— И ещё кое-что странное. Парень уволился. Официально по документам. Причиной указан «травмирующий инцидент». И после задним числом ему выписана премия, которая выглядит не как награда за героизм, а как взятка, чтобы помалкивал. После всего услышанного, разве вам не хочется разобраться? — спросила Агата, начавшая нервно теребить одну из своих косичек. — Ректор, возможно, действует в интересах Школы, но методы у него крайне сомнительные. Если бы ему нечего было прятать, он бы наградил охранника прилюдно, зрители такое любят, но от мужика просто избавились, выдав выходное пособие и бонусы. Втихаря. Без похвал и наверняка ещё с подписью о неразглашении.

— Так что думаете? — уточнил я. — Мы начинаем своё расследование, несём жалобы на «надзирателей»?

Руки присутствующих одна за другой начали подниматься. Шен поднял две, косясь на Агату в надежде, что она оценит его энтузиазм.

— Решено, — подытожил я. — Миссия «смерть надзирателям» начата. Миссия «выведи ректора на чистую воду» тоже.

— Гостевое время почти закончилось, — произнесла Ляся. — Нужно расходиться, скоро начнётся вечерний обход. И мне нужно подготовиться к тесту по бестиарию. А я за книжку ещё даже не садилась.

— Тяжела жизнь подпольного ополчения, — хохотнул Терр, косясь на Руби, но девушка шутку не оценила, только сильнее прижала к себе рюкзак битком набитый бумагами.

Все выглядели слегка подавленными, не только из-за новостей об охраннике и жаркой речи Агаты, но и из-за того, что расходиться совсем, не хотелось. Даже Лясе, которая предпочитала тишину, порядок и чистоту, а не толпу неотёсанных чернобраслетных отбросов, хотелось, чтобы мы остались. И чтение книжки по бестиарию выглядело поводом найти хоть какие-то плюсы в том, что мы теперь сами себе не принадлежим. Долг Героя и учебная ответственность это одно, а глупые правила, создающие лишь иллюзию безопасности — совсем другое.

Распрощавшись с хозяйкой, нехотя направились к лифтам. Когда разбрелись по комнатам, меня какое-то время не покидало ощущение, что мы действительно стоим на пороге значимого открытия, которое может нам не понравиться.

Кажется, Ницше говорили, что если смотришь в бездну — бездна смотрит в тебя. Эта фраза разлеталась в моём мире в разных вариациях, но все они сводились приблизительно к одному. Если приблизишься к чему-то мощному и опасному, оно почувствуют и обязательно среагирует.

А мы, как мне казалось, только что сделали первый шаг в направлении пропасти. И надеюсь, мы рассмотрим всё в деталях, сделаем выводы, по необходимости расскажем общественности, а не свалимся в неё, ломая кости.

Я прошёл к письменному столу, взял стул и поставил его возле книжного шкафа. За ним на самом верху в самодельном подобии кармана лежал телефон подаренный Линн. Звук и вибрация были отключены постоянно, так что, даже находясь в комнате, узнать о сообщениях можно было только проверив уведомления.

И конечно же, находчивая журналистка не могла оставить меня без весточки.

«Возрадуйся! — гласил заголовок сообщения. — Теперь у тебя есть неконтролируемый безлимитный доступ к сети. Можешь искать любую информацию, какую захочешь. Используй с умом. Отблагодаришь потом. Можешь начинать подготавливать лицо».

Подмигивающий смайлик в конце и подбешивал в силу последней фразы, и заставлял улыбнуться, опять же благодаря дурацкой шутке, ставшей нашим своеобразным кодом.

Сама новость не могла не радовать. Барышня подарила мне частичку свободы в цифровом эквиваленте. И как говорили в моей реальности — владеешь информацией, владеешь миром.

Жадность и голод, с которыми я раскрыл браузер, захватили меня целиком. Я плюхнулся на кровать, готовый сёрфить страницу за страницей.

Новый во всех смыслах мир распахивался передо мной.

Полночи, проведённые за чтением статей, аукнулись с утра. Но оно того стоило.

Была лишь одна проблема. Выносить телефон не представлялось возможным, так что теперь, сидя в библиотеке, я не сёрфил странички, а пытался восстановить в голове добытую информацию.

Вообще, должен был заниматься изучением бестиария по учебникам, но кое-что удалось почерпнуть и из закрытых источников, недоступных студентам в кампусе.

Вторая проблема — переслать на свой планшет что-либо из прочитанного тоже было невозможно, так как не был уверен, что администрация не просматривает наши переписки и файлы. И спалить только приобретённую игрушку так нелепо было бы просто кощунственно.

Так что я просто сидел за школьным компьютером в читальном зале бронзового сектора, искал информацию из открытых источников, делал заметки в блокноте и дополнял их прочитанным ночью. Стоит отметить, что делать это был довольно приятно, так как залы этого отделения оказались куда более просторными и светлыми. У дальней стены стоял аппарат с кофе, позволявший взять одну чашку бесплатно по абонементу. Кулер с водой дополнял картину и был неограничен в использовании.

В этой части скопилось больше всего студентов, а я, взяв положенный кофе, который пришёлся так кстати, свалил в противоположный угол к просторным окнам в пол. Тут было светло, тихо и приятно. Расположился за крайним столом, спиной к окну, чтобы видеть зал, но ни одна камера не могла заглянуть в мои записи. Любопытных однокурсников это тоже касалось.

Спасало то, что меня сторонились. Для бронзовых я пока так и оставался «чёрным браслетом» — уголовником, добившимся привилегий.

И я их не винил. Сам бы на их месте косо поглядывал на новичка. Но яркого негатива в мою сторону не выражал никто. Просто поглядывали, шушукались, не стремились общаться и порой даже избегали. Но это больше относилось к девочкам. Потому что прелестницы, если и симпатизировали, то признаться боялись. А симпатии были точно. Мне доложила об этом прямолинейная Агата, любившая огорошить какой-нибудь изредка брошенной фразой.

Для девочек с чёрного сектора я был своим, а законопослушная бронза, не имевшая возможности оплатить комфортное обучение, всё-таки остерегалась хулигана. Парни же больше шли на контакт. С парочкой человек я уже свободно ходил на утренние пробежки, хоть и не торопился им открываться.

Наш небольшой клуб отщепенцев не спешил множиться. Доверие нужно заслужить, поэтому пока просто приглядывался. Кроме того, с бронзовыми ещё придётся потягаться за должность старосты. Так что быть приветливыми некоторые могли из своих соображений.

Один из них — Брендан — сейчас болтал с девчонкой у аппарата с кофе. Пока именно он виделся мне основным соперником в силу своего положения и влияния. Он всегда был вежлив, благодушен, опрятен и готов помочь. Именно поэтому я слегка ему не доверял.

Такие люди либо дар небес, либо психопаты, ловко скрывающие свою истинную натуру. Хотелось бы верить, что он относится к первому типу, потому что тогда победить его будет проще. Хоть и менее приятно, потому что он действительно выглядел неплохим человеком, который мог стать кандидатом не только в старосты, но и в наши отщепенческие ряды.

Я махнул ему рукой, когда тот заметил меня, и он ответил, улыбнувшись и кивнув.

«Либо хитрый сукин сын, либо приветливый малый».

Потерев глаза, которые нещадно резало от жёсткого недосыпа, вновь уставился в монитор. На нём красовались уже известные монстры бестиария. Наброски по огнедышащим кроликам-мутантам, которых мы разогнали, убирая листву, дополнил комментарием, что взрослые особи достаточно крупные. В бестиарии средний размер был указан лишь по молодняку.

Вторая заметка касалась монстров пострашнее. Остроклык, как называлось это существо, представлял собой подобие длиннотелого волка с клочковатой шерстью и длинной плоской клыкастой мордой, как у крокодила. Когтистые лапы были длинными и прыгучими. Существо в целом выглядело довольно долговязым и на первый взгляд тощим и хилым. Но обилие клыков, способность прыгать на десяток метров в длину и высоту внушали некоторый трепет.

Заинтересовал меня зверь тем, что такого видели в одном из близлежащих городов. Существо выскочило посреди фермерского рынка, само офигело от того, где оказалось, прыгнуло на крышу магазинчика, зарычало и умчалось прочь. На короткой видеозаписи было сложно что-либо разглядеть, но суматоха и крики давали понять, что народ перепугался не на шутку.