– Ты так говоришь, как будто часто скитальцев видишь.

Джохар хитро прищурился:

– Ну, не совсем, – он широко улыбнулся. – Но так сказать Варуна и Копье мне хорошо знакомы.

***

Пятым днем наконец-то смог самостоятельно ходить. Надо сказать, это сильно порадовало: ощутил по этому поводу воодушевление.

Джохар накормил, подал костыль и вывел наружу. Отвёл меня к лавочке.

Я сидел, ощущая всю густоту тьмы на коже, копошение крупиц некро-сора в воздухе, а потом с тяжелым вздохом надел визор.

Что увидел вокруг? Ничего особенного. Поразило спокойствие… Не знаю какие ужасы ожидал разглядеть, но их и не было.

Мозг в движениях тьмы дорисовывал всяких монстров – на деле оказалось даже как-то пустовато.

Впереди, шагах в шестидесяти от покосившегося заборчика, на небольшом холме, покоился череп высотой с одноэтажный дом. Останки существа, известного всем в Империи. Одна из основных страшилок – Дредноут.

Впечатлял.

Тварь бездны, способная штурмовать форты Предела. Глядел с внутренним ощущением трепета и тревоги.

Как с таким вообще воевать?

Девять глазных впадин на шарообразной округлой части черепа. Зубастая пасть, выступающая далеко-вперед, и широченные скулы.

Внутри, за зубами, я видел природные крепежи под усилки. Наверняка пока был жив, камни шли разнообразной россыпью. С левой стороны черепа свисал стяг с изображением Копья, с правой – с рогами мародёра; это уже знак Варуны. Перед нижней челюстью разложены четыре чаши для подношений. В них всякая мелочь наброшена – что конкретно отсюда не видно.

– А это, – неопределенно указал на череп.

– Часовня, – скупой скучающий ответ.

– А…

– Никто почти не ходит. Деревня пустая, а в других местах свои алтари, – он пожал плечами. – Еще и без храмовника, сам понимаешь, ходить туда – дело бесперспективное.

– Угадай, Кир, как именно его убивали, – мыслеречь Принца напиталась довольством.

Представил эту громаду чудища в полный размер: как она дробила стены фортов, раскидывала способности во все стороны, как с нее сыпался десант тяжелых латников и диких тварей бездны – серьезно задумался.

Покачал головой.

Я таких способов не знал.

– С большим усердием, многочисленными жертвами и непрекращающейся молитвой Морку, ха!

Не смешно.

В правую сторону от дома уходила узкая тропа, и шагах в ста виднелись другие постройки. Там хижин двадцать, не больше. Все неухоженные, заросшие чёрно-зеленой лозой; дома – на расстоянии – аж светились изумрудом.

Красиво...

Других серокожих не видно.

Указал:

– Этот заброшенный?

– Да. Еще и ночь, если бы и был кто – ты б один некр не увидел.

– Как ты отличаешь тут ночь и день?

– Ну… Чувствую. Для нас это очевидно. Сложно объяснить. Степень излучения частиц. Забудь короче.

– Типо холодновато?

– Можно и так сказать.

Опять поднялись – старый хотел что-то показать.

Джохар проводил за дом и указал на загон. Там три создания. Разглядывая их, пришлось запустить медитацию отвлечения, чтоб остаться в тонусе.

Грушеподобные тела стояли на четырех тонких лапках, изогнутых как у кузнечика, еще и мохнатых. Головы в форме щекастого цилиндра оканчивались длинными морщинистыми хоботами; там же единственный глаз.

По корпусам, изуродованными какими-то горбами, жилками и комьями опухолей, расположили трубки. Подозреваю они уходили внутрь зверя – если это, конечно, можно назвать зверем – и выводились к закрепленным на “теле” бутылкам.

Шуву.

Периодически в трубки выплескивалась жидкость. По ним это попадало в емкости.

Сами шуву крутили вокруг хоботами, собирая крупицы некро-сора. Иногда повизгивали, хотя непонятно откуда визг этот исходил; дергались, толкались друг с другом, обвивали хоботы – вот такие вот танцы и заигрывания. Периодически проверяли коробы с кормёжкой: каким-то зерном и нашинкованной травой.

– Они смешные, – озвучил своё веское мнение Принц.

– Молоко?

– Ага, – как же Джохар был доволен. – Видел бы ты свою рожу. Каждый раз смешно.

Вот такие у него шутки.

Медитация помогла лишь частично, все равно мутило.

– Я вообще не умру от этого?

– Ты пять дней подряд обжирался. Да и с таким удовольствием большим, и только отъелся, – довольный собой, Джохар ухмылялся. – Хотя не знаю: а может ты уже и умер. Если серьезно, то обычного имперца это моментально к праотцам отправит. Тут обычных имперцев не бывает почти. А ты скиталец. Вам все равно. Вы будто любую дрянь жрать можете, хоть как скотина и траву.

– Не вздумай проверять, он преувеличивает, – подсказал Принц.

– А что это у них вообще? Гнойники? Соски такие? Нет, что это? Кто их вообще собрал так? Эта штука. Я про молоко: из внутренних органов черпается или что? Молоко или какие-то…

– Не забивай голову дерьмом. Ты же турист.

– Но…

– Тебя правда заботит эта ерунда? – он иронично поднял бровь.

Я выдохнул.

– Нет.

Джохар помолчал какое-то время, а потом с преувеличенной серьезностью начал говорить, разглядывая что-то там вдали:

– Говорят, Кир, у вас в Империях хорошо жить: там светло, тепло, небо яркое и радостное. Дань ты платишь только одной банде раханов – стражам. А еще говорят, ваш Император Милад II год назад принял “Учебный указ”, который обязует набирать талантливых серокожих и обеспечивать их лекарствами, жильем и достойным образованием.

– Ты это к чему?

– Милад II сделал большое дело. Хотелось, чтобы наши дети росли там, где шансов выжить больше. Возможность учиться, возможность быть в безопасности, хоть относительной, понимаю… и возможность стать частью общества, – брезгливо добавил. – Пусть и вашего. А здесь… если раханы не забьют при сборе дани, то пробегающий мимо посёлка пёс или клещ легко может схавать, если голоден будет – и окажется в праве. Мародёр может запытать, когда поссать пойдешь. Про исков, логика которых ведома только Варуне, лучше вообще ничего не говорить.

Помолчали, а потом я холодно бросил:

– Милад II мертв.

– А я не удивлён, – с горькой издёвкой ответил Джохар. – Вы в своей Империи все поголовно тупые, ленивые бараны, неспособные разглядеть изумруд у себя прямо перед носом. Что уж тут говорить – слепые и мягкие свиньи. Сообщество сулов.

***

Меня разбудил крик.

Долго мотал башкой, пытался понять откуда он звучал. Затем Принц ударил по мне ощущением слабости, транслируя чуждое, и задал красной разметкой направление, мыслеречью добавил веское:

– Рядом – боль. Снаружи – противники. Иди и убивай.

Резко вскочил, хромая, направился в сторону кухни.

– Быстрее-быстрее, мартышка.

Принц подбадривал как умел. Оставалось только недовольно морщиться – дерзость из него клинком не выковырять.

С кухонного стола забрал два ножа, с плохенькими лезвиями. Железо совсем дешевое, рукоятки из чьих-то чёрных рогов; спрятал за поясом.

Тело слушалось плохо, но им хотя бы можно управлять. И это большое благо. После стольких дней – бесконечно много.

Я мог ходить и драться, действительно, Дар Богов.

Разум закрутился в постоянной медитации отрешения: так минимизировал дискомфорт от боли в ноге, убрал чесотку в пальцах и позволил себе игнорировать недостаток обзора от отсутствующего глаза. Частичный обзор, по крайней мере, с медитацией не раздражал.

Закрепил ножны с мечом, так чтобы их особо видно не было; натянул визор и встал перед дверью.

– Хватит мешкать!

– Запомни, Принц, торопятся только глупцы до могилы. Умники делают все вкусно и со стилем.