— А зачем бесам людей губить?

— Ты лучше думай, как с Велизаром объясняться станешь, ежели домовой пакостить начнет.

Это действительно было проблемой. Ведьмака я всё еще боялась больше, чем беса и домового вместе взятых. С тоской посмотрела в угол. Интересно, если снова поставить домовому молока, он выйдет или станет еще больше осторожничать после неудачного опыта? Ответа пока не было. Но как запасной план, задабривать молоком домового до самого возвращения Велизара, оставила.

Пока пакостить домовой не спешил. Но краем зрения я иногда будто ловила его тень. Он покачивался на подвешенных поварешках, хлопал оконными ставнями. Я считала, что виной тому поднявшийся ветер, но Анчутка утверждал, что это домовой. Уже начинает мстить или пытается подружиться?

— Назову тебя Никодимом, — сказала в пустоту. Дожила, еще вчера разговоры с духами считала шизой, сегодня сама с ними беседую. — Так бабушка моя звала своего домового. Думаю, и тебе это имя подойдет.

Хлопнул ставень.

— Если не нравится, то Кузя или Нафаня. Но это ж банально.

Домовой не отозвался. Ну или ветер дул не в ту сторону. Хоть у печи возился самый настоящий бес, а вчера своими руками поймала домового, всё еще скептически относилась к подобным знакам.

Во двор домовой не выходил. Иногда ловила его тень в окне, но он даже не пошел со мной любоваться растущим на грядке сорняком — моя зелень так и не всходила, пришлось оставить хотя бы сорняк. А я звала домового с собой. Вдруг примет мою внимательность к нему за плюсик? Такой же несговорчивый, как и хозяин дома, подумала я. Однако чувства опасности и страха, как накануне, взгляд домового не вызывал. Это от того, что теперь я знаю, кто за мной смотрит?

Пусть других обитателей, кроме беса и духа по-прежнему не было видно, не стала больше искушать судьбу и снова надела своё нижнее платье. Кроме эстетики, это оказалось еще и практично. На рассвете воздух был свежим и неприятно обдувал обнаженные ноги. Спрятать их под длинную юбку оказалось приятно. А мужскую рубаху на всякий случай спрятала, еще пригодится.

А ещё утром Анчутка вручил мне лапти, что плел из коры накануне. Тряпичные свадебные туфли уже начинали рваться, лапти были очень кстати. Еще бы к ним ортопедическую стельку и пару нормальных носков, цены бы не было. А так по ощущениям — как дешевые полиуретановые колоши из дружественной восточной страны. Поэтому бесу была благодарна.

Несмотря на то, что все происходящие вокруг странности можно было считать обычными явлениями природы, на всякий случай я говорила не только с домовым, но и с курами, и с росточком на своей грядке; с возможно обитающим здесь банником, когда умывалась. И даже покричала что-то невразумительное в пустующую конюшню. Ну мало ли. С домовым накосячила. Выгонит — уйду жить в сарай, а тут уже ждут воображаемые друзья. Не покидала мысль, что так и становятся сумасшедшими.

Перед сном внепланово помыла пол в горнице. Я уже знала, что в избе кроме комнаты Велизара и горницы, которую в мыслях звала «гостиной», была светлица. Она была завалена всяким хламом и по назначению не использовалась. И знала, что домовые любят чистоту. Однако разбирать непонятных хлам или заходить в комнату ведьмака я не собиралась. Первое, потому как то, что я называла хламом, Анчутка рекомендовал как полезные приспособления. Второе — потому что с комнатой Велизара могло оказаться, как и с самим его двором — зайти то зайдешь, а выйти потом не получится. Поэтому решила, что мы с домовым будем обустраивать только одну комнату.

Отмыла углы. Особенно тот, где накануне устроили засаду. Не знаю почему, но решила, что домовой будет жить именно там. Чем задобрить его, кроме молока, не знала. Решила в этот раз привлекать не едой и положила в угол одну из свадебных алых лент, что остались у меня.

— Вот, — сказала я в темнеющий к вечеру угол. — Это тебе. Если захочешь, вплету ленту в твою шерсть.

Ночью слышала привычное шуршание, а утром обнаружила, что лента пропала. Улыбнулась — домовому дар пришелся по душе.

К обеду я была готова к новым экспериментам. Конечно, за такое сомнительное дело, как призыв духов, больше не бралась.

Посмотрела на крутящегося возле печи Анчутку. Сколько я здесь? Неделю или меньше? Надо бы сделать календарь или оставлять зарубки на печной трубе, как Робинзон Крузо. Пока я здесь не очень долго, но мне уже тошно от анчуткиных каш и полузабытых в моём мире овощей.

— А давай приготовим суп-лапшу! — предложила я. Велизара дома нет. Самое время для новых дел.

— А ты умеешь? — конечно, бес в моих кулинарных способностях сомневался.

— Лапшу невозможно испортить! — уверенно произнесла я.

Вкратце объяснила Анчутке, что нужно делать. Истории лапши я, к сожалению, не знала. Судя по тому, как удивился такой незатейливой пище Анчутка, здесь её еще не придумали. После ловли домового боялась, что в моих затеях бес участвовать не захочет. Но он на удивление легко согласился и привычно распределил обязанности: бес за главного повара, я умело руковожу процессом и занимаюсь черной работой. Хотела было возмутиться, но вовремя прикусила язык. А то еще оставит Меня Анчутка наедине с печью, и мои «лапшу невозможно испортить» станут пустым звуком.

Бес вытащил из ледника куриную ножку, а на полке нашел мешочек с сушеным укропом. Выделил на мой эксперимент небольшую морковь и луковицу. Даже позволил взять щепотку соли. Довольно оглядела это добро и улыбнулась — да будет суп!

Потом взяла ведро и вышла за водой. Хоть в мыслях и возмущалась необходимости быть на подхвате у беса, такое распределение обязанностей меня устраивало. Неизвестно, откуда бы бес набрал воду: из колодца или поленился и воспользовался бы бочкой? В бочке вода была хоть и дождевая, на вид прозрачная, но мы постоянно полоскали в ней грязные руки, а на поверхности часто плавали сдохшие насекомые. Анчутка сам предупреждал, что веры ему нет. Вот я и не верю. А в колодце вода чистая, пить можно без кипячения — про простейшие природные фильтры я хорошо помнила с уроков по ОБЖ.

Колодец тут был хороший. Не хлипкий журавлик, а добротный с крышей и веревкой на вороте. Росли бы рядом подсолнухи, было бы красивое место для фотосессии в стиле аля-рус.

Набрала воды в ведро и побежала к избе — не терпелось попробовать сделать что-то новое для этого мира. Но едва я выскочила со внутреннего двора, заметила наблюдателя. Это был одетый в темное худощавый мужчина. Такая же байкерская куртка, как у моего Велизара, и заплетенные в косицы длинные волосы, посеребренные ранней сединой. Теперь-то я знала, что так выглядели ведьмаки.

Под ним перебирала копытами тонконогая пегая лошадка. Она казалась легкой и быстрой, будто могла в миг унести своего седока на самый край света — полная противоположность тяжёлому богатырскому коню Велизара.

Лицо мужчины пересекал шрам, а брови хмурились. Я была человеком целиком и полностью бодипозитивным, к увечьям относилась с пониманием. Однако этот ведьмак мне не понравился, а шрам на лице внушал ужас. Может что-то было в его взгляде пугающее, а может это от того, что Анчутка рассказал о моей судьбе, если бы нашел меня не Велизар, а кто-нибудь другой. Вот, например, этот ведьмак: был бы он дружелюбнее Велизара или сжег бы меня сразу вместе с избой, как пугал бес?

Я замерла, пока мужчина внимательно оглядывал двор из-за забора. Видел он меня или нет? Всё-таки не обычный человек. Казалось, стоит мне пошевелиться, как он сразу меня заметит. Потому старалась даже не дышать. Защитит ли меня возведенная Велизаром магическая стена? Надеялась, что да. Знакомиться поближе с коллегой своего хозяина так сразу не хотелось.

Незнакомый ведьмак посмотрел еще немного, а потом подстегнул лошадь и быстро умчался дальше по улице, едва не сбивая зазевавшихся прохожих. Я осторожно подошла к забору и посмотрела ему вслед. Надеюсь, они с Велизаром не друзья, и этот человек не зайдёт к нам в гости на чай. Видеть его врагом тоже не хотелось, слишком опасным он выглядел.