Когда я готова лечь спать, я стою посреди своей комнаты и смотрю на закрытую дверь.

Если бы я знала, что он ассасин, когда встретила его, я бы взбесилась, но, узнав его немного получше, я верю, что он не причинит мне вреда.

Я верю, что он сделает все возможное, чтобы сохранить мне жизнь.

Я доверяю ассасину.

Медленно я подхожу к двери и, не издав ни звука, открываю ее. Мои босые ноги бесшумно ступают по полу, пока я крадусь по коридору. Добравшись до комнаты Макса, я останавливаюсь, когда вижу, что дверь слегка приоткрыта.

Мое дыхание замедляется, когда я заглядываю в спальню, и при виде того, как он проверяет свое оружие, прежде чем положить его на кровать, мое сердце замирает.

Внезапно он бормочет:

— Ты можешь войти.

Господи.

Я опираюсь рукой о дверной косяк, делая шаг в комнату.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Я почувствовал тебя. — Его взгляд останавливается на мне, когда он стягивает галстук со своей шеи.

В животе у меня вспыхивает жар, и я начинаю думать, не случилось ли со мной чего. Конечно, этот мужчина был сексуальным до того, как я узнала о нем правду, но теперь, когда я знаю, насколько он опасен на самом деле, мое влечение к нему словно умножилось в тысячу раз.

Мне правда нравятся плохие парни так же сильно, как и любой другой женщине.

Но он не плохой парень, Камилла. Он жестокий мужчина. Это огромная разница.

Его замкнутость вызывала у меня любопытство, а теперь я просто жажду получить о нем больше информации.

Но при этом я осторожничаю, потому что меньше всего хочу его разозлить.

Мои брови сводятся вместе, когда я спрашиваю:

— Могу я задавать вопросы?

Он сбрасывает пиджак, и когда начинает закатывать рукава своей рубашки, мои глаза упиваются видом вен, извивающихся под его кожей.

— Что ты хочешь знать?

Мой взгляд возвращается к его лицу, и когда он подходит ко мне, я отступаю, пока не прижимаюсь к стеклянным перилам. Я указываю на гостиную.

— Мы можем поговорить там, внизу?

Он кивает и ждет, пока я выйду, прежде чем последовать за мной. Каждый нерв в моей спине покалывает, и я не могу удержаться от желания оглядываться через плечо каждые несколько секунд.

Макс ждет, пока я сяду на диван, а затем садится в кресло. Наклонившись вперед, он опирается предплечьями на бедра и переплетает пальцы.

Я нервно заправляю прядь волос за ухо. Мой взгляд обегает открытое жилое пространство и останавливается на нем, после чего я нервно хихикаю.

— На самом деле я не знаю, о чем хочу спросить.

Уголок его рта чуть приподнимается.

— Есть обычные вопросы. Почему я ассасин? Как я дошел до этого? Скольких людей я убил?

У меня вырывается еще один нервный смешок, и я быстро качаю головой.

— Кто был тот мужчина?

— Руснак. Он тоже ассасин, но тебе не о чем беспокоиться.

— Если ты так говоришь, — шепчу я. Делая глубокий вдох, я подтягиваю ноги и обхватываю руками голени. Одарив его застенчивой улыбкой, я спрашиваю: — Как ты стал им?

Макс опускает взгляд на свои сцепленные руки и отвечает:

— Когда я встретил своего лучшего друга, он познакомил меня с другой стороной мира. — Качая головой, он снова поднимает на меня глаза. — Это то, в чем я действительно хорош, и это казалось естественным.

Мои глаза расширяются.

— Убивать людей кажется тебе естественным?

Макс глубоко вздыхает.

— Я не считаю свои цели людьми.

— Но это так, — возражаю я.

Он на мгновение задумывается, прежде чем ответить:

— Позволь мне перефразировать это. Они не невиновны. — Указывая на меня, он продолжает: — Я не убиваю таких людей, как ты. Мои цели в основном преступники.

Моя бровь взлетает вверх.

— В основном?

— Бывают редкие случаи, когда я убиваю бизнесменов.

От его слов дрожь пробегает по моему телу.

— Как мой отец?

Макс некоторое время молчит, прежде чем ответить:

— Я не убиваю политиков. Это слишком грязно. — Он, кажется, о чем-то думает, затем признается: — Только однажды я подстрелил невинного человека, но это был несчастный случай, и я глубоко сожалею об этом. К счастью, человек выжил.

Мне приятно слышать, что он раскаивается в совершенной им ошибке. Я прикусываю нижнюю губу, мои глаза бегают по Максу.

— Мы продолжаем жить как обычно?

— Если это то, чего ты хочешь.

— А ты? — Спрашиваю я, освобождая ноги. — Чего ты хочешь?

Макс долго смотрит на меня, пока я не начинаю чувствовать себя птицей в клетке.

— То, чего я хочу, не имеет значения. Пока ты веришь, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить твою безопасность, у нас все хорошо.

От него словно исходит магнетическая сила, и это заставляет меня наклониться вперед.

Я хочу подойти ближе.

— Это странно, что я тебе доверяю?

Уголок его рта приподнимается, и в глазах мелькает облегчение.

— Нет. В этом нет ничего странного.

Я спрашиваю мягким, почти интимным тоном:

— Ты мне доверяешь?

Макс снова смотрит на меня, пока все нервные окончания в моем теле не начинают покалывать.

— Да. — Как только я чувствую облегчение, которое приносит это слово, он добавляет: — Ты умная женщина. Ты не сделаешь ничего глупого, чтобы подвергнуть свою жизнь опасности.

— Это угроза?

Макс качает головой.

— Это здравый смысл.

Глава 13

Макс

Разговор прошел гораздо спокойнее, чем я ожидал.

Камилла не взбесилась и сохранила хладнокровие, что заставило меня уважать ее еще больше. В очередной раз я чертовски благодарен, что не убил ее случайно много лет назад.

Когда она спросила, чего я хочу, эмоции, которых я никогда раньше не испытывал, разразились войной в моей груди.

Я хочу ее. Даже если это всего лишь на одну ночь.

Мне нужен шанс почувствовать, каково это — быть с такой невероятной женщиной.

Но я не могу заполучить ее, и я уверен, что теперь, когда она знает, что я ассасин, ни о каких романтических отношениях между нами не может быть и речи.

Вопреки распространенному мнению, быть ассасином — не значит получить секс. Большинство женщин дистанцируются от опасности и не ложатся с ней в постель.

Мой взгляд скользит по ее лицу, все еще выискивая любой признак того, что она собирается взбеситься.

Она ерзает и, не в силах усидеть на месте, встает и идет на кухню.

— Ты голоден? Что бы ты хотел съесть?

Я поднимаюсь на ноги и следую за ней. Она явно нервничает, и я ненавижу это. Я хочу, чтобы ей было комфортно рядом со мной.

— Я могу приготовить что-нибудь полезное. Ты ешь рыбу? — продолжает она бессвязно.

Я подхожу к ней сзади, и когда она оборачивается и видит, как близко я нахожусь, то отскакивает назад.

— Господи. — Ее рука взлетает к груди, прикрывая сердце.

Желание прикоснуться к ней и утешить почти переполняет меня, но я сжимаю руки в кулаки.

Мои челюсти сжимаются, и слова звучат резче, чем я хотел.

— Не нервничай рядом со мной.

Камилла кивает, делая шаг назад. Она оглядывает кухню, затем бросается к холодильнику.

— Итак, что бы ты хотел съесть?

Ты не можешь прикоснуться к ней.

— Все, что угодно, — отвечаю я, мое тело горит от желания придвинуться к ней поближе.

— Салат с тунцом? — Ее голова заглядывает в холодильник. — У меня есть лосось. — Она достает его и проверяет упаковку. — Нет, срок годности истек.

— Камилла, — говорю я, чтобы привлечь ее внимание, потому что она явно паникует и что-то бормочет о еде.

— Черт возьми, я не знаю, что приготовить. Может, закажем еду?

— Камилла, — пытаюсь я снова, чтобы она посмотрела на меня.

Закрыв дверцу холодильника, она направляется к кладовой и исчезает внутри.

Христос.

Я следую за ней, и когда заполняю пространство между дверными косяками, фактически загоняя ее в угол, ее зубы начинают покусывать нижнюю губу. Ее глаза устремляются на мое лицо, бросая на меня умоляющий взгляд.