По убеждению Крючкова, главным компонентом этого замысла являлось создание на территории Советского Союза разорванных, разделенных между собой рынков с равной ориентацией на российский и международный рынок. По задумкам авторов плана это означало бы необратимый развал «советской империи». Так впоследствии оно и получилось, считал Крючков.
Он подробно обрисовал, как в США представляют себе противостояние Горбачева и Ельцина. Горбачев стремился осуществить партийную капитализацию, в кратчайшие сроки сформировать класс крупных собственников, включавший бы верных ему функционеров КПСС и представителей военно-промышленного комплекса, сохранив в какой-то мере власть центра.
Что касается позиции Ельцина, то он был готов распродать инофирмам землю и крупную собственность, став при этом полновластным диктатором в России после развала Союза. В Америке, отмечал Крючков, считали также, что Ельцин патологически мстителен, с доминированием Горбачева не смирится и для сведения счетов с ненавистным союзным центром скорее пойдет на положение марионетки Международного валютного фонда.
Глубокий анализ обстановки, содержавшийся в аналитических материалах КГБ, подтверждался дальнейшим развитием событий в стране. Январские события в Вильнюсе подстегнули активность Ельцина. В Таллинне главы РСФСР, Латвии, Литвы и Эстонии подписали совместное заявление. Это был уже открытый вызов Горбачеву, союзному центру.
«Последние действия советского руководства в отношении балтийских государств, — говорилось в заявлении, — создали реальную опасность для их суверенитета и привели к эскалации насилия и гибели людей…
Латвия, Эстония, Литва и Россия заявляют, что:
Первое: подписавшие признают суверенитет друг друга;
Второе: вся власть на территориях стран, чьи представители подписали это заявление, принадлежит только законно избранным органам;
Третье: подписавшие считают недопустимым применять вооруженные силы для решения внутренних проблем, за исключением случаев, когда этого потребуют законно избранные исполнительные органы…»
Первое, второе, третье… Коротко и четко. Сразу чувствуется ельцинский стиль. Это не велеречивая, многословная горбачевская трескотня. Ельцин воспринимался людьми как настоящий хозяин — волевой, решительный, немногословный. Таких на Руси любят.
Возвратившись из Таллинна, 14 января Ельцин провел пресс-конференцию. В здании Верховного Совета РСФСР. Зачитал «Призыв к российским солдатам в Прибалтике».
К чему он, глава высшей законодательной власти России, находясь в высшем законодательном органе России, призывал российских же солдат?
«Вам могут сказать, что для восстановления порядка в обществе требуется ваша помощь. Но разве нарушения Конституции и закона могут считаться восстановлением порядка?»
Парадоксально, не так ли? Призывал солдат не выполнять приказы своих командиров? Невольно вспоминается историческая аналогия: большевики в 1917-м призывали солдат воткнуть штыки в землю и возвращаться домой.
Но вернемся к хронике событий февраля. Первый день последнего зимнего месяца ознаменовался принятием Верховным Советом РСФСР постановления «О политическом положении в РСФСР». Высший законодательный орган России осудил «случаи противоправного вовлечения воинских подразделений и военизированных формирований в политические конфликты».
Постановлением устанавливалось, что «введение на территории РСФСР мер, предусмотренных режимом чрезвычайного положения, без согласия Верховного Совета РСФСР, а в период между сессиями без согласия Президиума Верховного Совета РСФСР недопустимо».
К тому времени существовал общесоюзный Закон о порядке введения чрезвычайного положения. Российский парламент издал свой законодательный акт. Без санкции Верховного Совета РСФСР — нельзя.
Спустя четыре дня, 5 февраля, Секретариат ЦК КПСС принял обращение «К партийным организациям, всем коммунистам Вооруженных Сил СССР, войск Комитета государственной безопасности, внутренних войск Министерства внутренних дел СССР и железнодорожных войск».
«Так называемые “независимые” средства массовой информации, — говорилось в обращении, — ведут систематическую кампанию клеветы на партию, Вооруженные Силы, органы и войска КГБ и МВД СССР, очернение отечественной истории. Отчетливо видно стремление псевдодемократов под прикрытием плюрализма мнений посеять недоверие народа к своей армии, вбить клин между командирами и подчиненными, младшими и старшими офицерами, унизить защитника Родины. Под сомнение берутся высокие понятия — воинский долг, честь, верность присяге. Предпринимаются попытки растащить армию по национальным квартирам, мешать призыву на воинскую службу».
Этот документ был попыткой исключить возможность воздействия «параллельного центра» на Вооруженные силы СССР. Увы, там тоже начался раздрай. Принятое Верховным Советом РСФСР постановление о создании своей, российской армии, привело к расколу в офицерской и даже генеральской среде. Нашлось немало командиров, особенно среднего и младшего звена, которые хотели бы перейти со своими подразделениями под юрисдикцию России.
Так совпало, что 7 февраля произошли два важных события. Об одном из них уже упоминалось в начале этого раздела — о направлении Крючковым Горбачеву аналитической записки «О политической обстановке в стране».
Второе событие, случившееся в тот же день, произошло в Верховном Совете РСФСР. Речь идет о постановлении российского парламента «О мерах по обеспечению проведения референдума СССР и референдума РСФСР 17 марта 1991 года». Центральной комиссии РСФСР по проведению референдумов разрешалось включить в бюллетень для голосования на Всероссийском референдуме еще один вопрос: «Считаете ли Вы необходимым введения поста Президента РСФСР, избираемого всенародным голосованием?».
Для КГБ, конечно, включение этого вопроса в бюллетень не стало неожиданностью. Слухи о том, что Ельцин собирается выставить свою кандидатуру на пост президента, давно циркулировали по Москве. Знали о его намерении и в окружении Горбачева. Наслышан был и он сам.
Поэтому нельзя исключать и того предположения, что записка Крючкова, поступившая Горбачеву 7 февраля, не случайно совпала по времени с постановлением Верховного Совета РСФСР о включении в бюллетень для голосования на референдуме вопроса о введении в РСФСР института президентства. Давайте рассмотрим записку под этим углом зрения. Действительно, она явно навеяна событиями, связанными с президентскими амбициями Ельцина. Крючков практически представил Горбачеву программу действий союзного руководства на 1991 год. Глава КГБ предостерегал, что наступивший год будет особенным.
Вдумаемся сегодня в его формулировки 25-летней давности. «Глава российского парламента вкупе с определенными силами… явственно заявили свои претензии на создание “второго центра” в противовес государственному политическому руководству СССР». «Политика умиротворения агрессивного крыла “демократических движений”… позволяет псевдодемократам беспрепятственно реализовать свои замыслы по захвату власти и изменению природы общественного строя».
Крючков смело называл явления своими именами. Настаивал на необходимости усиления борьбы с «теневиками», но подчеркивал, что сама она «не увеличит производство продукции, но может способствовать более справедливому распределению товаров». «Процесс обогащения, — подчеркивал он, — по своей внутренней логике вовлекает “теневой бизнес” в борьбу за политическое влияние с тем, чтобы в рамках приватизации еще более расширить масштабы приращения собственности. Это с неизбежностью ведет к созданию категории “новых буржуа” со всеми вытекающими последствиями».
Обращал внимание на то, что дисбаланс в противоборстве в пропагандистской сфере особенно наглядно проявлялся в вопросе о подготовке Всесоюзного референдума о сохранении Союза ССР. «В то время как “демократическая пресса” принялась шельмовать референдум уже с момента его объявления, со стороны центральных и партийных средств массовой информации серьезные выступления в его пользу отсутствуют».
