В государственных чиновничьих джунглях сам черт ногу сломит, пытаясь разобраться, кто, куда и зачем. Нужно с рождения вращаться в этой сфере, чтобы понимать, что на самом деле происходит. Особенная клоака начиналась у подножья трона, там вообще творилось непонятно что, куда постороннему лучше не соваться — сожрут.

— Все верно, Тимофей, — по-доброму улыбнулась женщина, словно разговаривала с малышом, которого давно не видела, но который за время отсутствия успел вырасти и возмужать.

И тут меня внутри что-то кольнуло.

— Вы моя родственница? — прямо и без экивоков, в лоб спросил я.

Чиновник едва заметно шевельнул ладонью, выдавая нервозность. Странно, думал, их обучают лучше держать покер-фейс. Зато Вогер продемонстрировал высший пилотаж, держа бесстрастным лицо с начала разговора, словно вообще не расслышал вопрос.

— Да, Тимофей, я твоя родственница, тетушка, если точнее, — снова улыбнулась женщина. — Ты меня, конечно, не помнишь, тебе было три года, когда я ушла из семьи, выйдя замуж за графа Стародубского, после смерти первого мужа.

— Вы были княгиней, — почти не сомневаясь в собственной правоте, сказал я. На это указывал и поворот головы, и гордая осанка, и выражение лица женщины.

— Недолго, — кивнула графиня. — Потом жизнь повернулась так, что мне пришлось делать сложный выбор и уйти из семьи.

— Ставшей к тому времени сборищем бесславных слабаков и слюнтяев, недостойных памяти своих предков, — ехидно закончил я, чем вызвал понимающую улыбку.

Она видела перед собой ершистого юнца, пытающегося ее уколоть, и про себя думала, что обязательно со временем обломает. Заставит плясать под свою дудку, внушив мысль о кровном родстве.

Но она не понимала, с Силой крови в юном Мещерском проснулась и память предков, а главное, я не был тем самым Тимофеем, который погиб в бою с наемниками где-то в забытой Богом пустыне. И это перечеркивало любые усилия склонить меня на свою сторону. Потому что для меня была только моя сторона. А точнее, сторона возрожденного клана.

— Итак, может, приступим к делу? — не выдержала Вилора. Княжна понимала, что ее скорее всего используют, но хотела прояснить ситуацию. Заставить это сказать вслух. Чтобы в дальнейшем получить рычаг давления на тех, кто играет столь грубо.

Однако не только Вилора Валенштайн знала основы дипломатии и клановых интриг. На прямое предложение неожиданно возникшая в жизни Тимофея «тетушка» ответила сдержанной улыбкой и предложением:

— Может, сначала обсудим появление странной магической аномалии на одном из островов, неподалеку от Скайфолла?

А вот и прямой намек на домен. Все-таки оппоненты играли грубовато. Наши с Вилорой подчеркнуто военные полевые комбезы и сугубо гражданские одеяния остальных будто противопоставляли нас друг другу. Я подумал о Майя и об усиленном взводе солдат, оставшихся на борту ховеров. Любопытно, если переговоры пойдут не так, сможем ли мы выбраться с этого железного плавучего острова?

— Это к повестке встречи не относится, — решительно отрубила Вилора, выступив в этом вопросе на моей стороне. Я тоже не горел особым желанием обсуждать владения клана, особенно с учетом сопровождающегося с этим прорывом астральной энергии. Косвенно, мне могут вменить в вину создание опасной ситуации для нескольких городов, что на фоне случившегося в Токио будет выглядеть готовым прецендентом с использованием магии Силы крови Мещерских.

На первый взгляд это выглядело запутанным, но в действительности все просто — меня могли заставить дать обещание не использовать подобную магию, так как это представляет опасность для стабильности тканей реальности, не могущих пострадать при использовании обыкновенных стихийных практик.

Проще говоря, созданный даже искусственно при помощи заклятий ураган, останется всего лишь ураганом, природным катаклизмом. Но вот «черный ураган» мог представлять угрозу для материальной реальности. Это даст повод объединиться и напасть на «возмутителя спокойствия» скопом.

Нет уж, хрен им, а не косвенный повод атаковать вместе. Правильно сказала Вилора — это не тема для разговоров.

И тут память предков указала еще на один тонкий нюанс: когда нас встречали, ко мне офицеры обратились согласно пока никем не признанному титулу «ваша светлость». То есть формально меня признали за князя, главу собственного клана. А это накладывало уже совсем другие обязанности. Что бы ни случилось в дальнейшем с доменом, главное — как бы он ни повлиял на мир своей неустойчивой энергетической структурой, ответственность будет на мне, как на хозяине владения.

Тем самым меня непринужденно предупреждали, что спрашивать будут как со взрослого князя, а не как с безусого юнца, случайно активировавшего фамильный артефакт.

Подобные нюансы были хорошо знакомы предкам, и они молчаливо предупреждали, что стоит быть настороже. Что собравшиеся в кают-компании авианосца вовсе не являются моими друзьями, невзирая ни на какие родственные связи.

Это был тонкий момент, понятный опытным интриганам. И от Тимофея не ждали, что он поймет ситуацию и просчитает последствия. Скорее наоборот — возгордится, что его принимают за взрослого, ставя на одну доску с собой.

Чертова красная дорожка, туземные царьки и белые господа, один и тот же прием, но поданный под разными соусами. Меня пытаются купить, а точнее, поймать на тщеславии.

— И тем не менее, строение в центре аномалии очень сильно напоминает одно здание, — графиня Стародубская выложила на стол фотографию, явно сделанную с пролетающего мимо побережья ховера, имеющего на борту мощную оптику. Рядом лег другой лист — копия с изображения старинной гравюры. — Я не могла не заметить сходства фамильной усадьбы.

Вогер, до последней минуты претворявшийся бесстрастным сторонним наблюдателем, с интересом покосился на фото. Интересно, зачем его пригласили? Могли разделить встречу на две части, когда на заключительном этапе разговора позвали бы губернатора.

Или взаимоотношения между Руса Империумом и губернатором Колоний не такие простые, как могло показаться на первый взгляд? Что между ними происходит и куда ведут эти странные отношения? Точнее, этот вопрос стоило разделить на две части: чего хочет империя? И чего хочет губернатор? Ответив на них, можно собрать мозаику, получив цельную картину происходящего.

На первый взгляд все просто: Вогер хочет вернуть Скайфолл, империя жаждет увеличить собственное влияние в Колониях. Но речь шла о высокой политике, и здесь зачастую очевидные ответы являлись ловушкой, в которую пытались поймать не слишком искушенных игроков.

Как пчелку на мед, чтобы потом сожрать ее или заставить работать на себя.

Внутри предки одобрительно усмехнулись. Они одобряли мою осторожность. А главное, помогали через общую память видеть то, что обычно проскользнуло бы незамеченным.

Прямолинейные расспросы тетушки про домен я оставил без ответа, равнодушно глянул на фото, скользнул взглядом по гравюре (надо отдать должное, поместье было изображено удивительно точно, неведомый старинный художник очень хорошо передал атмосферу мрачной торжественности при взгляде на особняк).

— Мы пытались провести сканирование, но район полон энергетических возмущений, которые мешают понять, что там происходит, — так и не дождавшись ответа, продолжила тетушка.

Мое молчание нервировало чиновника, он незаметно ерзал, то и дело порываясь что-то вставить, но в последний миг отдергивал себя, стараясь принять безразличный вид.

Нет, этот хмырь явно не из разведки. Слишком дерганый для спецслужб, несмотря на незапоминающуюся внешность.

А вот Вогер играл хорошо, просто отлично. Бесстрастное выражение ни на секунду не покинуло лица губернатора даже когда он разглядывал снимки с изображением старинного дома в необычной магической аномалии, о которой ему наверняка уже все уши прожужжали.

Подобная выдержанность заслуживала уважения. Пока губернатор полностью подтверждал свою репутацию хитрого политика.