отсёк оставшиеся.

Выдохнул…

Темп боя безумно-быстрый для состояния тела. Еще три метнулись ко мне. Два ударили в кирасу, один оставил царапину на плече. Перерубил их все одним широченным удачным взмахом.

Нога чудовищно разболелась. Иск сдвинулся, я опять приблизился.

Наросли еще четыре лапы – эти появились буквально за две секунды.