«Я уже понимал, что президент России хитрит, — делился Михаил Сергеевич своей догадкой, — тянет время: значит, у него есть другой план. Поэтому я перед самой встречей в Минске прямо спросил его: с чем он едет? Мой подход: есть проект Договора, Украина может присоединиться ко всем его статьям или к части из них. Ельцин, аргументируя задержку с рассмотрением Договора, сказал, что может встать вопрос об иной форме объединения. Я заявил, что, на мой взгляд, это неприемлемо.
И разговор мы должны продолжить в Москве на встрече президентов с участием руководителей Украины».
В более позднюю книгу «Жизнь и реформы» добавлен новый штрих: «Когда же я узнал, что в Минск приехали Бурбулис и Шахрай, мне все стало ясно. Именно Бурбулис писал Ельцину записку, смысл которой состоял в том, что Россия, мол, потеряла уже половину из того, что она выиграла в результате разгрома путча, что “хитрый Горбачев” плетет сети, реанимирует союзный центр и его будут поддерживать республики. Все это России не выгодно, надо любой ценой предотвратить реализацию подобного сценария».
По словам Горбачева, принятые в Беловежской Пуще решения были приняты вопреки тому, о чем договаривались на Госсовете СССР. «С 25 ноября минуло всего две недели, а Ельцин, вероломно нарушив свои обязательства, поставил подпись под документом, ликвидирующим Советский Союз».
О вероломстве Ельцина: «По сведениям из конфиденциальных источников, Бурбулис и К° готовили свой тактический ход: в последний момент отвергнуть проект Союзного договора, уже направленный в республики, и предложить совершенно иной. Тот самый, который впоследствии был извлечен из кармана госсекретаря и, как свидетельствуют очевидцы, наспех завизирован в Беловежской Пуще. Как теперь стало ясно, замысел состоял в следующем. Официально инициатором нового договора должен был стать Кравчук. Признаюсь, у меня до недавнего времени оставались сомнения, вел ли Ельцин все эти месяцы двойную игру или все-таки проявил “слабину” в последний момент, сдался под напором своих советников и Кравчука, да еще в “теплой обстановке”. Не верилось, что человек способен на такое коварство. Но, встречаясь в 1993 году с членами депутатской группы “Смена” в бывшем Верховном Совете России, я узнал от одного из депутатов, входившего в прошлом в круг рьяных сторонников Ельцина, следующее.
После возвращения из Минска в декабре 91-го президент России собрал группу близких ему депутатов, с тем чтобы заручиться поддержкой при ратификации минских соглашений. Его спросили, насколько они законны с правовой точки зрения. Неожиданно президент ударился в 40-минутные рассуждения, с вдохновением рассказывал, как ему удалось “навесить лапшу” Горбачеву перед поездкой в Минск, убедить его, что будет преследовать там одну цель, в то время как на деле собирался делать прямо противоположное. “Надо было выключить Горбачева из игры”, - добавил Ельцин.
Комментарии, как говорится, излишни. Президент России и его окружение фактически принесли Союз в жертву своему страстному желанию воцариться в Кремле».
Б. Ельцин: «У нас была официальная легенда»
«У нас, россиян, — говорил Ельцин позже, на встрече с депутатской группой “Смена — новая политика” 14 декабря 1991 года, — была, как говорят оборонщики, официальная легенда: обмен ратификационными грамотами с Беларусью… Это у нас был первый, так сказать, официальный повод. На самом деле мы это провели. И вскоре официальное — это экономическое соглашение на 1992 год. И мы тоже подписали эти документы в Минске. То есть мы туда ехали совершенно официально по этому вопросу. Одновременно, конечно, мы договорились выяснить с Украиной, если Украина еще не успела уйти настолько далеко, чтобы ее в последний момент как-то все-таки удержать хоть в каком-то сообществе, содружестве».
Только что избранный президентом Украины Леонид Кравчук принял приглашение Ельцина прибыть на встречу в Минск. Предварительные консультации были проведены с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым.:
«С Назарбаевым я говорил до поездки в Минск. Он воспринял это нормально, но, учитывая, что они в этом году заключили “договор пяти”, то есть Казахстан и четыре среднеазиатские республики, он говорит, что мне надо посоветоваться с ними и после этого примем решение, как быть. Я еще второй раз позвонил ему в воскресенье, уже из Минска, и ему прочитал весь текст этого Соглашения, то есть после его соглашения… Нашел его, когда он прилетел в Москву, в Домодедово… Он сказал, что принципиально согласен».
С. Шушкевич: «Идея встретиться здесь возникла у меня»
— Сначала я пригласил в Беловежскую Пущу только Ельцина. В первый раз еще в Ново-Огареве… Ельцин согласился приехать. Ближе к декабрю мы созвонились, и я повторил приглашение. Я в шутку спросил у Бориса Николаевича, не позвать ли Горбачева. Ельцин ответил, что если будет Горбачев, тогда он не поедет.
По словам Шушкевича, Ельцин прилетел в Минск 7 декабря.
— Мы встретились с ним в кабинете председателя Совета министров Белоруссии Вячеслава Францевича Кебича — мой кабинет как председателя Верховного Совета был существенно скромнее. Я предложил принять трехстороннее коммюнике. На уровне совета Горбачеву, что нужно делать. Примерно так: «Горбачев, ты не правишь, опасность очень большая, хватит говорить о Союзном договоре…» То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписанного в итоге в Виску-лях соглашения… Формулировка о том, что Советский Союз как геополитическая реальность прекращает свое существование, родилась прямо там.
Далее Шушкевич рассказал: он встретил Кравчука в аэропорту, и только что избранный президент Украины заявил: ради коммюнике можно было и не приезжать. Мол, надо идти дальше. И они полетели в Вискули.
Ю. Иванов: «В протокольном плане этой поездки не было…»
Фотокорреспондент Агентства печати «Новости» (сейчас РИА «Новости») по Белоруссии, он был единственным журналистом, который запечатлел подписание Беловежского соглашения.
— Накануне Борис Ельцин приехал с визитом в Беларусь, — рассказывал спустя 25 лет Юрий Иванов. — Как фотокорреспондент АПН я работал на официальных мероприятиях. Визит уже заканчивался, и тут случайно узнал, что москвичи поедут в Беловежскую Пущу. В протокольном плане этой поездки не было. Ясное дело, гости решили поохотиться. Сразу представил, какие удачные кадры могу сделать, и начал искать возможность попасть туда с делегацией.
По словам Ю. Иванова, все чиновники делали круглые глаза: мол, не в курсе.
— Подошел к председателю Совета министров Беларуси Вячеславу Кебичу и прямо спросил: «Возьмете с собой?» Он удивился наглости, но поехать разрешил.
В. Кебич: «Кравчук с премьером Фокиным пошли на охоту…»
— В то время Кравчук и Ельцин не дружили. Поэтому в Вискули летели на разных самолетах. Я сопровождал Ельцина, а Шушкевич — Кравчука. Прежде всего их надо было помирить. Когда прибыли, Кравчук с премьером Фокиным пошли на охоту, потом провели ужин. Ужин затянулся…
С. Шушкевич: Вопрос о том, что Горбачев предпримет штурм, обсуждался…
— Почему была выбрана именно резиденция в Вискулях? Она строилась специально для высокопоставленных лиц. Оборудована средствами спецсвязи, рядом — военно-воздушная база. Я сам впервые был в этой резиденции. Надо отдать должное нашему правительству — оно все сделало по самому высшему разряду. Мне оставалось делать вид, что я здесь хозяин и всех приглашаю…
Подозрений, что Горбачев предпримет «штурм», у нас не было, хотя такой вопрос обсуждался. Но вспомните, что это было за время. Новоогаревский процесс зашел в тупик, в стране безвластие. Кто решится силой пресечь нашу попытку как-то решить проблему? КГБ? После отстранения Крючкова этой силы можно было не бояться. Армия? Шапошников — интеллигентный, деликатный человек, он никогда бы на это не пошел…
Л. Кравчук: «Судьба договора зависела целиком от Украины»
— Ельцин привез с собой горбачевский текст о создании Союза. Горбачев делал нам следующее предложение: Украина вправе внести любое изменение, пересмотреть целые параграфы, даже составить новую редакцию при единственном условии — она должна была обязательно подписать договор. Ельцин положил текст на стол и передал вопрос Горбачева: «Подпишете ли вы этот документ, будь то с комментариями или без них?» Сам он сказал, что подпишет только после меня. Таким образом, судьба договора зависела только от Украины. Я ответил: «Нет». Тут же встал вопрос о подготовке нового договора. Специалисты работали над ним всю ночь. Подписали документ быстро, без каких-либо обсуждений и согласований…
