– Давайте, сделаем перерыв. Мне нужно выпить таблетку от головы.

Голова действительно разболелась. От света софитов, от прилившей крови, от собственных мыслей. Паника, вот как это называется. Я бежала с корабля, словно крыса, не осознавая еще, что бежать уже некуда.

Чувства завладели душой. Чертов спаситель! Пробрался в нее без разрешения, подобрал свой ключик. Я понимала, что его простая забота и добрые слова легко смогли сделать из меня союзника, но такие нежные и откровенные ласки – это что-то за гранью того, что я могла бы контролировать. Это какая-то ненормальная тяга, зависимость. Словно наркотик, этот мужчина впитывается под кожу. Не вытравить.

До дома я добралась в считанные секунды, боялась, что Денис догонит меня. Но когда поняла, что никакого преследования нет, облегченно вздохнула и стала подниматься в свою комнату. Мне нужно хоть немного побыть одной, остыть. Осознать, что со мной происходит. Принять это.

Я не готова впускать эти странные и такие непонятные для меня чувства. Не готова от слова совсем.

Как только добралась до комнаты, поняла, что замерзла. Осенняя погода хоть и была теплой, но не настолько, чтобы носиться по улице в одном купальнике. Зашла в ванную и забрала оставленный там махровый халат. Завернулась в него и улеглась на кровать, свернувшись калачиком.

Тишина в доме успокаивала. Почему-то здесь я себя ощущала в максимальной безопасности. Возможно, потому что была уверена – Плотников меня не найдёт. Сон накрыл спасительным покрывалом. Но последними мыслями все же были воспоминания о сладком поцелуе с Игнатовым.

От его ласк я и проснулась. Он целовал мои руки. Бережно сжимал пальчики, дул на на них, согревая.

Я распахнула глаза, удивленная до нельзя.

– Что ты делаешь?

– Ты замерзла, Жень. И сейчас уже вечер. Скоро солнце начнет садиться, спать нельзя, иначе будет болеть голова.

Я в неверии посмотрела на окно. Действительно, сад за окном уже окрасился в розовый цвет от заката. Потом снова взглянула на Игнатова.

– А где все? Уже уехали?

– Да, практически сразу, как ты ушла. Думаю, для начала кадров более чем достаточно. Через пару дней будет готова первая партия. И можно начинать…

Нервный озноб прошелся по телу и Денис это заметил, но расценил по-своему.

– Если бы я начал тебя укрывать, ты все равно бы проснулась, – легкая загадочная улыбка не сходила с его лица. Да и руки мои все еще грелись в его ладонях.

21

Утро началось с поцелуев. Самое лучшее утро в моей жизни. Впервые я проснулась не одна.

– Соня, подъем. Ты не обедала и не ужинала. И я не уеду, пока не увижу, что ты позавтракала!

Изверг. В самом лучшем смысле этого слова. Мы не спали всю ночь, практически до рассвета. А теперь он будит меня, чтобы я поела. Улыбаюсь, позволяя счастью, хотя бы временно, пожить в моем сердце. И ставлю капризулишное условие:

– Если ты меня отнесешь в душ на ручках.

– Без проблем!

Я визжу от радости, пока Игнатов несет меня в смежную со спальней ванную комнату. А потом мы вместе зависаем там на какое-то время. В итоге мы наспех принимаем вместе душ, а потом я его выгоняю. Ходить в туалет при Денисе, несмотря на проведенную вместе ночь, пока еще не готова.

Задерживаюсь всего на несколько минут, а когда возвращаюсь в комнату, застаю Игнатова за интересным занятием – упаковкой портативной видеокамеры. Он сматывает провод и кладет ее в коробку.

Кажется, что мир вокруг в то же мгновение превращается грязное болото, куда меня безнадёжно засасывает трясина отчаяния. Я вздергиваю подбородок и с гордым и неприступным видом совершенно обнаженная иду к шкафу с одеждой. Надеваю белье, любимую футболку и шорты, которые привезла с собой, пытаясь хоть чем-то утешиться.

Держаться. Терпеть. Не сейчас, не при нем. Не вздумай реветь, Женька!

– Денис, я хочу, чтобы ты держал меня в курсе событий. Хочу знать, как среагирует мой муж на информацию, которую вы ему предоставите. Думаю, что мы сделали все достаточно качественно.

Расчетливой стервой меня научили быть. Это всего лишь маска. Надел, и никому уже нет дела, что у тебя внутри.

Игнатов, слыша мой уверенный голос, замирает. Но потом и сам включается в рабочий режим:

– Отлично, я сам хотел это тебе предложить. Сегодня отдыхай, а завтра начнем работать над соцсетью. Посты будут выходить каждый час. Публика пройдётся не только по Плотникову, но и по тебе. Надеюсь, Женя, ты понимаешь это. Никто из них жалеть тебя не станет.

– Я понимаю, – усмехаюсь, рассматривая себя в зеркале. Опухшие от поцелуев губы и, несмотря на бессонную ночь, вполне себе отдохнувший вид. Оборачиваюсь к Денису и снова говорю ледяным, хорошо поставленным голосом: – Поэтому и хочу все видеть сразу, сама. Не потом.

Игнатов кивает, забирает коробку с собой, спускается вниз. Где-то там слышен звон посуды, звук работающей микроволновки. Просто кухня, где ходит и что-то готовит Денис. Но мне теперь туда идти совсем не хочется, от слова совсем. Я подхожу к окну и любуюсь рассветом. Всего несколько магических секунд, но сколько в них смысла. Солнце, вырвавшееся из тьмы. Восставшее из пепла. Словно птица Феникс. Я тоже так смогу. Смогу, я себе обещаю.

– Жень, ты идешь?

Голос совсем рядом. Оборачиваюсь. Игнатов подпирает дверной косяк и смотрит на меня затравленным взглядом, словно это я убила в нем все прекрасное, что зарождалось.

Ай, к черту все эти мысли. Не надо.

Зря все, зря.

– Иду. Просто рассвет красивый, захотелось полюбоваться.

Замираю на секунду возле мужского плеча. Задыхаюсь от нахлынувших чувств и воспоминаний. Меня, все еще тянет к нему. Но пройдет.

Делаю шаг вперед и еще один. Завтракать, значит завтракать. Тем более, что я действительно проголодалась…

События разворачиваются стремительно. Новые обработанные фотографии, где я на фоне лазурного моря и белоснежного пляжа, поражают естественностью. Словно это я сама себя фотографировала на телефон, либо тот, кто находился рядом. И ни одного кадра, где бы было видно Игнатова полностью. Здесь плечо, к которому я прижимаюсь с блаженной улыбкой, на другом фото его ладонь, обнимающая мой живот практически под самой грудью, на следующем часть подбородка и губы у моего виска.

Все красиво, таинственно, с той самой ноткой легкой романтики, которая необходима. Но меня все равно кидает в жар, пока я рассматриваю фотографии, потому что перед глазами всплывают совершенно другие картинки, о нашей безумной ночи.

Сожалею ли я? Нет. Я была счастлива, хоть и недолго. Больно? Да. Но я привыкла. И к тому же, наверное, нужно раз и навсегда уяснить, что мужчинам доверять нельзя. А тем более дарить своё сердце.

Игнатов стоит за спиной и тоже смотрит в монитор ноутбука. Он привез флешку через день, как и обещал. И это, наверное, первый наш нормальный разговор с того злополучного и правдивого утра.

– Сначала просто выставим несколько твоих фото. Это вызовет шквал эмоций у желающих тебя найти. Поэтому будут высказывать различные версии, в том числе и совсем нелестные. Ты уверена, что хочешь за всем этим наблюдать?

– Да. Ты же сам говоришь, что у меня закрыт доступ к комментариям, поэтому не совсем понимаю, чего ты боишься.

– Я боюсь за тебя, Жень. Боюсь, что ты не выдержишь этого морально.

– Назвался груздем, полезай в кузовок. Слышал такое? Или ты думаешь, они сегодня поговорят, а завтра перестанут, что ли? Я умирать из-за этого не собираюсь. Нормально все будет, переживу.

– Ну, раз так, то … наблюдай. За комментариями будут следить несколько наших специалистов. В том числе на нас работают хейтеры, которые будут раскачивать травлю. И на тебя, и на Плотникова. Потом мы сместим вектор на него. Ребята это делают умеючи.

– Отлично. Это в любом случае интереснее, чем пялиться в телек. Этот сериал я точно досмотрю до конца, – убедительно выдала ответ и усмехнулась.

Игнатов, дождавшись, когда промелькнет последний слайд на мониторе, вытащил флешку, намеренно меня сторонясь. Замечательно. Идеально. Не хочу его прикосновений. Даже случайных.