«Ты связываешь его с этим?» Спросил Болан.

«Я бы не исключал этого», — ответил детектив отдела по расследованию убийств. Он бросил почти задумчивый взгляд в сторону машины скорой помощи. «Похоже, Джон все-таки что-то заподозрил».

«Он не знал и половины всего этого», — сказал Палач.

«А ты веришь?»

«Я добираюсь туда».

Но даже говоря это, Болан знал, что сейчас он не ближе к разгадке головоломки, чем когда только начинал. Пока все, что у него было, — это разрозненные, перемешанные кусочки головоломки, и собирать их оказалось очень дорогостоящим процессом. Кому-то придется дорого заплатить, чтобы Болан был безубыточен.

И теперь он с нетерпением ждал получения этого долга.

«Вы готовы координировать действия?» — спросил его детектив из отдела по расследованию убийств, прерывая ход мыслей Болана.

«Это преждевременно», — ответил он.

«Понятно». Боб Уилсон уставился на Болана. «Мне не нравится, когда меня вымораживают, Ламанча. Этот удар бьет слишком близко к цели».

Мак Болан прочел эмоции в его голосе и понял, что они были искренними.

«На вашем месте, — сказал он, — я бы взглянул на Томми Дрейка».

«Вы опоздали», — ответил офицер. «Он — история».

«У него были связи», — ответил Болан. «Некоторые из них интересовались работой Хэннона».

«Я знаю о Топтуне», — сказал Уилсон.

«Тогда ты знаешь, что он действовал по приказу».

Уилсон изобразил недоверие.

«Правда? Какова была твоя первая подсказка?»

«Без обид, капитан. Никогда не стоит упускать из виду очевидное».

«Мы ничего не упустим из виду», — ответил Уилсон, но его голос и лицо уже смягчились.

Болан переключил передачу, перейдя на другой курс.

«Вы знаете кубинского активиста по имени Рауль Орнелас?»

Уилсон поднял бровь, услышав смену темпа.

«Все знают Орнеласа. Он Омега 7. Ты связываешь его с этим?»

Болан снова пожал плечами. «Омеге-7 нужно оборудование. Возможно, Хэннон был слишком близко».

Уилсон покачал головой с обескураживающим выражением на лице. «Ты плывешь по течению. Сначала мафия, потом кубинские изгнанники. Что за угол?»

«Сакко и изгнанники прошли долгий путь вместе. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Они могли бы быть рука об руку».

«Да, я думал об этом», — признал офицер. «Но зачем Сакко военное оружие?»

«Это могло бы быть одолжением для друга».

Болан понял, насколько неубедительно прозвучало его объяснение.

Скептическое выражение лица Уилсона показало солдату, что его сомнения были примерно такими же.

«Я сомневаюсь, что Сакко точно знает, кто его друзья сегодня».

Болан слегка улыбнулся.

«Это профессиональный риск».

«Наверное. Где я могу с тобой связаться?»

«Я в деле», — неопределенно ответил ему воин. «Я позвоню тебе завтра, если мои люди найдут что-нибудь, что тебе может пригодиться».

«Ценю это».

Но тон Боба Уилсона выражал другое чувство. Очевидно, детектив все еще думал, что его отстраняют от участия в какой-то тайной операции на федеральном уровне. Он вполне мог позвонить, чтобы проверить это, начать расследование самостоятельно, но Маку Болану пришлось бы смириться с таким риском. В любом случае худшим, что могло случиться, было бы открытие Уилсоном того, что на самом деле он не был нанят Правосудием.

У солдата на уме было множество других проблем, каждая из которых была более насущной, и он отверг риск как минимальный. Его прикрытие было расходным материалом; его нарушение не приблизило бы человека из Метро ни на шаг к тому, чтобы посадить Палача в клетку. Во всяком случае, это только усугубило бы неразбериху, в условиях которой он сейчас действовал.

Они мрачно пожали друг другу руки, как скорбящие, прощающиеся на похоронах общего друга. Когда Болан возвращался к темному седану без опознавательных знаков, он чувствовал, что Уилсон провожает его взглядом по заросшей травой обочине дороги мимо изрешеченного пулями «Шевроле», который несколько мгновений назад был гробом для Хэннона и Эванджелины. Однако к тому времени, когда он добрался до машины и рискнул оглянуться, Уилсон был погружен в беседу с несколькими своими офицерами.

Болан завел двигатель и выехал с места, разбрызгивая гравий из шин. Он проехал милю, прежде чем позволил своему разуму заняться вопросом о том, кто убил Джона Хэннона и женщину.

Это был вопрос, на который он должен был ответить в своих собственных интересах, если планировал продержаться достаточно долго, чтобы завершить то, что начал в Майами. Он многим обязан Хэннону, этой женщине, да, и он доведет до конца то, что они вдвоем начали до его приезда.

Худшее свершилось. Еще две жизни оборвались на душе Болана, присоединившись к другим, которые восходили к зачаточному периоду его личной войны с мафией. Теперь у Болана было две сестры, и он с мучительной уверенностью знал, что никогда не сотрет их лица из своей памяти, даже если проживет тысячу лет.

И для него пришло время немного распространить агонию, ад, по всему Майами, верно. Делиться временем, черт возьми.

Палач имел в виду список, и кто-то в этом списке точно знал, что здесь сегодня произошло и почему. Мак Болан должен был получить это знание сейчас, прежде чем его кампания сможет сделать еще один шаг к разрешению проблемы.

У него будет достаточно времени, чтобы расквитаться, когда он рассортирует цели и занесет их в каталог, все аккуратно расставив для массового уничтожения.

Он с нетерпением ждал грядущего судного дня, верно.

Но сначала он должен был связаться с Торо.

Если бы еще не было слишком поздно.

Болан свернул на живописный поворот с Оушен Драйв и припарковался лицом к Атлантике. За пляжем вода уже была темной, неприступной в своей безбрежности. За его спиной, за горизонтом Майами, догорал тропический закат в розовых и лавандовых тонах. В зеркале заднего вида угасающие лучи отражались от машин, сновавших по подъездной дорожке.

Он сидел там, курил, часто поглядывая на свои наручные часы, на сиденье рядом с ним лежал заряженный пистолет-пулемет Ingram MAC-10. Он знал, что в эти дни в Майами не было такой вещи, как перестраховываться. Не тогда, когда половина преступного мира работала сверхурочно, чтобы найти и убить тебя.