— Отлично. На месте преступления мы нашли несколько карт. Позже нам сказали, что дизайн на оборотной стороне этих карт изначально был вдохновлен татуировкой, которой ты был хорошо известен во времена игр в покер.
Он на мгновение замер, а затем перевернул руку и поднял рукав рубашки, обнажив рисунок на внутренней стороне запястья. Ее живот сжался, хотя она хорошо представляла, как это выглядит, судя по дизайну карт. Чего не было на картах, так это участка озера за лебедями, деревьев, которые она хорошо знала. Она встретилась с ним взглядом.
— Когда ты это успел сделать?
Гэвин отвел руку назад, опустив рукав. Официантка подошла к столу и спросила, может ли она принести ему что-нибудь.
— Чашку кофе было бы великолепно.
Она кивнула.
— Что-нибудь еще для вас, мэм?
— Нет, я в порядке. Просто счет, когда у вас будет такая возможность. — Сиенна хотела иметь возможность уйти, как только будет готова.
— Когда я покинул Рино, то пошел в армию. — Он улыбнулся немного грустно. — Я бы сразу начал соревноваться в картах, но…
— Тебе было всего восемнадцать. Да, я прекрасно знаю.
Опять эти воспоминания.
— Ага. В общем, мы с ребятами пошли куда-то выпить в наши первые выходные, и все сделали татуировки. У них есть змеи, армейские знаки отличия, леопарды и мечи, а у меня…
— Лебеди плывут по озеру. Симпатично.
— Верно. Они до сих пор меня изводят по этому поводу. — Он улыбнулся, и, черт возьми, она смягчилась. Не так уж и сильно, но она это сделала.
Она покачала головой, и легкая улыбка, которую она подарила ему в ответ, исчезла. Она не собиралась больше спрашивать, почему. Это было красивое озеро. Там были хорошие воспоминания, даже если для нее они позже были омрачены. Это была счастливая часть его детства. Что-то прекрасное среди уродливого.
— На днях мне довелось проезжать мимо Парадайз-Эстейтс, — сказала она ему, и если он и сомневался в утверждении «случайно», то на его лице это не отразилось. — Но я направлялась на восток, поэтому не проезжала мимо озера.
— Хорошо, что ты этого не сделала, — сказал он, когда появилась официантка с чашкой кофе. Она поставила его рядом с кувшином со сливками и ушла, прежде чем он продолжил свою речь. — Весь парк превратился в ад. Здесь кишат наркоторговцы и даже проституция.
Сиенна издала стон разочарования.
— Боже, это позор. Не могу сказать, что я очень удивлена, но я надеялась…
Ей не нужно было заканчивать предложение. Он кивнул, очевидно, точно зная, о чем она думала. Я надеялась, что жители общины, где располагался Paradise Estates, проявят некоторую гордость за парк, подаренный им филантропом, пытающимся украсить этот район с благими намерениями, но ошибочной логикой и слабым пониманием бедности и человеческой природы. Я надеялась, что они будут работать над поддержанием парка в чистоте и ухоженности. Безопасности. Но это была несбыточная мечта. Большинство жителей общины едва сохраняли свои дома пригодными для жизни. Зачем им содержать парк? У них не было реальной собственности ни в одном из них. Было несколько человек, которые изо всех сил старались использовать парк по назначению — эстетичное, семейное место, чтобы отдохнуть в нем, не нужно было ехать через полгорода. Но это тяжелая битва, которую они, очевидно, проиграли.
— Да, — вздохнул он. — Все пошло наперекосяк. Однако у Отиса и Одетты были дети, четверо.
Глаза Сиенны расширились от удивления. Отис и Одетта. Она забыла, что когда-то они дали имена своим любимым лебедям. Но Гэвин поднял руку, словно ему хотелось умерить ее очевидный восторг.
— К сожалению, Одетта скончалась. Ее пытались спасти, но…
Сиенна резко вздохнула.
— О, нет. — Бедный Отис. Лебеди находят свою пару на всю жизнь. — Отис еще здесь?
— Нет. Они его перевезли. Я не уверен, куда. Озеро превратилось в болото, заполненное мусором.
Она открыла было рот, чтобы расспросить его побольше о бедном отце-одиночке, но дважды подумала и сжала губы. Как они вообще смогли так легко вернуться к непринужденной беседе? Она села прямее.
— Итак… карты. Кто их придумал?
Он откинулся назад, перекинув руку через верх кабинки.
— Лидер моего фан-клуба.
— У тебя есть фан-клуб? — она попыталась удержать бровь от поднятия, но ей это не удалось.
Он поморщился.
— Был. Он распался, когда я бросил играть… — он покачал головой, как будто сама мысль о фан-клубе причиняла ему сильную боль.
— Ты был довольно знаменит, — признала она. — Я не удивлена, что у тебя есть фан-клуб. На самом деле, я была удивлена, что на стене в «Изумрудном острове» не было твоих фотографий — как местной знаменитости и все такое.
Гэвин рассмеялся.
— Были. Я заставил каждого удалить их все. Кому захочется смотреть на это, увеличенное в три раза? — он обвел рукой свое лицо.
Многим женщинам, предположила она. Это было чертовски симпатичное лицо. Так было всегда. В настоящее время, насколько она могла судить, официантка, которая их обслуживала, и еще одна обсуждали это обморочным, приглушенным голосом, глядя на него из-за бара. Ничего не изменилось. Все старшеклассницы тоже хотели внимания Гэвина. Однако в те дни он смотрел только на нее. Тогда она верила, что так будет всегда. Она снова посмотрела на Гэвина, и его глаза встретились с ее на одно мгновение, затем на второе, прежде чем она снова отвела взгляд.
— В любом случае, — сказал он, очевидно, заметив ее внезапный дискомфорт, — я, наверное, мог бы откопать ее имя, если тебе понадобится — президента фан-клуба. Время от времени она пишет мне по электронной почте. Насколько я знаю, она все еще живет в городе.
— Да, если бы ты мог прислать мне ее имя, было бы здорово. — Казалось, их разговор зашел в тупик. — Насколько мы можем судить, карты продаются во многих магазинах по всему городу.
Гэвин отпил кофе.
— Иногда я их вижу, но сомневаюсь, что продажи хоть сколько-нибудь близки к тем, которые были во время моей покерной карьеры. — Он посмотрел на нее. — Какие там были карты? — спросил он. — Эти карты нашли в руках жертвы?
Прежде чем она успела ответить, ее телефон, лежащий на столе рядом со стаканом с водой, внезапно зазвонил. На ее экране появилось Main Squeeze (Моя большая любовь) — имя, которое Брэндон в шутку записал в ее телефон, чтобы идентифицировать себя. Она схватила его, но не раньше, чем увидела, что взгляд Гэвина опущен туда, где только что был телефон. Он явно видел «имя» звонившего. Не то, чтобы это имело какое-то значение.
За исключением того, что это была личная шутка между ней и мужчиной, с которым она встречалась. Мужчина, который звонил ей сегодня полдюжины раз, и которому она до сих пор не перезвонила.
— Извини, — сказала она, выбежав из кабинки и забрав материалы дела. Она не могла себе представить, что сержант Дален похвалит ее, если она оставит открытое дело на барном столике. — Мне нужно ответить на этот звонок.
Она подошла к задней части бара, сунув папку под мышку, и ответила, нырнув в небольшой темный коридор, ведущий к туалетам.
— Привет, Бран.
— Привет, детка. Я только что видел пресс-конференцию в Рино.
— Да, это был сумасшедший денек.
— Представляю. Уже возбуждено дело об убийстве?
— Ага. Тело было найдено прошлой ночью, и мы сразу взялись за дело. Я собиралась перекусить, а потом собиралась позвонить. Уже заканчиваю здесь. Могу я позвонить тебе, как только вернусь домой?
— Конечно. — В его голосе звучало небольшое разочарование, но, независимо от того, было ли дело в Гэвине Декере или нет, она скорее пойдет домой и поговорит с Брэндоном там, чем в общественном баре. Она обязана ему уделять все свое внимание, даже если это было возможно только по телефону. Во многих сферах их отношения были отложены на второй план, пока она вовлечена в свой личный скандал и борьбу с последствиями. — Я буду ждать. И, эй, я скучаю по тебе.
— Я тоже по тебе скучаю. До скорого. — Она нажала кнопку «Отбой», затем остановилась в пустом коридоре и несколько раз глубоко вздохнула. Внутри у нее было чувство растерянности, как будто весь ее мир заключался в стеклянном шаре, и кто-то только что хорошенько его встряхнул, так что все, что она когда-то знала, все еще было там, но полностью и совершенно перевернуто. Она на мгновение зажмурилась, как будто это могло вернуть все на места свои.
