Варя присела на корточки рядом так, что их глаза оказались на одном уровне. И просто сказала:

- Аннушка, я прощаю грех твой и прошу тебя: прости и ты грехи мои. Я говорила, что люблю, но не любила по-настоящему, потому что никогда не смотрела на тебя, как на равную.

- Пошто вы, барышня, молвите так? Какая я вам ровня-то. Разве можно нам держаться-то на равных?

- Возможно! Прошу, пусть для нас будет это возможно. Скажи, можем ли мы примириться?

- Я так рада буду, коли вы простите меня. Я себя никогда не прощу!

- Полно, - Варя часто дышала, голос её дрожал. - Я хочу отпустить обиды и начать с чистого листа, а ты? То есть, согласна?

- Я согласная, - Аня пыталась смотреть Варе в глаза, но получалось плохо. - А отчего вы назвали меня... я думала, мне снится. Но вы всё повторяете и повторяете... имя моё.

- Теперь буду звать тебя только Аней. Я раньше не понимала, как тяжело лишиться имени и дома. Это ужасно. А ведь ты ребёнком ещё была, когда с тобой судьба обошлась жестоко. Сейчас, оказавшись здесь, я многое осознала, Аннушка. Когда ты рассказала, что помогла зморе меня околдовать, я сперва злилась жутко. Мне не хотелось признаваться себе в том, что я тоже была не права. Но сейчас я разобралась: сама подтолкнула голубку мою на предательство.

- Я такой доброты великой не заслуживаю вовсе.

- Нет, обожди казниться!

Варя встала и заходила кругами по комнате. Аня хотела тоже встать, но Варя, увидев это, положила ей руки на плечи и усадила обратно на кровать. Вновь присела подле неё.

- Послушай, я не обещаю, что буду всегда хорошей. Я могу быть строгой. Могу вести себя глупо. Могу нагрубить. Но я больше не хочу быть такой с тобой. Точнее, я постараюсь. Мне нужен друг. Я...

- Мне тем паче. Только я и мечтать не смею, што мы подружиться сможем.

- Давай попробуем! И пусть мир катится к чёрту с его условностями и предрассудками. Давай попробуем!

- А давайте, барышня, попробуем, - уже чуть веселее сказала Аня. И Варя улыбнулась ей.

- Не ходи ночевать в девичью. Оставайся здесь. Хочешь, ложись на кровать. Она лучше, чем твой мешок. А я на него лягу.

- Остануся, токмо спати буду, где спала.

И Аня быстро пересела на тюфяк.

- Хорошо-хорошо! Главное, оставайся. Обещаю, завтра вечером у тебя уже будет новая постель! Я придумаю, как её раздобыть. А этот тюфяк вонючий выбросим.

- Вот тепереча я вас узнаю, - хихикнула Аня.

- Спокойной ночи, Анют, - шепнула ей Варя и, положив голову на подушку, мгновенно уснула.

На следующее утро Варя развернула бурную деятельность среди дворовых и выбила-таки для Ани новый тюфяк. Пришлось, правда, Гришке устроить взбучку и чуть ли не прижать его к стенке. Совсем идеальной у Вари пока ещё быть не получалось. Всё это она проделала, стараясь не попадаться графу на глаза. Понимала, что будет ужасно робеть в его присутствии! Но, кажется, Лев Васильевич тоже избегал её. И от осознания этого было почему-то грустно.

Наверняка, он сожалеет, что поцеловал меня. И хорошо, коли так! Глупостям нет больше места в моей голове.

К вечеру Варя и Аня закончили работу ещё над одной картиной. Варя, убрав на место кисти, поделилась своими планами приступить к реставрации изрезанного ножом полотна.

- На нём госпожа Шатуновская. Мне об этом Глаша сказала, - Нюра сложила руки на груди, внимательно рассматривая портрет.

- Послушай, а у Глаши не могло остаться какой-нибудь миниатюры её хозяйки? Мне бы здорово это пригодилось для работы! Тогда бы удалось воссоздать портретное сходство.

- Не знаю, барышня. Глашка сложная вообще-то. Она, когда трезвая, слово лишнее не скажет. А мне тогда много всего наболтала, потому что я её винцом угостила.

- Вот как? А откуда ты винцо раздобыла?

- Заметила, что Гришка деловой весь и до денёг падкий. Вот и дала ему копеечку. Авось, думаю, поможет. Он и помог: притащил втихаря бутылочку нам с Глашей. В доме ведь горячительное-то под запретом строгим. Марфа Прокофьевна, как коршун, следит за порядком. Поэтому из-под полы все дела делаются.

- Значит, вино нужно. Напоим Глашу, чтобы она нам про Шатуновскую рассказала и, если что, отдала её миниатюру?

- Ага. А иначе толку не будет.

- А ты молодец, Анют, что такое выяснила.

- Ой, не могу никак привыкнуть, што вы меня ласково именем моим зовёте, - зарделась Аня, - я для дела нашего старалася. Хотела про змору чего-нибудь разведать. Тока не удалось ничего, к жалости. К сажу... к сужу...

- К сожалению. Это ничего. Поговорим с ней ещё раз. Может быть, и выясним что-нибудь интересное.

- Вот и моя чуйка подсказывает, что она знает чего-то! У меня чуйка на диву верная!

- Только со зморой она тебя у озера подвела, - совсем беззлобно заметила Варя. Но увидев, как Аня опустила голову, тут же добавила: - Нет, я верю тебе, Анют. Мне тоже мой внутренний голос подсказывает, что этот портрет странный, зловещий какой-то. Мне кажется, после того, как восстановлю его, многое прояснится. Истина откроется. Только прежде чем за работу браться, я должна как можно больше понять про Шатуновскую. Ведь я буду писать ее лицо почти с нуля. А глаза и вовсе - зеркало души. Хочется в эту душу заглянуть. Звучит, как глупость. Может быть, это и пустое. Но проверим еще. Давай так: ты найди Глашу и приведи её к нам в комнату, а я за вином схожу.

- Вы же с Гришкой ругались с утра. Боюся, он и за деньги теперича вам ничего не достанет.

- Ха, нужен мне больно этот Гришка! Разберусь без него, не волнуйся. Главное, приведи Глашу к нам.

...Гриша стоял, подбоченясь, и нагло смотрел на Варю в упор, даже не моргая.

- Так знамо у вас разболелося горло и вы лечиться надумали?

- Да, - прохрипела Варя, - не видишь разве, что худо мне совсем. Я простыла от сквозняков, видимо.

Она кашлянула, в кармане приятно звякнули монетки.

- А с утра здоровее всех здоровых выглядели! Оно как резко скрутило-то вас!

- Будто не знаешь, как бывает при болезни внезапной, - повысила Варя голос. И, испугавшись его звонкого звука, тяжело и старательно закашлялась.

- С такими кашлями до утра не дотянете.

- А я тебе про что говорю.

- Горло сорвёте. Оно тогда и вправду заболит.

- Гриша, не морочь голову. Достанешь?

В ладони у Вари блеснула монетка.

- Достану. Только за тюфяк новый ещё прибавьте.

- Ах ты! Из принципа не дам больше.

Варя демонстративно развернулась и зашагала прочь.

Ну и жук! Другой способ найду вино раздобыть.

Спустя несколько шагов её нагнал Гриша и, выхватив монетку из руки, деловито проговорил:

- Куда лекарство доставить прикажете?

- В нашу с Аней комнату!

Гришка отсалютовал и убежал, сверкая пятками.

Варя сердито погрозила ему в спину кулаком. Но, даже не успев разжать пальцы, замерла, услыхав шаги за спиной. Сердце заколотилось в груди, как сумасшедшее, кровь ударила в голову. Она так разволновалась, догадавшись, кто к ней приближается, узнав его поступь, что чуть не грохнулась в обморок. Обернулась и увидела всего лишь местного егеря, который шагал на кухню с дичью в руках. Облегченно вздохнула, поздоровалась. И, приказав себе не сходить больше с ума, спокойно и чинно пошла по коридору в свою комнату.

Служанка в сером платке, с простым круглым лицом сидела на краешке Вариной кровати, положив натруженные руки на колени. Когда Варя переступила порог, Глаша подняла на нее карие глаза. В них читалось плохо скрываемое нетерпение.

Варя кивнула.

- Приятно познакомиться лично, Глаша.

- И мне, Дарья Владимировна. А где обещанное-то?

- Скоро доставят. Не волнуйся.

- Просто так ничего не скажу!

- Разумеется.

Только бы Гришка этот не подвел!

Вино на берёзовом соке оказалось таким вкусным! Мягким и сладким.