Умерший.

И это было потрясением, черт возьми, верно. Уилсону вспомнились другие времена, когда Хэннон был капитаном, а солдат, недавно вернувшийся домой из Вьетнама, сводил семейные счеты с мафией. Охота на Болана сама по себе была поучительной; она показала Роберту Уилсону ту сторону Хэннона — и его самого, — о которой он никогда до конца не подозревал.

Сторона, которая, да, временами может быть чертовски пугающей.

И Уилсон не упустил из виду зловещие параллели между тем другим случаем убийства и его нынешней ситуацией.

Одна сестра, Маргарита, убита синдикатом, когда Болан впервые был в городе; другая попала в засаду сейчас, вместе с Хэнноном, как раз тогда, когда кто-то выбивал концессии у мафии, оставив медали стрелка в качестве визитной карточки.

Не кто-то, поправил себя Боб Уилсон. Это был Мак Болан. Каким-то образом он все еще был жив, несмотря ни на что. Это было подтверждено сообщениями ФБР и прессы.

Ублюдок был жив, и он вернулся, в этом нет сомнений. И на этот раз ответственность за него нес Уилсон.

На его столе зазвонил телефон, и Уилсон рассеянно схватил трубку, его мысли все еще были сосредоточены на текущей проблеме, когда он отвечал.

«Капитан Уилсон, Отдел по расследованию убийств».

«Ты работаешь допоздна».

Он узнал голос Фрэнка Ламанчи, хотя до этого они разговаривали всего один раз. В тоне было что-то такое, от чего у него по спине пробежал холодок.

«У меня много дел», — ответил он.

«Тебе лучше завернуть это. Занавес опускается».

«Это верно?»

В голосе детектива отдела по расследованию убийств слышался скептицизм, но он сдержал его осторожностью.

«Ставь на это. Сакко и Орнелас вот-вот сцепятся. Ты захочешь быть там».

Уилсон порылся в мусоре, наваленном на его столе, и, наконец, достал карандаш и блокнот.

«Где и когда?»

«Пока нет», — сказал ему Ламанча. «Мы должны позволить этому идти своим чередом».

«Я понимаю».

Картина в его сознании была ужасной, усеянной мертвецами и умирающими.

«Ты говоришь мне, что вот-вот начнется перестрелка, и просишь меня участвовать в ней».

«Вы ничего не потеряете, если только не попытаетесь закрыть дело преждевременно».

«Лучше мне подождать, пока в окружном морге не останется только свободных мест? В Майами так не работает, мистер».

«Полегче, капитан. Все, что я говорю, это то, что вы можете все испортить, если будете слишком нетерпеливы».

«Возможно, мне придется воспользоваться этим шансом».

«Я не хочу. Прощай».

Уилсон почувствовал внезапный прилив сил, сродни панике, когда увидел, что его шанс начинает ускользать.

«Подожди, черт возьми! Я все еще слушаю».

Голос «федерального агента» сейчас звучал по-своему осторожно.

«Пока никаких подробностей. Тебе придется довериться мне».

«Это редкий товар». Уилсон заколебался, ненадолго задумавшись. «Я бы хотел взглянуть, во что я ввязываюсь».

«Достаточно справедливо».

Ламанча быстро ввел его в курс дела, придерживаясь основ, но этого было достаточно, чтобы во рту Уилсона появился кислый привкус, а желудок скрутило. Внезапно, из ниоткуда, у него возникла догадка, которая переросла во вдохновение, откровение.

Ламанча уже собирался повесить трубку, когда капитан выпалил: «Эй, Мак!»

Едва заметное колебание на другом конце провода.

«Меня по-прежнему зовут Фрэнк».

«О… точно». Уилсон внезапно почувствовал себя глупо, ослино. «Э-э… послушай… спасибо за подсказку, хорошо?»

«Не парься. Просто не опаздывай».

Линия оборвалась, и Уилсон положил трубку, на мгновение задумавшись над своей догадкой, но в конце концов отбросил ее. Он приступил к своему делу, будя людей и убеждаясь, что они будут именно там, где он в них нуждается, именно тогда, когда потребуются их услуги.

Как и Фил Сакко на другом конце города, Боб Уилсон собирал свои силы, верно, готовился к старой доброй войне со стрельбой.

Водитель Торо затормозил Cadillac под деревьями, частично заслонив машину от ближайшего уличного фонаря. Лица его солдат внутри машины терялись в тени.

Уже почти рассвело, но восход еще не коснулся северной части Майами. Он задержался над океаном, окрасив пляжи в серый, затем в розовый и золотой цвета, наконец, прокрался мимо прибрежных отелей и только затем опустился на жилые кварталы своим согревающим прикосновением, оживляя мир.

Этим утром, в авангарде рассвета, Торо и его люди пришли не с жизнью, а со смертью в сердцах. Они выполняли военную миссию, и обстановка тактически не влияла ни на их процедуры, ни на их цели.

Они пришли за Раулем Орнеласом, и они получат его, или все шестеро погибнут при попытке.

Целью был дом в стиле ранчо в фешенебельной части Северного пригорода Майами. Сидя в «Кэдди» с оружием на коленях, Торо с горечью размышлял о том, что Орнелас не только предал общее дело, но и физически покинул свой народ, оказавшись вне их досягаемости из-за похлебки в Маленькой Гаване. Орнелас был человеком обособленным, пытавшимся отстоять для себя место над битвой.

Но в этот день Эль Торо намеревался свергнуть его.

Это место было построено ради статуса и внешнего вида, а не для защиты. Акр территории был окружен декоративной стеной высотой в шесть футов, а сам дом находился далеко позади ухоженной лужайки, частично скрытой деревьями. Но это была не крепость. Там они могли столкнуться с опасностью, даже со смертью, но не раньше, чем проберутся внутрь.

За считанные секунды все они покинули «Кадиллак» и взобрались на стену, перегруппировываясь в тени и ожидая указаний от своего лидера. На всякий случай Торо прошел через все это снова, заменяя слова жестами, когда это было возможно, держа глаза и уши настороже, чтобы не допустить опасности со стороны собак или сторожей.

Он намеренно приурочил рейд к восходу солнца, зная о планах Орнеласа на утро, а также потому, что раннее утро приносило людям на вахте естественную вялость. Естественная защита часового ослабевает на рассвете, и, имея за спиной свои скудные силы, Торо знал, что может использовать каждое доступное преимущество.

Орнелас выставил часовых, но все они находились непосредственно вокруг дома и не были достаточно бдительны, чтобы спастись от смерти, когда она подкрадывалась к ним сквозь утренний туман.