Слезы обожгли Варе глаза.

Что же теперь будет с папенькой? Господи, помоги! Я исправлюсь. Клянусь! Я не буду больше такой бестолковой! Спаси и сохрани ради папеньки. Он не переживёт, не вынесет больше потерь...

Тени сгущались всё сильнее. И, в конце концов, ночь страшная, тёмная, поглотила Варю целиком, сделав её, как в детстве, совсем беззащитной.

Одна! Как я здесь одна? Куда идти?

- Барышня!

Послышалось? Нет! Так отчётливо голос родной не мог почудиться!

- Нюра? Нюра! Я здесь. Где ты? Ау!

И вновь зловещая тишина.

- Нюра! Нюрочка!

Варя всё звала и звала. Только эхо вторило её крикам. Какая-то ветка сорвалась с дерева и бухнулась в снег. В испуге Варя дёрнулась, зажала руками рот.

А что если волки? А если змора? Где же Нюра? Я ведь слышала её голос.

Уселась на корягу, опустила голову. Вспомнилась вдруг исповедь Нюры, которая созналась ей накануне в предательстве:

"Понимаете, меня на новом хозяйстве никто никогда не называл настоящим именем-то. А он назвал сам, без подсказки! Мне это так радостно было! Не передать, как радостно! Всё бы отдала, чтобы ещё раз услыхать в устах его сахарных имя своё...Он ведь тем самым будто дал понять, что любит меня. Я сказать красиво-то не умею. Где уж мне..."

Варя смахнула слезы. На дрожащих ногах еле как поднялась и крикнула, не узнав голос свой:

- Аня! Аннушка! Где ты?!

Тишина.

- Аннушка, отзовись! Ау! Прости меня, - добавила совсем тихо.

- Здеся, барышня! Здеся.

- Не может быть! Спасение моё!

Варя почувствовала такую лёгкость в теле, что даже рассмеялась этому. А затем её ледяные пальцы обхватила тёплая ладонь. За спиной, совсем близко, раздался уверенный голос:

- Пойдёмте со мной! Не бойтесь ничего.

Варя обернулась:

- Аннушка, Аня, Анечка! Только так теперь звать тебя буду. Клянусь!

Лес не казался уже таким страшным. Варя поняла - непременно вернётся домой. Вернётся другой, как и обещала в горячей своей молитве. Вскоре деревья поредели, отступила страшная непроглядная чернота. И Варя за руку с Аней вышли на широкую, залитую лунным светом дорогу.

Как же удивительно!

В лесу серебряная луна пряталась за ветками вековых деревьев. И казалось, что в ночном мире нет ничего, кроме страха и тьмы. Но стоило выйти на простор, и луна огромная, яркая озарила всё вокруг своим светом.

- Благословение! Воистину это словно благословение! Я поняла теперь всё. Как деревья за ветками луну скрывали, так и я за гордыней своей душу прятала. Смотрела на всех свысока и даже не замечала этого. А теперь поняла. Поняла!

Варя как со стороны услышала свой радостный смех. Увидела, как она обнимает, целует Аннушку и кружится с ней. А потом замелькали перед глазами расплывчатые образы. Варя всё смеялась и смеялась, словно очутились на ярмарочной карусели, где веселье так и лилось рекой.

- Только рук моих не отпускайте, барышня! А то мы в снег угодим, барышня!

- Ни за что, Нюрочка!

Аня резко разжала руки. И Варя со всего маху полетела в сугроб.

- Я хотела сказать Аннушка! Вот я глупая.

Она попыталась подняться, но не смогла. Ещё одна попытка. Тщетно. А с третьего раза получилось, потому что подхватил её кто-то за талию.

- С вами всё в порядке? Не ушиблись?

- Лев Васильевич!

Вместо ответа почувствовала, как с неё стряхивают снег.

- Не надо, прошу вас! Не будьте ко мне так внимательны. Я ведь этого не заслуживаю совсем.

- Вы к себе излишне строги.

Варя внимательно посмотрела на графа. В лунном свете он казался притягательно красивым. Пусть черты лица его и не отличались изяществом, но во взгляде серых глаз было столько доброты и благородства... даже любви? Она дотронулась до его щеки кончиками пальцев. Он удивлённо улыбнулся. Взял её руку и нежно поцеловал ладонь.

- Любительница поцелуев.

- Нет! Это не я!

- Вы.

- Говорю, что не я.

- Обманщица.

- Нет! - крикнула Варя.

Граф вздрогнул и исчез.

- Что? Не уходите, не бросайте! - она испуганно заморгала, а потом и вовсе зажмурилась.

- Откройте глаза, - шепнула на ухо Аня.

- Анечка, это снова ты?

- Я! Откройте глаза.

И Варя послушалась. Понадобилось несколько секунд, чтобы отдышаться, прийти в себя.

Господи, привидится же такое!

Шмыгнула носом и тут же сердито сдвинула брови.

- Нечего реветь. Я знаю, что теперь делать.

Решительно поднялась. Но, постояв немного, снова уселась на колючий тюфяк.

Как же через гордость-то свою переступить? Нужно ли это? Да, во сне я клялась, но то ведь сон был. А наяву всё глупостью кажется.

И неизвестно, куда бы привёл Варю ход мыслей, если бы не прояснилось ночное небо. В окно заглянула луна. В комнату проник её холодный свет, а на дощатый пол упала тень от оконной рамы в форме вытянутого креста. Сомнения перестали мучить. Княжна обулась, накинула на плечи шаль, выскользнула в коридор. Стараясь не шуметь, добралась до девичьей и, приоткрыв дверь, заглянула в щелочку. На дворе стояла глубокая ночь, девки спали здесь крепким сном, сопя и похрапывая. Разглядеть Аню среди бабьих тел было непросто. Варя долго щурилась.

Нет, не видно ничего!

Плюнула и зашла в комнату. Осторожно ступая между телами, принялась наклоняться и разглядывать лица спящих.

- Ты чего тут лазишь? Спати мешашь! - кто-то пробурчал сквозь сон, переворачиваясь на другой бок.

- Аня, - устав от поисков, тихонько позвала Варя. - Аннушка!

- Мама? - раздался чей-то заспанный голосок.

Варя обрадовалась. Подошла к груде старых тряпок, из которых торчали две светлые косички.

- Нет, - зашептала она, - это я!

- Кто?

- Да я! Ты что, меня не узнаешь?

Только спустя пару секунд послышалось сиплое бурчание:

- Мне снится это, должно быть.

- Нет! Вставай. Пойдём со мной. Я поговорить хочу.

- Сейчас?

- Да. Долго объяснять.

Наконец-то из-под хлама вылезла Аня. Она заморгала, пытаясь разлепить узкие от сна глаза, а потом тихонько поднялась. Варя бережно придержала её за рукав, отчего Аня дёрнулась. Заскрипела половица.

- Тише! - строго сказа Варя, но тут же себя поправила: - Прошу тебя, будь осторожна, чтобы не разбудить никого.

- Что с вами, барышня, случилося?

Вместо ответа Варя улыбнулась и зашагала к двери.

Когда вернулись в комнату, она сперва усадила Аню на тюфяк, потом передумав, пересадила её на кровать и, спохватившись, спросила:

- Где ты хочешь присесть?

- Вы пугаете меня, барышня, - Аня всхлипнула.

- Нет-нет, не плачь! Я поговорить хочу, - но слова застряли у Вари в горле. Ей ведь нужно попросить прощение? А, может быть, просто так примириться, без лишних слов?

Аня посидела немного, поджав губы, а потом, не глядя на хозяйку, зашептала:

- Простите меня неразумную. Умоляю, простите! Не ведала, что творила! Да ежели бы от стыда и вправду сгорали, от меня бы уж точно давным-давно только угольки одни осталися!

- Нет, Анечка!

- Как вы сказали? - Аня поглядела на княжну, как на юродивую, и обхватила живот руками.

А Варе вспомнилось, как привезли к ним однажды в усадьбу новых крепостных в скрипучих телегах. И будто под стать этим телегам, сидели в них одни старики. Но среди седых, морщинистых и трясущихся мертвяков пригрелась хрупкая, как веточка, девочка. И было совершенно непонятно, как умудрилась она угодить в эту компанию. Княжна подъехала тогда к крепостным на вороном коне, который стоил гораздо больше, чем все они вместе взятые. Восседая в седле и возвышаясь над живым (а точнее, полуживым) товаром, Варя представила себя взрослой хозяйкой и принялась командовать. Она несла какой-то вздор, пока не пришёл папенька и не осадил её при всех. И Варе обидно стало, что новая крепостная девчонка была тому свидетелем. Конечно, разобраться в своих чувствах в двенадцать лет ей было не по силам. Но сейчас Варя осознала, как же нелепо себя вела! И почему в тот момент ни на секунду ей не было жаль ту хрупкую девочку? А ведь её отняли от семьи и увезли неведомо куда! Получается, с первой встречи и по сей день она смотрела на Нюру сверху вниз и никогда не видела настоящую Аню.