Ясно, Нижний в плане мистики ни чуточки не уступает Черноречью. А Василиса потянет местные приключения? Ведь, она, кажется, их притягивает.

– Я взяла круассаны, – сказала мама, расставляя на столе чашки с кофе и корзинку с выпечкой.

– Хорошо, – улыбнулась Василиса, наблюдая, как к черноглазой девушке подсели такие же занятные дамы. Одна – с красными волосами, глубоким вырезом на объёмном бюсте и широкой белозубой улыбкой. Другая – постарше, седая, со сложной причёской и длинным носом. И ещё огненно-рыжий невысокий мужчинка с некрасивым лицом.

– Знаешь, кто это? – шёпотом спросила мама, взглядом указывая на компанию, хотя и разговаривающую очень тихо, но отчего-то выделяющуюся на общем фоне.

– Ну? – спросила Василиса, так и таращась на соседей по кафе.

– Это представители кофейной компании. У буфета про них говорили.

– Те, которые выращивают этот кофе? – Василиса наконец посмотрела на маму. Та выразительно кивнула.

Василиса улыбнулась сама себе. Ведьмы выращивают и обжаривают кофе, привидения ухаживают за розариями и лавандовыми полями. И всё это великолепие – в Нижегородской области, в самой что ни на есть средней полосе России. Интересно, что у нас ещё есть?

Василиса вернулась в реальность. Солнце золотило корешки книг, расставленных по полкам стеллажей. И вдруг так захотелось остаться здесь, в Покрове. Ставший родным таунхаус, музей, школа, «Подсолнух», Васильевский ручей, Скиркудово, Багряница, Растяпинск, даже Вражья гора с Чёрной речкой и туманным городом за Чёрным озером. Нет, не хочется никуда уезжать.

К тому же, стараниями Эдуарда и Давида Юрьевичей будет создаваться Чернореченский туристический кластер с эко-турами и разными другими активностями. Говорят, даже Скиркудово хотят восстановить. Начали бы тогда уж со старой церкви, а то она своими обшарпанными стенами весь вид посёлка портит.

В общем, если подать документы на подходящую специальность и учиться заочно, то вполне можно построить неплохую карьеру, не уезжая из Покрова. Ведь учёба и одновременная работа куда лучше, чем просто изучение теории.

И потом – кому развивать Черноречье, если не местным. Вот Василиса стала бы самым крутым экскурсоводом. Она бы такого приезжим порассказала, что впечатлений на всю жизнь хватит. Наверное, только Ядвига Мстиславовна изучила потустороннее Черноречье лучше, чем сама Василиса.

Мечты, мечты. Пора бы и в действительность вернуться. И выбрать уже вузы и специальности. Хорошо, что теперь можно подавать документы дистанционно.

Раздались шаги, и в библиотеку вошла Наталья Львовна.

– Если что, я – в администрации, – не глядя на Василису, проговорила начальница, копаясь в папке с бумагами. – Если до вечера не вернусь, всё закроешь, ключи сдашь.

– Ладно, – отозвалась Василиса, просматривая очередную учебную программу.

– Выбираешь? – глянула Наталья Львовна на монитор компьютера Василисы. – Правильно, у тебя баллы хорошие. Выучишься, потом возвращайся. Ну, я пошла.

Не дожидаясь реакции, Наталья Львовна уцокала из библиотеки. Она снова поднабрала вес и стала выглядеть даже чуть моложе, чем до истории с Гаврилом, когда оба они похудели чуть ли не до состояния скелета Васи.

Ведь надо же, все уверены, что Василиса уедет, чтобы учиться очно. В общем-то, это логично. С её-то баллами. Давид Юрьевич при каждой встрече заводит пластинку о пользе высшего образования и рассказывает, какие крутые программы есть в вузах. Причём он вообще напирает на то, чтобы Василиса отправилась постигать науки куда-нибудь в Москву или Петербург.

Понятно, Василиса – его первая выпускница, набравшая приличные баллы. Ну ничего, на будущий год Коля наверняка потеснит её с пьедестала. И это будет отлично, потому что Василисе было немного стыдно перед учителем, столько времени и сил вложившим в её успехи. А она хочет остаться в провинциальном Покрове.

Некоторые вот уже уехали. Например, Диана. Золотую медаль так и не получила, зато набрала неплохие баллы. И уже упорхнула. Вроде бы как раз в Москву. Наждачкой дорога.

Олеся так далеко решила не ездить, а просто осела в Нижнем, в каком-то ногтевом салоне. Глаза больше не мозолит – и ладно.

А вот главная зараза Снежана будет тут маячить ещё год. Те две хотя бы после жертвоприношения у Вражьей горы на домашнее обучение перешли, но Снежана, видимо, не из чувствительных. Нервы как сваи небоскрёба. Все разбежались, а она продолжает спокойно ходить по улицам и мило улыбаться, как будто ничего особенно страшного и не происходило.

Единственной, кому пришлось отдуваться за всю эту разухабистую компанию, оказалась Зоя. Мамаша её в который раз бросила, и теперь она лежит в бабушкином доме в комнате с занавешенными окнами.

От одного воспоминания оторопь берёт. Как Зоя стояла на том столе в школе в полной тишине, замершая, будто соляной столб. Помнится, отец Павел что-то там бормотал тогда про Содом и Гоморру. А она стояла в своём праздничном платье без бретелек и таращилась стеклянными глазами в пустоту.

Сколько отец Павел ни начитывал свои молитвы, ни ходил вокруг неё с кадилом, ничего не помогло. Только свечки все гасли. Святой водой на Зою брызгали, иконы приносили, крестным ходом вокруг ходили. Но она как стояла, так и продолжала стоять.

Даже старичок из пустыни приезжал. Тоже всё бубнил что-то, на коленях стоял. Сутки там провёл. И утром как бабахнуло – стол развалился, и Зоя с грохотом шарахнулась на пол.

И хорошо, потому что до этого и Василисин отец, и Антон, и Давид Юрьевич, и другие мужчины всё никак не могли оторвать Зою от стола. Будто приросла босыми ступнями к столешнице. А дерево всё равно что окаменело: и топором его рубили, и бензопилой, и кувалдой били. И ничего. Только лезвия тупились и ручки отлетали.

А дедушка помолился – Зоя и отделилась от стола. Только в себя не пришла, так и лежит, как статуя, на боку. Василисина мама предлагала её в больницу отправить, всё говорила про какие-то виды ступора, только Ядвига Мстиславовна ни в какую не соглашалась. Мол, не поможет тут традиционная медицина.

Василисе было обидно за мамины старания, ведь она даже в Нижнем у профессоров совета спрашивала. И они все одно и тоже твердили – везите девочку к нам, а мы посмотрим, что можно сделать. Только и Василиса, и её мама, да и все остальные прекрасно знали, что ничего медики сделать не смогут.

К решению этой проблемы надо искать какой-то особый ключ. Но где его искать и как он выглядит, никто представления не имел. Василиса и у Ани спрашивала, и даже у Киры. Они наводили справки, но тоже ничем помочь не смогли. Отец Павел с Колей ездили в монастырский архив, сидели там часами. Результат тот же – нулевой.

Василиса наблюдала за их стараниями, даже сама предлагала посильную помощь и принимала участие в поисках решения проблемы. Её благодарили. А ей было всё равно.

Потому что если честно, где-то внутри постоянно маячила мысль о том, что Зоя это своё остолбенение заслужила. Не надо было на Гаврила мощный приворот накладывать в угоду своим хотелкам. Он же чуть не умер из-за неё. Вот и ответка.

Василисе за такое отношение было стыдно. Но ничего поделать она не могла. Не жалко ей Зою, и всё. Даже чуть-чуть злорадно. Может, она на самом деле злыдня? Эгоистка, считающая себя лучше других.

Ну, может, и так. Только что это меняет. Ничего. Если не учитывать одного маленького нюанса. Василиса знала то, о чём другие понятия не имели. Другими словами, у неё было сразу несколько идей, как можно было бы помочь. Только ни одну из них Василиса так и не озвучила. Потому что…

Потому что злыдня и эгоистка. И потому что так Зое и надо.

Внизу хлопнула входная дверь. По лестнице пошли шаги. Василиса вернулась к рассматриванию программ обучения в нижегородских вузах. Состроила умно-заинтересованное лицо, даже раскрыла блокнот, как будто собиралась что-то туда записывать.

Через полминуты в библиотеку вошёл Гаврил.

Василиса деловито щёлкала мышкой, изображая глубокий интерес к условиям приёма на факультет химии. Картинно вздохнула и закрыла окно. Гаврил всё это время топтался в библиотеке, рассматривая книжные стеллажи.