Василиса убрала бритву обратно в карман куртки. Откинулась на травяном островке и упёрлась локтями в землю. Небо стало тёмно-серым. Кажется, откуда-то доносились раскаты грома.

– Ещё грозы не хватало, – пробормотал Гаврил, поднимаясь. Он протянул руку Василисе: – Давай, пойдём.

Василиса взялась за его ладонь, и он помог ей встать. Правда, Василиса тут же чуть не упала, но Гаврил её вовремя подхватил.

– Ничего, тут уже рядом, – проговорил Гаврил, придерживая Василису за спину.

Ноги всё ещё плохо слушались, но ступать по твёрдой поверхности было куда проще, чем ползти по трясине. Василиса старалась не упускать из вида крестик на макушке церкви, мелькающий среди ветвей.

Не сразу сообразила, что они с Гаврилом так и шли, держась за руки. А ведь когда раньше они так ходили, это казалось обычным, нормальным. Будто бы всё правильно, так и должно быть. Поздновато до Василисы дошло, что она на самом деле к нему чувствует.

Василиса вытащила руку и засунула в карман, где схватилась за Васину бритву, как за поручень при качке.

Только оказавшись на месте Зои и девиц, на неё похожих, поняла, что они чувствовали, и почему так поступали. Но ведь у неё самой совести не хватит кого-то к себе привязать против воли. Пусть уж лучше Гаврил останется с Зоей, зато будет живым и здоровым. Не прикапывать же его в саду под маминым прудиком.

Будто в насмешку над этой мыслью по небу прокатился громовой раскат. Как оглушительный хохот. По лицу потекли холодные дождевые струи. Смех сквозь слёзы.

Порывы ветра гнули болотные деревца в дугу, срывая с них листья. В лицо летели колючие травинки и пыль.

– Надо где-то переждать, – произнёс Гаврил, поворачиваясь спиной к ветру.

Василиса, прикрывая руками лицо, осматривалась. Они уже дошли до церкви, но она наверняка заперта. Не зря же молебен служили на улице.

– Давай туда! – махнул рукой Гаврил.

Следом за ним Василиса побрела к старым тёмным деревянным стенам, видневшимся среди деревьев. Ветер хлестал в спину потоками холодной дождевой воды и швырял оторвавшиеся от деревьев ветки. Не чувствуя ног, Василиса топала, как робот. Очень хотелось принять горизонтальное положение и хоть немного расслабиться. Желательно, чтобы при этом вокруг было сухо. И никаких стонущих живых мертвецов.

Наконец они добрались до какого-то бревенчатого строеньица. Обошли кругом, и Гаврил толкнул старую дверь. Та легко отошла и впустила их в тёмные сени, приятно пахнущие прелой древесиной и землёй.

Только войдя, Василиса сразу же опустилась на пол, уперевшись руками старые помягчевшие от времени доски. Даже легла на бок, подтянув онемевшие ноги и руки. Снаружи шумел ветер, громыхали раскаты и во всю хлестал ливень.

А здесь хотя и темно, и прохладно, зато сухо и нет трясины. И никаких связанных Зой тоже нет. Некого спасать.

Василиса открыла глаза. Она так и лежала на боку в каком-то тёмном деревянном доме. В открытую дверь проникал серый блёклый свет. Что-то громко шуршало. Ах да, это же дождь. Так и льёт, как из ведра. Ну и прекрасно.

Кругом темнота. Ну, кроме дверного проёма. И непомерная усталость. Они, кажется, спасли очередную Зою. А толку? Их-то знакомая так и лежит в Покрове в состоянии чёрствого пряника. Хотя всё ведь ради неё затевалось.

Да, всё ради Зои. Столько народу для неё одной старается. Остолбеневшей красавицы. Ну, не то чтобы прямо уж красавицы, скорее на любителя.

Хотя любитель-то как раз нашёлся. Кстати, где он?

Василиса приподнялась на локте. Повернулась. Гаврил сидел на полу, обхватив руками колени, и смотрел на дождь. Затрещал Василисин телефон. Гаврил обернулся на звук.

Кое-как сев, Василиса достала смартфон. Оказалось, звонила мама.

– Ну, как у вас там дела? – спросила мама, явно что-то скрывая за кажущимся спокойствием.

– Нормально, – сходу солгала Василиса. Хотя в последнее время беготня по болотам и игры в салки с покойниками стали нормой, так что никакого вранья тут нет. – А у вас что нового?

– Там Зоина бабушка рядом?

– Нет, – протянула Василиса, ощущая странное волнение. Если с Зоей что-то стряслось, скандала не миновать. А то и чего похуже. – Я не знаю, где она. Ушла куда-то.

– Жаль, мне бы лучше с ней поговорить.

– Да что случилось-то? – потеряла терпение Василиса.

– Чего ты кричишь, – с упрёком произнесла мама. – Всё в порядке. Даже лучше.

– Это как? – удивилась Василиса, почувствовав стыд за пустое раздражение.

– Ладно, тебе первой расскажу. Бабке потом передашь. В общем, я тут зашла к ним, как и обещала. Ну, осмотрела Зою. – Мама хмыкнула. Понятно, осматривать Зою в таком состоянии мало кому приятно, даже опытному врачу. – Так вот, я ей на палец надела сатуратор, и он кое-что показал. У неё пульс появился. Правда, очень редкий, всего пара ударов в минуту, и те еле прослушиваются. И не каждый раз. Да, ещё она, кажется, задышала. Но слабо и очень медленно.

Мама, очевидно, ждала реакции.

– Ну, это круто. Наверное. – Василиса вообще не ощущала никаких эмоций.

– Н-да, лучше-то и не скажешь, – сухо заметила мама.

– Да я просто устала.

– Это чем ты там таким энергозатратным занимаешься? – подозрительно спросила мама.

– Ну, мы этой, господи, как её… – Василиса даже зажмурилась, чтобы вспомнить сложное имя. – Октябрине… этой…

– Леонардовне, – шёпотом подсказал Гаврил.

– В общем, по дому ей помогали. Она же одинокая.

– Вот видишь, как трудно в одиночку тащить целый дом, – поучительно произнесла мама. – А ты к бабушке лишний раз не съездишь.

– Я съезжу. Обещаю.

– Ладно, – примирительно сказала мама. – Вообще-то хорошо, что вы там без дела не сидите. Глупых мыслей меньше будет. И Зоиной бабке всё передай. Пусть она мне позвонит. А лучше – возвращайтесь-ка.

– Так там, наверное, дороги развезло, – печально проговорила Василиса. Она бы с удовольствием домой, хоть сейчас же.

– Это да, – вздохнула мама. – Ладно, давай там повеселее. Не кисни.

– Пока, мам.

Мама тоже попрощалась, и Василиса завершила вызов. Стало быть, не такая уж бессмысленная поездка получилась.

– Зое полегчало, – произнесла Василиса, косо глядя на Гаврила. – Мама говорит, она уже дышит. И сердце бьётся. Правда, пока слабо.

– Это же круто! – Гаврил сразу повеселел, даже румянец появился, а то у него был цвет лица, как у старого пододеяльника.

Наверное, и у самой Василисы такой же. Только у неё от новостей о Зое воодушевления не прибавилось.

– Надо Ядвиге Мстиславовне сказать. – Гаврил энергично вскочил на ноги и выглянул во двор, где серела сплошная ливневая стена. Повернулся к Василисе: – Пойдём? Или ещё подождём? Вообще-то тут рядом.

– Ты можешь идти, если хочешь. Я пока посижу. – Василиса упёрлась руками в пол, вытянув ноги в грязных кедах и мокрых джинсах. Больная нога начинала поднывать.

– Где-то я это уже слышал. – Гаврил сел рядом с Василисой на корточки. – Нас потом непонятно куда забросило.

– Как раз понятно, – вздохнула Василиса, прикрыв глаза. – Мы же там встретили эту… медсестру, которая как Зоя.

– Интересно, кто она всё-таки.

Василиса приоткрыла глаза и глянула на Гаврила, который снова смотрел на дверь. Ему, видимо, нравились даже девицы, всего лишь похожие на Зою. Ну, скоро настоящая Зоя полностью придёт в себя, и всё наладится. У них.

Пора и о себе подумать. Начать лучше бы с вопроса о том, где они, собственно, находятся.

– Как думаешь, это жилой дом? – спросила Василиса, оглядываясь. В сенях не было вообще никаких вещей – только стены, пол и потолок.

– Вряд ли, – покачал головой Гаврил. – Дверь нараспашку, стёкол в окнах нет. Всё наперекосяк.

Василиса подтянула ноги и села прямо. Раз хозяев нет, за вторжение их, наверное, ругать никто не станет. Однако лучше бы здесь не задерживаться. Хотя на улице такой ливень. С другой стороны, они и так уже насквозь вымокли.