— Есть у них там единый лидер, который и ответственен за всё вторжение? — Уточнил Олег с замиранием сердца, ибо тот, перед кем склонились два десятка владык нижних планов, определенно мог претендовать на звание пусть темного, но все-таки бога. И вряд ли младшего.

— К счастью — нет, — Чатурведи определенно придерживался того же мнения, что и русский боевой маг. — Три отдельных коалиции из нескольких архидемонов…Было на момент начала вторжения вообще четыре, но одна развалилась из-за потерь и внутренних склок, теперь её останки усилили какие-то другие фракции. Так, что же там было ещё…А! Прущая из порталов непрерывная река подкреплений к воинствам нижних планов сократилась до редких капель.

— Не вижу тут поводов для радости. Это значит, что всех, кого противостоящие нам архидемоны могли в наш мир выдернуть, они выдернули, и больше у них войск, в общем-то, и нет! — Поморщился Калидас. — Теперь стабильные порталы в нижние миры почти уже и не нужны больше. Так, для провода всяких завербованных шаек или наемников…Ну и отправки награбленных ценностей еще, но золото, артефакты и немногие полезные даже в нижних планах рабы для тварей будут глубоко вторичны по отношению к добыче, которую можно сожрать прямо здесь и прямо сейчас.

— Разрушить их все равно было бы неплохо, даже если потом архидемоны и постараются создать себе новые, — прикинул Олег. — Только вот это задача не по моим силам даже близко. Тут полноценное божественное вмешательство необходимо…И, возможно, даже не одно…

— Госпожа Кали как и всегда будет защищать земли верных ей от ужасов, что приходят из-за грани жизни и внешней ночи! — Уверенным тоном завил верховный жрец, которому по определению предписывалось быть фанатиком. — Вот только не будет она очищать кровью и болью земли тех презренных отбросов, что сами погубили себя, по скудоумию своему польстившись посулами демонов или умышленно продавшись злу…

— Сильно сомневаюсь, что османские крестьяне или тем более рабы имели выбор в данном вопросе, — пробурчал Олег, но дальше развивать тему не рискнул. Не тогда, когда настоящий верховный жрец Кали был выпущен из своей тюрьмы, и следовательно не затруднился бы покарать еретика, осмелившегося усомниться в возможностях или намерениях его жутковатой покровительницы, которой даже другие представители пантеона индусов побаивались, не говоря уж о простых смертных. Причем вполне заслуженно. — То есть если демонические армии перейдут границы Северного Союза, нынешние или будущие, ты точно сможешь её призвать?

— Мне не потребуется, — пожал плечами верховный жрец. — Великая и без того начнет свою охоту, и пусть стенают от горя те, кто станет её жертвами!

— Касательно тех рабов, которые были забраны у осман… — Взял слово князь Чатурведи. — Олег, возможно ты мог бы уступить мне тысячи десять или пятнадцать? В Новом Ричмонде сельскохозяйственных земель конечно много, но все они уже должны быть заняты. А вот мне пригодятся те, кого можно было бы поставить на опустевшие в результате войны территории. Обещаю, я буду хорошо о них заботиться…

— Если не найду, куда их с пользой приткнуть, то несомненно, — солгал чародей, который не собирался ни одного раба передавать новому хозяину. А по другому в данной ситуации и быть бы не могло, даже если бы Чатурведи был искренен, ибо как равных себе людей он невольников просто не воспринимал.

Глава 15

О том, как герой не вступает в бой, не делает подарка, и не совершает огромной ошибки.

— Ааа! — Не смог сдержаться от испуганно вопля какой-то боец, когда дно небольшого овражка, располагающееся прямо у него под ногами, зашевелилось будто бы поверхность одеяла, под которым пара котов играет в догонялки. А уже в следующую секунду разбросавшая в разные стороны покрытые травой комья гнилая рука вцепилась в его щиколотку. Вернее, попыталась вцепиться, ибо вопящего на всю округу новобранца резко дернул в сторону начинающий седеть, но все еще крепкий кшатрий-десятник, благодаря чему покрытые трупными пятнами пальцы, ногти на которых вымахали в длинные загнутые когтищи, лишь вспороли голенище сапога, нанося жертве широкую, но почти не опасную при должной дезинфекции царапину. Показавшуюся из-под слоя грунта и растительного мусора полусгнившую физиономию поприветствовал направленный в лицо однозарядный пистолет впечатляющего диаметра, своим единственным выстрелом просто сдувший большую часть черепа твари с остатков позвоночного столба. Только вот надежно упокоенная нежить была здесь далеко не одна, в отличии от возглавляющего отряд опытного солдата с крепкими нервами, длинными руками и хорошей реакцией. И остальные ходячие мертвецы, что были закопаны в неглубоких могилах, а то и просто присыпаны мусором и прочей листвой, тоже прекратили изображать из себя безучастные ко всему куски гнилого мяса, среагировав то ли на звук испуганного вопля, то ли на смочившую землю теплую человеческую кровь.

Десяток солдат, внезапно для себя оказавшихся чуть ли не в окружении ходячих трупов, отреагировал на присутствие нежити весьма бурно и эмоционально, но громкие человеческие крики практически всегда сопровождались теми действиями, которые и ожидались от представителей данной профессии. Большинство бойцов вскинуло к плечам свои ружья и нажали на спусковой крючок, заставляя кремниевые замки высекать искры, что поджигали бумажные патроны, вспыхивающие не намного хуже прятавшегося в них пороха. Ударившая из стволов крупная свинцовая картечь впилась в мертвую плоть, разрывая её на части и дробя кости, благодаря чему трое или четверо ходячих трупов стали трупами не ходячими, то ли вообще упокоившись с миром, то ли по крайней мере сверзившись на землю и по причине многочисленных травм опорно-двигательного аппарата сильно в скорости потеряв. Однако по меньшей мере дюжина не слишком-то свежих зомби продолжила проявлять достаточную активность, чтобы ковылять, идти, а в одном отдельном случае так и вовсе бежать по направлению к вожделенной добыче.

Ружье десятника выстрелило пулей в башку набегающего чудовища…И промахнулось, пусть всего сантиметров на пять-семь, но промахнулось! А после уже разряженное оружие, крепко удерживаемое двумя руками, уперлось штыком, надетым на ствол при помощи специального кольца, в грудь умертвия. Покойник легко нанизался на острое трехгранное острие, потянулся лапами к человеку…И не достал до него, ибо два небольших боковых выступа все той же штыковой конструкции превращали стрелковое оружие во вполне себе эффективную рогатину. Сохраняющий присутствие духа кшатрий весь перекривился из-за близости к гнилому трупу, благоухающему отнюдь не розами, но удерживая свое импровизированное копье одной рукой выхватил другой из кобуры на поясе второй и последний из имевшихся в его распоряжении монструозных пистолетов, чтобы выпустить сноп картечи прямо в оскаленную морду излишне прыткой твари. Покойник, облаченный в рваные останки красного британского мундира, увернуться конечно же не смог…Монстр, за время пребывания в могиле утративший большую часть сходства с человеком, свинцовый душ просто вытерпел! В результате знакомства с десятком быстролетящих металлических шариков он потерял нижнюю челюсть, усыпанную кривыми загнутыми клыками, а также клочья тухлого мяса из щек, шеи и груди… Но полученные травмы ходячий труп, определенно являющийся не обычным зомби, а пусть слабеньким, но умертвием, не упокоили и не ослабили. С хрустом ломающихся ребер продвинувшись еще дальше, тварь размашистым взмахом когтистой лапы тварь попыталась то ли снести десятнику голову, то ли просто шею сломать, и дурной силы ей бы на это хватило точно… Однако пришедшийся в плечо выстрел из другого пистолета, сжатого в руке какого-то из рядовых, заставил её буквально в последний момент смазать траекторию удара, благодаря чему начальник маленького отряда остался жив. И своему несостоявшемуся убийце еще одного шанса он не дал, вонзив покрытое тонким слоя серебра лезвие короткого абордажного тесака глубоко в грудь немертвого монстра. Обычную бы рану это существо смогло игнорировать, но контакта гнилого сердца с металлом, являющимся настоящей анафемой для подавляющегося большинства ходячих трупов, оказалось достаточно, дабы поднявшийся из могилы мертвец наконец-то рухнул и замер движения, оставив людей разбираться с толпой своих младших собратьев.