— Новостное агентство, что ли открыть? — Немного в шутку, а немного и всерьез задумался чародей, когда арестованный им купец, поверивший русскому боевому магу сразу и целиком, пошатнулся, побледнел и картинно хлопнулся в обморок. Причем видимо не притворялся, поскольку мордой своей приземлился прямо в свежую коровью лепешку, оставленную одним из тащащих телеги волов. — А то сколько ведь открытий чудных, подобных сегодняшнему, стоило бы разным уродам преподнести…Ведь живут себе, людей угнетают и знать не знают, что они вообще-то уроды, причем уроды ну прямо редкостные, и что дни их по большому счету уже сочтены…

Глава 5

О том, как герой оказывается вскрыт, словно устрица, отказывается делать уборку и собирается ограбить покойников.

— Олег! Ах ты, паразит! — Когда у него под ухом раздался сдвоенный женский вопль, полный праведного негодования, чародей понял, что находится в серьезной опасности. А еще — что спать лучше в доспехах. Особенно если на рабочем месте, а не в постели с женой или на худой конец любовницей, которые его там уже давно ждали-ждали, но так и не дождались. Оракул-самоучка и еще какие-то великие истины пытался осознать спросонья, но от соскальзывания в пророческий транс его отвлекла нечеловеческой силы затрещина, самым наглым образом катапультировавшая чародея из-за стола, на котором русский боевой маг и дрых, подвинув себе под голову плотную стопку черновиков.

— Спокойно! — Кое-как увернулся Олег от рассвирепевшей девушки-оборотня, что уже бросилась за ним вдогонку, дабы нанести второй удар. Но сделала она это в прыжке, а потом чародей резко склонился в коленях назад, заставив свое туловище зависнуть параллельно полу. И растопырившаяся подобно морской звезде словно бы во все стороны сразу Доброслава, облаченная лишь в легкомысленный цветастый халатик, прошла над ним буквально в паре миллиметров, с грохотом ударившись об участок стены, прикрытый старым агитплакатом, призывающим сдавать деньги в сберегательную кассу Союза Орденов. В Индии, как оказалось, имелось не так уж и мало наследия павшей сверхдержавы…И сами индусы не ценили его совершенно. То ли в силу нелюбви ко всему иноземному, то ли потому, что данные в прошлом от её лица обещания никто так и не выполнил, и те же деньги из сберегательной кассы после развала Союза Орденов улетучились в неизвестном направлении. — Я все объясню! То есть…Я не понимаю, как это вообще случилось…

— Я понимаю! — Лишь благодаря тому, что чародей имел ну очень-очень много практики как на тренировках, так и в реальном бою, у него получилось создать маленький водяной барьер напротив своей задницы, и тем спасти данную часть тела от размашистого удара кнута, сотканного из серебристого пламени. Вышедшая на тропу войны Анжела была настроена явно серьезно, и Олегу оставалось лишь порадоваться, что их дети сейчас находятся дома в России, а потому не увидят избиения своего отца. — Я подменила стимуляторы, которые ты хранишь в сейфе, успокоительным! А ты не только их жрешь втихарях, но еще и даже не заметил этого!

— Попал, — обреченно констатировал Олег, которого поймали с поличным, подпрыгивая к потолку, дабы пропустить под собой злобно рычащую Доброславу, а после контратаковал её при помощи стопки черновиков, исполнявшей ранее для чародея роль подушки. Остановить оборотня ударом макулатуры нечего было и пытаться, пусть даже кащенитка-изгнанница и пребывала в своей человеческой форме. В основном. Однако когда её голову в несколько слоев облепили бумажки, наползшие на уши, глаза и даже ноздри, ориентироваться в пространстве так же свободно как раньше любовница боевого мага уже не смогла. А раз она его не видит, то и не отлупит…По крайней мере до тех пор, пока все лишнее с себя не сдерет. — Дорогая, ну я же стимуляторами особо не злоупотребляю, кому как не целителю знать себе меру, да и не так уж и вреден сей волшебный аналог кофеина…

— У тебя в сейфе лежит Багровый подснежник, чьи побочные эффекты: головная и зубная боль, трещины в кожных покровах, носовые и глазные кровотечения… Я читала твой справочник по алхимическим препаратам! — Метаемые супругой чуть ли не в пулеметном темпе стрелы серебряного огня Олег аккуратно ловил маленькими водными сферами, дабы пламя насыщенной энергией Астрала случайно не стало огнем обычным, подпалив бумаги или ткань. Но, как оказалось, столь очевидная лобовая атака была не более чем отвлекающим маневром, ибо на голову чародея вдруг упал Лев Толстой. Затем Достоевский. Ну а там по башке боевого мага и сдернутые телекинезом с полок томики Пушкина забарабанили, а сей поэт в данном мире написал вроде бы даже больше, чем в родном измерении чародея. — И эти эффекты будут, только если пить его день или два, а ты уже целую неделю одни и те же склянки в мусор выкидываешь! Там дело до инсульта может дойти!

Глухо рычащая Доброслава кромсала облепившую её голову бумагу острейшими когтями, способными рвать металл…И, конечно же, резала залепившие ей весь обзор листки на мелкие кусочки. Кусочки, которые держались на своем месте даже лучше, чем приклеенные. Олег раньше и не думал, что ему пригодятся одни крайне специфические чары из арсенала целителей, которыми прикрепляют бинты к особо буйным и беспокойным пациентам, которых просто усыпить или связать почему-то нельзя, а вот поди ж ты…Но кое-как в окружающем мире кащенитка-изгнанница все же ориентироваться могла, потому снова совершила решительную и бескомпромиссную атаку, в рывке повергнув стоящий в углу стул с высокой спинкой, на которую чародей еще с вечера повесил свою парадную одежду, предназначенную для приема высоких гостей или деловых переговоров. И несчастному предмету мебели, который немедленно начали безжалостно избивать под хруст ломающихся деревянных реек, боевой маг от души посочувствовал.

— Дорогая, ну так боли-то я не чувствую, когда хочу, да и сосуды себе чищу вовремя, меня эта дрянь только и исключительно бодрит! — Олег попытался врать и дальше, но сразу понял — его ложь любимые женщины вскрывают на лету, будто устрицу. Ведь не будь он так замотан, то как минимум заметил бы подмену бодрящего состава на успокоительное…Которое ударило по вымотавшемуся организму с эффективность молота, крушащего фарфор, ибо сейчас впервые за довольно долгое время чародей ощущал себя по-настоящему отдохнувшим. Видимо, прежде чем устраивать скандал, разнос и показательную порку, любимые женщины все-таки ему выспаться, пусть и на рабочем столе. — И потом, я же не для собственного удовольствия эту дрянь глотаю! Ты отлично знаешь, сколько работы на меня свалилось за эту неделю…Аупф!

Оборотень, все-таки сумевший настичь свою добычу, схватила чародея в крепкий захват, мгновенно выдавив весь воздух из грудной клетки. Бумаги, облепившие её голову, она размочила до полной прозрачности и расползания, использовав магию воды, а спереди уже надвигалась Анжела, пылающая пламенем праведного воздаяние в прямом переносном смыслах…Впрочем, боевой маг не привык сдаваться даже в самых тяжелых ситуациях. И идейка о том, как выкрутиться даже из такого сложного положения у него была. А еще была способность резко ускоряться благодаря контролю своей нервной системы и размещенному в голове артефакту, повелевающему самим временем. Двукратное ускорение за счет вмонтированной в кости черепа побрякушки его, конечно, всемогущим не делало…Но позволяло успеть очень многое из того, что сделать в иной ситуации бы не получилось. Силой мысли под ноги Анжеле, которая вниз даже не смотрела, будучи полностью сосредоточенной на лице супруга, закатилось несколько карандашей, которым Олег писал свои черновики, из-за чего ведьмочка самым банальным образом поскользнулась…И в падении зацепилась юбкой, траекторию которой пришлось чуть-чуть подправить, за краешек стола, в результате чего оная юбка с неё как по волшебству слетела. В то же время сам боевой маг широкого профиля разъединил кости своего скелета и словно бы вытек из захвата Доброславы, одновременно срывая с неё халат и швыряя вперед. А после прыгнул следом, решив присоединиться к груде из своих любимых женщин, одна из которых была полуголой, а вторая голой совсем. И принялся демонстрировать им все самые грязные и эффективные приемы борьбы в партере с представительницами противоположенного пола, которые только знал или мог экстренно придумать, за что был многократно и безжалостно исцарапан, укушен и назван разными нехорошими словами. Однако разборки по поводу его злоупотребления работой и стимуляторами как-то сами собой оказались отложены на позднее, очень позднее, утро. И проводились женщинами уже без прежнего энтузиазма.