Первого участника ничего их предупреждений смутило в силу особенностей его дара. Он, наверное, и записался-то первым потому, что решил, что быстро всех победит. Мне уже доводилось видеть его способности, и поэтому с интересом наблюдал сейчас, как тот выкрутится.

Парень встал перед статуей, посмотрел вверх и начал постепенно растворяться в окружающем пространстве. Он не расплывался, как медуза, но его очертания стали нечёткими, а тело, даже с одеждой, прозрачными. Когда всё тело почти исчезло, он подошёл ближе к Адану Муну. Движения можно было заметить как колебания тёплого воздуха. Этим он напоминал разломы, которые тоже были «видны» как зной в жаркий день.

Подойдя вплотную, он сделал ещё один шаг и растворился в статуе. Видимо, приняв такой призрачный облик, ему было доступно передвижение по текстуре любого предмета. Так что подняться на уровень медальона ему не составило труда.

«Так всё и закончится», — с усмешкой подумал я, но оказался неправ.

Добраться-то он смог, но дальше начались трудности. Ни ухватить медальон, ни как-то сдвинуть его внутри капсулы, не получалось. Парень безрезультатно сотрясал воздух, но артефакту было плевать. Он не пробудился, не поддался и «не откликнулся на зов». И когда отведённые три минуты истекли, студенту пришлось спуститься и вновь обрести человеческий облик. С призрачными проникновениями было покончено.

Следующий кандидат имел похожую природу Печати на то, чем обладал Шен. Он тоже умел деформироваться, но не просто растягивался, а скорее становился «эластичным» и умел создавать что-то похожее на присоски. Поэтому снял обувь и перчатки. Ползти по поверхности не составило труда, и он быстро добрался до капсулы с медальоном. Сложности также возникли дальше. Ни разбить, ни вынуть ничего не удавалось. Он колотил по стеклянной поверхности, пытался отковырнуть или как-то поддеть за край, но безуспешно.

Такая же участь постигла и остальных кандидатов. До тех пор, пока не вышел Кристоф. Громила из окружения Джонни имел грозный вид. Тёмные брови и волосы добавляли мрачности хмурым карим глазам, а щетина лишь оттеняла мешки под глазами. Пасмурная физиономия мрачно оглядела присутствующих и обернулась к статуе. Адан Мун, застывший в полной готовности к бою, смотрел вдаль, а Кристоф смотрел на него. И отразил почти зеркально тот же боевой настрой, что был у Великого Воина.

Никто и моргнуть не успел, как Кристоф молниеносно врезался в подножие статуи с каким-то тяжёлым металлическим гулом. Все застыли, открывши рты, слыша, видя и чувствуя вибрацию, которая пронеслась по статуе от ног до макушки. Гул растёкся по площади и завершился одним простым звонким «чпок», который издала капсула.

Такого поворота не ожидал никто. Если большинство было уверено в преемственности Джонни, то Кристоф стал тёмной лошадкой, общеголявшей всех, кто успел выступить до него. Когда он занёс лапищу для удара, трибуны за нами ахнули, а Джонни, которого мне удалось увидеть краем глаза, сжал челюсти так, что казалось, зубы у него потрескаются от натуги.

Статуя на удар ответила уже более сдержанно. Гул раздался, но уже не такой раскатистый и тяжёлый. А капсула больше не трескалась, слабо поблёскивая в свете прожекторов. И только сам алый медальон ярким пятном выделялся на фоне белого мрамора.

— Блестит! Откликается… — прошептал кто-то из других участников в нашем ряду.

Но мне в это не верилось. Не потому, что я считал Джонни более достойным, просо Кристоф совсем не был похож на лидера, который всех объединит. Он так хорошо смотрелся на роли второго плана, что всё моё естество вопило против его победы. Может, мне просто очень хотелось обхитрить всех и забрать медальон самому, хотя бы на время, хоть на один день. И я бы даже потом покорно передал его Джонни, который хоть и был мудаком, но хотя бы как-то проявлял лидерские качества. Дерьмовые, но хоть какие-то.

Кристоф продолжал топтаться напротив статуи, не то копя силу, не то планируя, как приложить её, чтобы не расфигачить статую в хлам, но при этом достать медальон.

Следующий удар хоть и выглядел эффектно, но пользы не принёс никакой. В этот раз даже характерных вибраций не последовало. Адан Мун будто бы защищался от варварского обращения с собой и с реликвией. Он как будто тоже был против того, чтобы Кристоф завладел его наследием.

Прежде чем закончилось время, по статуе прилетело несколько мощных, но ни к чему не приведших ударов. Кристоф, хоть и сумел повредить капсулу, медальоном завладеть не смог.

После него к статуе вышла Руби. Она не хотела бить белоснежного Великого Воина, не хотела бороться за медальон, не проявляла какого-то рвения. Девушка просто улыбнулась в камеру, сосредоточилась, отделила кисти рук и ментальным порывом подняла их в воздух. Там она ощупала трещину, попыталась поддеть капсулу, что не дало эффекта. Потом попробовала расшатать треснувшуюся стенку, но и тут, увы, не добилась результатов.

Медальон не хотел покидать укрытие.

Когда вышел Джонни, всем видом показал, что не желает тратить ни секунды даром. Резкая быстрая походка, уверенный взгляд и рука, выставленная вперёд, говорили о решимости и контроле. Джонни попытался установить контакт с медальоном, не прибегая к фокусам или читерству. Он был убеждён, что кровь Великого Воина проявит себя.

На лбу в какой-то момент выступила испарина. В столь холодный день это говорило о том, что белобрысый выкладывается на полную. А я поймал себя на мысли, что настолько увлёкся зрелищем и настолько переживаю, что сжал кулаки, оставляя отметки от ногтей на собственной коже. Моё напряжение совпало с дрожью, которая пошла по земле.

— Медальон дёрнулся! — вдруг произнёс кто-то с трибун. — Он откликается!

На лице Джонни расплылась самодовольная хищная улыбка.

Моему разочарованию не было предела, когда понял, что кричавший с трибун был прав. Медальон действительно дёрнулся. Камеры успели поймать момент и теперь на повторе вывели на экраны.

От досады я опять сжал кулаки, не веря, что сейчас этот паршивец уведёт у меня хотя бы временную возможность попасть в совет. А мне и нужно-то было всего несколько собраний, чтобы протолкнуть в массы несколько важных идей.

Сам же Джонни, кажется, вошёл в раж. Он напрягся ещё сильнее, теперь концентрируясь на разломе капсулы. Трещина издала очередной звонкий «чпок» и увеличилась в размерах, пуская в стороны свои ветви.

Надежда таяла на глазах.

Джонни вытянул вторую руку и, будто одной пытаясь расколоть капсулу, а второй — пытался ухватить медальон.

Я весь сжался внутри, переживая за происходящее как никто другой. Казалось бы, зачем так волноваться, если победа в этом испытании особенно ничего не даёт, но с другой стороны…

До боли обидно было вот так проиграть даже не попытавшись.

По лицу Джонни скатилась струйка пота до самого подбородка. Медальон в капсуле пришёл в движение, заметался из стороны в сторону, чувствуя своего нового хозяина.

«Усё пропало, шеф», — подумал я, и внутри как будто всё рухнуло.

В этой битве победит Джонни. Но словно в противовес моим мыслям медальон затих. Метания прекратились, а Джонни пришёл в ярость. Он выругался, сменил стойку и попытался усилить влияние.

Но всё было кончено. Медальон «устал». И Джонни, судя по всему, тоже. А время — вышло.

Видимо, Печать Хаоса не была готова проявиться, и медальон не смог прорваться наружу.

— К испытанию приглашается Канто Алан Рэй! — торжественно объявил приятный женский голос, и я вновь воспарял духом.

— К победе. К успеху. В путь! — Встав с места, поднял вверх кулак и уверенно посмотрел в камеру.

Я не торопился в отличие от Джонни, не пытался выбрать эффектную позу или не шептал ругательств. Попытался прислушаться к статуе и к самому медальону, нащупать его за слоем мрамора. Стивен Ли Рой научил нас слушать аномалии. Может, медальон тоже был своего рода аномалией, раз имел в себе часть силы Великого Воина. И кто знает, на что была способна эта сила.