Даже удивительно, что при всей той бесконтрольности с моей стороны, его ещё никто не занял. Видимо, тут впору моей матушке в ноги поклониться, а то и дворецкому.

Гранильная мастерская… Не, дом управляющего точно не отдам.

Слишком им жирно будет.

Вот тот, справа, в самый раз.

Три комнаты сверху и почти свободный первый этаж, да ещё и пара цокольных комнат есть. Им в самый раз.

Уф-ф… А я точно тот Ларри Ронси, а точней, клоун Фламик, который очень хотел прожить в этом мире просто счастливую жизнь, ни чем особо не запариваясь?

С чего бы я так изменился?

Глава 11

Разговор с родителями вышел неожиданно сложным и серьёзным. В основном, из-за матушки. Отец лишь одобрительно щурился и иногда едва заметно усмехался, когда матушка его не видела.

— Сынок, уж не на дочери ли Юраны ты надумал жениться? — уперев руки в бока, начала матушка сразу с повышенных нот, — Так вот не бывать этому! Ты нас всех опозоришь! Где это видано — взять майри в жёны?

— Мама, успокойся. Ни о какой свадьбе и речи не идёт. Хотя нет, вру. Одна, но не совсем свадьба, вскоре у меня состоится. Буквально перед поездкой в столицу, — загрузил я её новыми вводными, чтобы снять напряжение с вопроса о приглашённых мной майри и особой подготовке одного из гостевых покоев, про которую я заговорил за обеденным столом, когда дело подошло к чаепитию.

— Ларри, не нервируй меня! Говори толком!

— Где-то через пару недель я вас познакомлю со своей конкубиной.

— Чего-о⁈

— Мам, так надо. Иначе её уведут, как пить дать уведут.

— И чем же она так хороша? — сподобилась матушка на максимальный сарказм в её исполнение, которого ей явно, как оратору, недоставало.

У этой женщины, которая у Ларри в мамах, не было дара скандалистки, способной превратить любую мелочь в напряженную ситуацию. Она всегда была тихой и спокойной, стремилась сохранять гармонию и покой в нашем доме. Её душа была уравновешенной, а мысли четкие и рассудительные.

Знакомые считали спокойствие и стойкость недостатком матушки, но они ошибались. В её мире не было места для излишней драмы и конфликтов. Вместо этого она предпочитала посвящать своё время тому, что по-настоящему было важно в её жизни: детям, дому и добрым отношениям в семье.

— Мари, сбегай ко мне в кабинет. Там на стене мой маленький портрет в рамочке висит. Принеси его нам, — отправил я сестру со спецзаданием, чтобы она не грела уши при взрослых разговорах.

— Зачем нам какой-то портрет?

— Он живой. Эта девушка наделена Навыком создания Живых Портретов и сейчас она заканчивает портрет отца Императора. Я за это дело взялся по просьбе герцога, да того самого брата Императора.

Не знаю, что могло бы вызвать ещё большее ошеломление, чем мои слова. Может, богиня Релти, появившаяся вдруг обнажённой и танцующая прямо у нас на столе.

— Ларри, ты врешь!! — после долгой паузы, которая матушке потребовалась, чтобы отдышаться, нашла она единственно доступный способ, чтобы прояснить ситуацию и найти то единственное решение, которое уляжется у неё в голове.

— Клянусь перед богиней Релти, что говорил только правду и ничего кроме правды. И пусть за мою клятву ничего плохого никому не случится! — поднял я вверх руку, и её окутало знакомое голубое сияние.

— Святая Релти! — практически дуэтом воскликнули мать с отцом.

За всю их долгую жизнь клятвы им приходилась слышать не так уж часто, но далеко не на все богиня отзывалась, да ещё так ярко и наглядно.

— Клятва принята. Ещё вопросы есть?

— Братик, держи, — стремглав примчалась Маришка, притащив мой портрет.

— Не знаю, как это сработает при посторонних, но давайте попробуем. Привет, мой друг! Я надумал взять Элину к конкубины, как ты оцениваешь моё решение? — обратился я к рисунку.

Сначала портрет задумался, но буквально через несколько секунд подмигнул мне и показал оттопыренный большой палец.

Всё это было сделано не торопясь, но семья за столом замерла и все даже дышать боялись.

— Спасибо, дружище! Ты был сегодня просто огонь! — не мог не отреагировать я на столь ясные и понятные знаки, — Надеюсь, ты не откажешь в советах моей семье, а особенно моей любимой сестре?

Портрет снова немного подумал, а затем медленно и с достоинством кивнул.

— Предлагаю повесить портрет в зале, — развернулся я к ошарашенным родителям и сестрёнке, — В моё отсутствие с ним можно будет советоваться и пожалуй, даже лучше, чем со мной. Легенды гласят, что Живые Портреты не дают ошибочных советов и никогда не посоветуют сделать то, что не одобрит богиня. Только не забывайте с ним не только советоваться, но и просто разговаривать, хотя бы здороваться. Тогда ваша связь станет более полной.

— Брати-ик! — кинулась ко мне Мари, — А можно мне столик и стульчик около него поставить? Я с ним долго-долго буду разговаривать. Каждый день.

— О! Первая ошибка. У кого ты должна об этом спросить?

— У мамы? — неуверенно спросила сестра, уже успевшая забраться ко мне на колени.

— Нет.

Мари нетерпеливо заёрзала, обводя зал взглядом, но про отца не спросила, а уставилась на портрет.

— У него?

— Конечно! Он же живой.

— Милый портретик! — сползла Маришка с моих коленок и подошла к портрету, молитвенно сложив ладошки, — А можно я рядом с тобой буду сидеть, когда играю? Я тебе всё-всё-всё расскажу, что захочешь. Можно, а?

Это было настолько мило и непосредственно, что все мы заулыбались, включая портрет, который ей величественно кивнул в ответ.

— А-а-а! Братик! Он мне ответил и улыбнулся, — с визгом кинулась ко мне сестрёнка, спеша поделиться своей радостью и восторгом.

Слава Релти! Теперь в нашем доме кое-кто облегчённо вздохнёт. Наша егоза нашла себе занятие и друга, и кажется, надолго.

Мысли о том взрыве ностальгии, что меня не так давно настиг, порой не давали мне покоя. Вот и сейчас, неторопливо топая в канцелярию Академии, я любуюсь красивой поздней осенью, оцениваю встречающихся студенток, а сам размышляю, а хотел бы я вернуться обратно, в свой мир? И вот никак у меня не получается правильный ответ: — Да, хочу!

Может оттого, что вся моя душа тут же вскипает, выражая свой протест.

Что я там потерял и что здесь нашёл?

Чем больше над этим думаю, тем меньше хочется обратно.

Начнём с того, что там у меня ни родственников, ни друзей не осталось. Собственно, на этом и закончим, так как я пришёл.

— Добрый день. Элина Смайль, тридцать пятая группа. Я бы хотел внести полную плату за её обучение. Что нам для этого потребуется? — подсел я к столу начальницы финансового отдела.

— Вы её родственник?

— Пока нет, но скоро буду.

— Молодой человек, не говорите загадками. Мы на работе.

— Я собираюсь взять её в конкубины. Не знаю, какая это степень родства, но контракт с Академией должен быть закрыт, иначе мне откажут в оформление конкубината.

В финансовом отделе работало восемнадцать женщин, что и не удивительно. Попробуй-ка, обсчитай все расчёты и потребности Академии и кампуса. Когда я пришёл, они переговаривались, трое пили чай, а остальные шелестели бумагами и щёлкали счётами. Было шумно. Зато сейчас наступила минута тишины.

Может минута и была не полная, но пауза повисла настолько долгая, что я, если и приврал, то лишь самую чуточку.

— Элина Смайль, тридцать пятая группа, — громко сказала начальница, и не прошло десяти секунд, как перед ней, словно по волшебству, появилась папка с личным делом.

На самом деле, сразу трое крайне заинтересованных дам быстрой ланью метнулись к шкафам и в шесть рук вырыли необходимый документ.

— Оплачивать собираетесь по сегодняшний день?

— Нет. Полный курс трёх лет, включая получение титула.

— С вас четыре тысячи семьсот пятьдесят золотых! — прищурилась дама, явно надеясь увидеть у меня на лице ошеломление от столь значительной суммы.