— О, трещина в броне, — сказала Кэт. — Возможно, мне придется отменить титул «лучшая подруга на всю жизнь».

Сиенна фыркнула. Не то, чтобы она ненавидела всех собак… это точно. Просто в трейлерном парке, когда она росла, их было много, и некоторым из них нельзя было доверять. Некоторые скалили зубы и грозно рычали, когда вы проходили мимо. Некоторые рвались со своих цепей и практически душили себя, чтобы растерзать вас. Или Сиенне казалось, что именно в этом заключалось их намерение. Может быть, она просто еще не встретила подходящего человека, но ее обычной реакцией на собак было приготовиться к нападению.

Дверь открыла женщина лет сорока пяти-пятидесяти с небольшим, стройная в отличие от своей сестры, с коротко стриженными волосами и крошечной собачкой на руках, которая издала еще один взрыв пронзительного визга.

— О, замолчи сейчас же, Куки, — сказала она. — Детективы?

— Да, Кэт и Сиенна, — произнесла Кэт, указав на каждую из них и назвав их имена. — Мисс Мюррей?

— Жасмин. И, пожалуйста, входите.

Они вошли в дом, более старый, с темно-зеленым ковром, который определенно пережил свой рассвет во всех возможных отношениях, но, несмотря на это, был не загромождённым, а чистым. Она провела их в гостиную, где Сиенна села на черный кожаный диван, а Кэт устроилась рядом с ней.

Жасмин Мюррей села в одно из двух мягких кресел напротив них, держа собаку на коленях.

— Спасибо, что согласилась встретиться с нами, Жасмин, — сказала Кэт. — Мы так сожалеем о вашей утрате.

Жасмин грустно улыбнулась, погладив Куки по голове. Пес уставился на Сиенну, склонив голову набок, как будто относился к ней с таким же подозрением, как и она к нему.

— Спасибо. Я просто не могу в это поверить. Это все еще нереально. Я виделась со своей сестрой каждую неделю. Она начала ходить с нами в церковь около пяти лет назад, и после этого мы устраивали большой семейный ужин. Она редко его пропускала. И действительно вернула свою жизнь в нужное русло.

Сиенна нахмурилась.

— Вы можете рассказать нам об этом поподробнее?

— О ее проблемах?

Сиенна кивнула, а Жасмин посмотрела в сторону, как будто заглядывала в прошлое.

— Ну, вы знаете, она была молодой, когда у нее родилась первая дочь, Майя. Она начала слишком много тусоваться, пристрастилась к наркотикам и алкоголю, и когда они с Хербом, отцом Майи, расстались, девочка переехала жить к нему.

Собака Куки спрыгнула с колен Жасмин, подбежала к Сиенне и уставилась на нее, прежде чем запрыгнуть ей на колени.

— О, — сказала она, откинувшись назад и подняв руки.

— Куки! — сказала Жасмин. — Извини, просто прогони его.

Сиенна замерла, но затем расслабила руки, позволив Куки понюхать ее пальцы. Куки, очевидно, одобрил запах Сиенны, или ауру, или что там еще собаки использовали для определения ценности человека, сел, пошевелив задницей, чтобы устроиться поудобнее. Сиенна издала тихий, тоненький смешок.

— Тогда ладно, — сказала она, погладив миниатюрную головку Куки.

— Сколько лет Майе сейчас? — спросила Кэт, сжав губы, очевидно, пытаясь сдержать улыбку, когда отвела взгляд от Куки.

— Ей двадцать пять, и дела у нее идут очень хорошо. Она работает в банке и живет со своим парнем в центре города.

— А какие у нее были отношения с матерью?

— Все было хорошо, насколько я могла судить. Я имею в виду, Майя какое-то время была недовольна своей матерью, особенно в подростковом возрасте, понимаете? Но в последние пять лет они начали по-настоящему ладить. Майя приводила Трея на ужин, когда у них получалось, и все всегда казалось прекрасным. — Она отвела взгляд, покачав головой, прежде чем оглянуться. — Самое трудное во всем этом то, что Би совершала свои ошибки, особенно когда дело касалось материнства, но она извлекла урок. И выросла. Она была счастлива, и ее бизнес стал успешным. Она собрала свою жизнь воедино. — Жасмин сделала паузу, снова покачав головой. — Она так много рисковала в прошлом, а потом ее убили, когда она начала жить по-честному.

Сиенна с минуту наблюдала за женщиной, на ее лице отразилась неподдельная печаль, даже неприкрытое горе. Маленький теплый комочек у нее на коленях пошевелился, напомнив ей, что он здесь, и что она бессознательно гладила его по спине.

— Есть ли, по-вашему, кто-нибудь, кто мог бы затаить на нее обиду? — спросила Кэт. — Кто-то из ее прошлого или, может быть, ее бывший муж?

— Херб? — Жасмин тихо рассмеялась. — Нет, Херб старый подкаблучник, и они с Бернадетт помирились. Он ходил в ту же церковь, что и мы, когда жил здесь. Но в любом случае, он переехал в Сан-Диего на заработки в прошлом году. Майя держит меня в курсе его дел, но он не появлялся с тех пор, как переехал.

Сиенна кивнула.

— У вас или у кого-либо из членов семьи есть связь со средней школой Коппер-Каньон?

Лицо Жасмин сморщилось, когда она покачала головой.

— Я слышала это название, но нет, ничего не приходит в голову.

Кэт посмотрела на Сиенну, и та слегка кивнула ей.

— Я думаю, на данный момент это все, — сказала Кэт. Она достала из сумочки визитную карточку и протянула ее Жасмин. — Спасибо, что встретились с нами. Если вы вспомните что-нибудь, что могло бы помочь, то свяжетесь со мной?

— О, конечно. Да. Спасибо, что прилагаете столько усилий, чтобы найти того, кто сделал это с моей сестрой, — сказала она, встав. Кэт тоже встала, а Сиенна, не зная, как снять Куки со своих колен, неловко осталась сидеть.

— Конечно, — сказала Кэт, оглянувшись на Сиенну. Жасмин, очевидно, заметив, что Сиенна не сдвинулась с места, позвала Куки по имени, и маленький песик спрыгнул с ее колен. Жасмин наклонилась, подняла его и снова посадила на сгиб своей руки.

Они попрощались с женщиной и вышли из ее дома, вернувшись к машине.

— Ты не любишь собак, но, очевидно, это чувство не взаимно, — сказала Кэт, приподняв бровь, и отъехала от бордюра.

— Это была даже не собака, — сказала Сиенна.

Кэт рассмеялась.

Они завернули за угол и поехали обратно в участок.

— Итак, что ты думаешь о том, что Жасмин сказала о прошлом Бернадетт?

— Дочь? — спросила Сиенна.

— Да. У нас есть сходство между первой жертвой и второй. Что-то, что их связывает.

— Плохие матери, — сказала Сиенна. — Или, во всяком случае, фигура матери — Сиенна замолчала, посмотрев в боковое окно, когда Кэт выехала на шоссе. — Ни одна из них не заботилась о своих детях — или внуках, в случае с Ривой Килинг, — так, как следовало бы.

— В этом определенно есть закономерность, — отметила Кэт. — Но мать Дэнни Боя действительно защищала его. Так был ли он… вдохновлен ею?

Сиенна невидящим взглядом уставилась в окно, сожалея, что у нее не было ответа.

— Серийными убийцами обычно называют тех, кто убивает трех или более человек в течение месяца, с перерывами между каждым убийством, — сказал Армандо Витуччи глубоким и чистым голосом с очень легким итальянским акцентом. Присутствующие в комнате — Сиенна, Кэт, Ингрид и два других детектива, которые, хотя и работали над другими делами, попросили разрешения присутствовать на брифинге, — все как завороженные наблюдали за ним. Этот мужчина показался Сиенне человеком, который только что сошел с рекламы сигар или с глянцевой страницы рекламы какого-нибудь изысканного ликера.

Вежливый. Ухоженный. Благородный. Его серый костюм в тонкую полоску казался сшитым на заказ, а густые черные волосы были зачесаны назад с лица, на подбородке виднелась небольшая ямочка, а на висках — проблески седины. Сиенна не обязательно назвала бы его красивым, но он определенно был симпатичным.

И все же, несмотря на его утонченную внешность и грациозные — если грациозность может быть мужской, потому что он определенно был таким — манеры, в нем тоже было тепло, в морщинках, расходящихся веером от его глаз, и в том, как он прямо смотрел на каждого из них по очереди, когда говорил.