Астрид глубоко вздохнула.

— Ох, — Иво попятился от люльки, — так вот зачем тебе брак, вот почему ты так быстро захотела ребенка! Ты использовала нас!

— Брось, Иво, — усмехнулась Астрид, — никаких «нас». Суви — моя дочь, а не твоя. Ты ей — никто! Я использовала тебя.

Иво снял очки и крепко сжал оправу. А потом резко, отрывисто кивнул.

Он хотел наклониться к дочери, мягко поцеловать ее в лоб, но развернулся на каблуках и быстро вышел, покрытый краской.

Через несколько недель родители Суви развелись.

1998 год.

Парцифаль нашел ее могилу на одном из кладбищ в Кёльне. Тут Георгина Адельхейд провела свои последние годы жизни. И уже десять лет как покинула мир.

— Ты же всегда говорила, что умрешь раньше. — Парцифаль положил на ее могилу белые розы, усмехнулся, — прости меня.

Парцифаль сел рядом с могилой. Тут покоилась одна странная богатая старушка. Местные жители удивлялись, кто же пришел к ее могиле, какой-то подозрительный мужчина. Они знали, что у семидесятилетней тогда Георгины остались только слепой сын и внук, больше и не приходил никто. Конечно, Тереза навещала сестру, пока сама не осталась на кладбище в один день с мужем. Жизнь странных старушек всегда была покрыта особым мраком и не забывалась даже спустя двадцать лет. Особенно, когда к их могиле приходит статный старый мужчина.

Парцифаль печально вздохнул, подняв взгляд к любимым звездам, скрытым за лазурью неба. Звездам, которые напоминали Парцифалю о той, которую он никак не мог забыть. Хотя и долго боялся признаться самому себе, что полюбил жену. Понял, лишь ступив снова на зачарованный остров Туле.

— Мне так жаль, дорогая. — Прошептал Парцифаль.

Профессор Реген сидел так до утра, напевая колыбельные, которые Георгина пела их сыну. Сыну, которого Парцифаль не видел слишком много лет.

2000 год.

Начало ноября выдалось туманным и холодным. Целый день серая пелена не покидала город. В промозглом воздухе точно зависли капли в предчувствии дождя. С деревьев опадали последние, грязно-рыжие листья. Город готовился к зиме.

Пока Суви играла в своей комнате, Эдвард и Матильда пили на кухне горячий чай с тимьяном. Их тихие, точно чужие, голоса не покидали кухню.

— Астрид не приедет, — наконец озвучил общую мысль Эдвард. Муж и жена уже несколько месяцев боялись даже подумать о таком.

Матильда кивнула. Что ей было еще делать?

— Нужно отправить Суви в местную школу. Девочка Хатри ходит в ту, что рядом с парком. Думаю, с новой подружкой Суви будет комфортнее. Нужно отправить в Совет прошение на опеку, — Эдвард увидел встревоженный взгляд жены и добавил, — у нас нет другого выхода, твоя сестра бросила дочь. Но мы не можем ее бросить, дорогая!

— Бросить? С чего ты взял, что я ее брошу? — Матильда тяжело вздохнула и уронила голову на руки. — Астрид все делает не так, как нужно. Никогда не знаешь, что от нее ждать. Вышла замуж не по любви, чтобы доказать что-то, родила для этого ребенка… Не нужна была ей Суви, и не стала теперь, вот и бросила она ее, какие тут загадки?

— Может, случилось что-то, — сказал Эдвард, отгоняя дурные мысли. — Я уверен, Астрид любила дочь.

— Никого наша Астрид не любила, кроме… — Тильда осеклась, смотря на листья одуванчика в чашке чая, — кому это сейчас важно?

— Пусть так. Завтра мы должны связаться с Фридой и сделать все по правилам. Только что Иво? Ты говорила с ним?

— Да. Но он ничего не ответил. Все бросили бедную девочку, — Тильда заставила чашки полететь в мойку. — Мы с Астрид поссорились тогда, восемь лет назад, потому что Иво больше не обозначен отцом Суви. Я настаивала, говорила «раз выбрала не любимого в мужья, не значит, что не нужно уважать его права», да без толку. Иво об этом так и не узнал.

— Мы можем удочерить Суви?

Тильда вздрогнула от нотки надежды в голосе мужа.

— Я думала, мы решили, что раз не выходит, то не будет заводить детей, что нам это не так важно, — напоминал Тильда, с сомнением глядя на Эди.

— Я тоже так думал, — Эди упер взгляд в пол.

Тильда встала, обняла Эдварда, положив голову на его плечо. Она думала о том, как ей повезло, в отличие от сестер, найти человека, с которым было бы тепло и уютно, как дома.

— Можем.

Вечером Эдвард отпаривался навестить Суви, она не спустилась к ужину. Суви сидела на кровати, которая была слишком большой для нее, прижав колени к груди.

Услышав, как Эди открыл дверь, Суви подняла на него красные, опухшие глаза и быстро вытерла дорожки слез. Она натянуто улыбнулась.

— Милая моя, — Эдвард сел рядом с Суви и погладил ее по голове, — что случилось?

Суви не смогла смотреть дяде прямо в глаза. Дядя и тетя ей очень понравились, и она бы с радостью прожила с ними хоть всю жизнь, но почему же при этом не должно быть мамы и папы?

Суви сильнее прижала к себе колени. Слезы снова подступили к глазам, и Суви отвернулась, вытирая их. Эди мягко повернул ее голову на себя и сказал:

— Не нужно стесняться слез, Суви, плакать, это совершенно нормально.

— Я взрослая — мне уже восемь лет. Я не могу плакать!

— Да, — согласился Эдвард, — восемь — это очень много. Но плакать все равно можно. Я тебе разрешаю. Я сам часто плачу по вторникам и иногда по субботам, по субботам очень хорошо плакать, — подмигнул ей Эдвард.

Суви звонко рассмеялась. От ее смеха и Эди захотелось смеяться.

Суви кивнула своим мыслям и с взглядом, полным доверия, сообщила:

— Я слышала ваш разговор. Мама бросила меня. Почему она меня бросила? Она не любит меня, да? И папа не любит меня…

— Эй, милая, что же ты так? — Эдвард ласково погладил Суви по спутанным рыжим волосам. — Тебя все очень любят. И мы с тетей Тильдой тебя очень любим.

— Правда?

— Кончено, — улыбнулся Эди, прижимая Суви к себе.

— Ты расскажешь мне снова про сотворение магии? — Спросила Суви.

Эдвард вздохнул и потер виски.

— Ты же столько раз слышала ее.

— Мне нравится, как ты ее рассказываешь. Пожалуйста.

— Хорошо, слушай тогда.

— Когда-то очень давно на земле жили люди и волшебные существа, обитающие в лесах. Одними из них были ши. Ши могли управлять огнем, воздухом, водой и землей, понимать животных, баловаться, создавая иллюзии и обращаясь в различных существ, редко они предсказывали будущее. А еще они долго жили и сами решали, когда им умереть. — В голосе Эдварда плескалась в свете луны древняя магия, — добрые Ши заботились о людях, помогали и защищали. — Голос Эдварда наполнился знаниями, срытыми в потерянных манускриптах. — Но все изменилось, когда вместе с мелкими камнями из космоса на Землю пришла другая магия. Проведя тысячи лет в космосе, заточенная в камнях, магия давно погибшей планеты нашла нас. Наиболее восприимчивые люди — друиды, шаманы, жрецы и жрицы смогли стать вместилищем новой магии. Так началась история первых ведьм и ведьмаков. — Голос Эдварда наполнился безмерной тревогой. — Тогда ши отвернулись от людей. Они ушли глубоко в леса, а чародеям объявили долгую холодную войну. Но были ши и чародеи, которые полюбили друг друга. Редко ведьмам доставались силы стихий, и еще реже провидение. Бессмертие же считалось и вовсе невозможным, но самым желанным. — Голос Эдварда стал легкой, холодной пеленой. — Но магия чародеев была не одна, рядом с ней путешествовала другая форма магии, которую наши предки назвали магией духов. Именно домовые и фамильяры, как Люпин и Эглантин, помогли первым чародеям научиться управлять магией, они использовали для этого слова.

Суви заснула, прижавшись к Эдварду. Он осторожно укрыл ее одеялом и добавил:

— Потусторонний мир, однако, остается закрытым для ведьм. Духи-помощники не желают делиться всеми тайнами и секретами. Но бывают и те, кто способен взаимодействовать с миром духов. Это были чародеи с сильным потенциалом, которые должны были умереть при рождении, но магия защитила их. Так появились медиумы. Но тебе рано об этом знать, милая, — Эдвард поцеловал Суви в лоб и вышел из ее комнаты.