Нет…

Я этого не сделаю.

Однако… кое-что все-таки меняет этот разговор. Неважно, говорит он правду, отчасти лжет, или врет полностью — на кое-что я пойти готова. И другого выхода просто не вижу.

Больше не хочу язвить, кидаться обвинениями за прошлое. Спокойно поговорим. Он же больше не угрожает мне.

— Мирон… — произношу его имя и сглатываю. — Я так не могу…

— Чего ты не можешь, Лиль? — спрашивает обреченно, явно догадываясь обо всем.

Скажу прямо. Как есть.

— Я отказываю тебе не из-за мести. Я просто… не хочу. Все закончилось тогда, в день, когда ты и я поставили подписи. Мы развелись…

— Я женюсь на тебе снова.

— Я не хочу этого, — качаю головой с закрытыми глазами. — Честно.

— Не веришь мне?

И это тоже. Звучало искренне, но... нет, этого не может быть. Все не так. Он просто снова хочет семью.

— Не ищи причин, и не пытайся меня переубедить… Просто прими все, как есть, и знай, что я тебе не мщу. Не думай, что я отвергаю тебя, потому что ты мучил меня. Я этого, конечно, не забыла, но поверь, что я… просто не хочу быть с тобой. Раньше очень хотела. Больше — нет.

Мирон смотрит на меня неподвижным взглядом. Ему нечего сказать. Конечно, он рассчитывал на другой исход. Такого он не ожидал. Он слишком верил в мою любовь, чтобы думать, что я отвергну его.

Не представляю, что он сейчас испытывает, да и знать мне не нужно. Сейчас я рада, что он это скрывает в себе.

А теперь я скажу то, что сказать будет непросто. Но я должна пойти на это. Иначе просто никак. Он не отступится.

— Если хочешь видеться с дочерью, то тебе придется принять мои условия.

Изменившись в лице, Мирон готов с интересом слушать дальше.

— С самого начала я собиралась здесь родить, а потом вернуться и жить в отцовской квартире. Так я и сделаю. Мы будем там жить с дочерью. А ты… ты сможешь навещать ее. Я препятствовать не стану. Но при этом ты мне пообещаешь, что будешь следить за своей матерью. Если она только приблизится…

Может, это жестоко, но я не хочу рисковать. Я не хочу видеть эту женщину рядом со своим ребенком. Не позволю. Тем более брать на руки.

— Не приблизится.

Это что значит? Он согласен?

— Так, что ты думаешь об этом?…

— Да.

— Да?.. — шире распахиваю глаза.

— Я согласен.

— На все… что я сказала?

— Да. Но есть то, что я хотел бы сам добавить.

— Слушаю… — с опаской.

— Ты не будешь отказываться от моей помощи.

— Хорошо, — быстро соглашаюсь, пока он еще чего-нибудь не придумал. — Ты ведь все-таки ее отец и… Надеюсь, мы договорились. Я сообщу тебе, когда рожу, а потом и о том, когда вернусь…

— Нет, я буду здесь, когда это случится. Здесь есть кому сообщить мне об этом.

— Так и знала… — закатываю глаза. — Ты подкупил тут всех.

— Ничего подобного. Не всех.

Цокаю и отвожу взгляд.

Вот и поговорили.

— Сейчас тебе что-нибудь нужно? — интересуется Мирон.

Не могу не заметить, что Барсов снова стал говорить со мной этим своим коронным холодным тоном. Когда он говорил мне о своих чувствах, тон у него был совсем иным. Он был как шелк.

— Нет, ничего. У меня все есть. Кормят тух хорошо, а если мне чего-то хочется, то Максим мне приносит в этот же день.

— Вижу, он за тебя горой, — слегка приподняв уголки губ, произносит Мирон. — Мы поговорили с ним.

— Надеюсь, мирно?

— Он тебе не рассказывал?

— Да так, ничего особенного.

— Не волнуйся. Мирно.

— Рада слышать, — сухо. — Думаю… тебе пора, — да, я хочу его выгнать. — Если что, то можешь звонить, проверять как у меня дела… Ну или свяжись с тем, кому ты тут платишь.

— Я буду звонить тебе.

— Ладно, — соглашаюсь, стараясь выглядеть спокойной.

Но я знаю, что будет, когда он уйдет. Меня неизбежно накроет.

После моего «ладно», Мирон несколько секунд всматривается в мое лицо, встает с края кровати, нарочно задевая меня рукой, и покидает палату.

Шумно выдыхаю и прикладываю ладонь к груди. Голову слегка обносит, и я спешу позвать медсестру.

Я слегка переволновалась, но ничего серьезного. Все в норме у меня.

В течении дня никак не могу отпустить все то, что он мне сказал. Оно не выходит из головы. Ничто не может меня отвлечь.

Но я горжусь собой. Я получила, что хотела, хоть и пошла на уступки. Смогла выйти из этого «ада» с минимальными потерями. Дочь будет жить со мной, а к нему мы не переедем. Зато он оставит меня в покое и будут защищать от своей семейки.

Вечером ко мне приезжает Максим, и я ему все рассказываю.

— Что?... Что ты так смотришь?

— Ты поверила ему?

— Ты слушал меня вообще? — спрашиваю, пытаюсь прожевать свой полезный ужин. — Нет, я ему не поверила. Между нами ничего не будет. Никогда.

— Я не об этом… Тут ты, конечно, молодец, что отшила его. Но он так легко согласился не перевозить тебя к себе…

— Ему главное, чтобы я в город вернулась. Не пойди я на это, он продолжил бы гнуть свое. Поэтому я так и сделала.

— Я думал, ты останешься.

— Максим, я тоже хотела на какое-то время остаться, но… Я и так тебе уже надоела, — усмехаюсь. — Ты не обязан возиться со мной. У тебя своя жизнь. И не спорь. Так оно и есть. Я не хочу злоупотреблять нашими родственными отношениями.

— Все равно, зря ты надеешься на его… порядочность.

Может, и зря. Но выбор у меня был не велик. Я абсолютно уверена, что сделала самые правильные решения из всех возможных.

Две недели спустя…

С каждым днем я все ближе и ближе к самому великому дню в своей жизни. Я стану матерью. Вот, совсем скоро…

Последние две недели я провела в полном спокойствии. Да, Мирон мне звонил, но это были просто звонки касательно моего положения. Он больше не пытался меня уговорить на совместную жизнь. Ничего такого.

Я вовсю готовлюсь морально, стараясь не думать ни о чем плохом, но что-то все равно тяготит. Не могу понять, что именно, но это не дает мне покоя.

Еще не могу перестать думать о том, что он мне точно не договорил.

Была еще причина для нашего развода?

Какая?..

А может я зря придумываю. Мне и не стоит думать об этом. Мне никогда не узнать правды. Мирон не скажет. Свои секреты он хранит годами и раскрывает с неохотой.

Аппетита совсем нет сегодня. Даже шоколада не хочется. Кажется, близится час… А еще эти ощущения. Чувствую, что сегодня все и начнется.

Так и случается. Спустя час у меня наступает первая схватка. Затем еще и еще… Каждая следующая схватка все больнее и больнее.

У меня есть шанс позвонить ему, сообщить, что все началось. Я думаю, сделать это или нет… Он успеет прилететь. Но хочу ли я этого?..

Думаю, он и так узнает, или уже знает. А еще мой звонок может послужить для него надеждой, что я могу простить его. Нет, я не дам ему ни одного повода так думать. Звоню только Марине и Максиму.

Моим мукам нет конца. Все-таки первые роды. А они почти всегда такие. Долгие и мучительные.

Проходит несколько часов прежде чем меня увозят в родильную комнату, и уже там начинается настоящий ад, приправленный радостью скорого рождения моей дочери.

Меня успокаивают, наставляют, а я, стиснув зубы, стараюсь, что есть сил. Стараюсь не думать о боли, но кричу от нее. Слезы ручьем, а в мыслях... он. Да, я думаю именно о нем. О том, что он мог бы быть здесь сейчас, если бы не предал меня.

Когда все случается, и я слышу этот самый лучший звук в своей жизни, едва не выключаюсь.

Спустя пару с лишним часов меня переводят в палату, а еще через полчаса приносят мою Ульяну. Чтобы мы, наконец, побыли вместе, и я смогла ее покормить.

Боже, какая же она красивая… Просто волшебная. Моя девочка.

— Ульяна… — тяну ее имя, с трудом видя свою малышку из-за слез. Как же она пахнет. Самый прекрасный запах в мире. — Я люблю тебя…

А она будет любить меня. Я сделаю все, чтобы это было именно так. Она меня не потеряет так рано, как я свою маму. Я не причиню ей такую боль. Всегда буду рядом.