Алина под конвоем прошла не меньше полукилометра, пока один из стражников не схватил ее за плечо, остановив у ничем не приметной двери. За ней был темный закуток и еще одна дверь. На входе стоял скучающий охранник, который с ленивым взглядом раскосых глаз оценил гостью и кивнул стоящим за ее спиной ребятам.

Последняя дверь отварилась и девушка оказалась в большой комнате, освещенной тусклым светом. По углам на непонятных мешках и бетонных стульях сидело пять человек, которые внимательно разглядывали гостью из под хмурых бровей, а по центру, за большим столом, заставленным непонятными вещицами, сидел важного вида глисадинец. Он сначала никак не отреагировал на появление людей, слишком был увлечен разглядыванием вытянутого серебристого цилиндра с массивной крышкой на конце. Когда, наконец, штуковина была изучена, он отложил ее в сторону и тяжелым взглядом посмотрел на Алину с головы до ног.

— Это она с ним была? — брезгливо спросил он у людей за спиной девушки.

— Да, ждала в корабле.

— Туолка, да?

— Да. — подтвердил кто-то за спиной.

— Я не у тебя спрашиваю, тупица. — повышенный голос главаря эхом пронесся по комнате. — Ты что, говорить не умеешь? Я тебя спрашиваю, ты — туолка?

Алина молча смотрела в раскосые глазки главаря, не собираясь ничего отвечать. Она понятия не имела, что произошло между уходом Ма-Сои с корабля и нагрянувшими амбалами с Глисады. Понятно, что ничего хорошего, но что именно? И как ей себя вести? Начать кричать и требовать представителей Альянса? На Глисаде-то? До сюда Альянс не скоро доберется. Можно спросить про наследного принца, но что-то подсказывало, что влип он по полной и навряд ли поможет. Так что лучше просто молчать.

— Не болтливая, значит. — глисадинец ухмыльнулся, не сводя взгляда с девушки. — Ну как знаешь. Уведите и оденьте ей кольцо. Я с ней позже разберусь.

Угрюмый Кооно медленно шел по подземной части города, разглядывая витрины магазинчиков, освещенные разноцветными огоньками. Вокруг него суетились сотни людей, но завидя здоровяка старались обходить стороной. Еще бы, суровый, молчаливый глисадинец-отшельник, если и появлялся в городе, то смотрел на всех исподлобья и даже в шумных магазинах стихали голоса покупателей и продавцов. А уж если открывал рот, то народ вокруг невольно оборачивался, чтобы понять, кому принадлежит глубокий бас и нет ли у владельца этого голоса желания прямо сейчас порвать всех на части.

Кооно боялись с самого детства, ибо рос он быстрее сверстников и обладал недюжинной силой. Эдакий глисадинский богатырь. И хоть отца Кооно никогда не видел, ходили слухи, что матушка его связалась с файхонцем и после недолгой любовной интижки на свет появился настоящий великан. С возрастом сомнений об отце мальчишки почти не осталось — и взгляд не так раскос, как у глисадинцев, и рост выше среднего, и сила такая, что местные хулиганы боялись с ним связываться.

Кооно не планировал задерживаться больше нужного в городе, но так вышло, что все дела он успел сделать с самого утра, а на поверхности как назло поднялся ветер. Не сказать, что сильный, но техника песок не любит. Так не любит, что приходится все чаще покидать свое уединенное жилище среди бескрайней пустыни и выбираться к людям в поисках нужных запчастей. И в этот раз здоровяк Кооно приехал только ради мелочевки да расходников. То ли делать их стали хуже, то ли песка на планете стало больше, но техника все чаще выходит из строя, что невероятно злило мужчину. Благо, его ругань в пустынной местности никто не слышал, так что он не останавливал себя в выражениях.

На людях же надо было вести себя тихо. Мало того, что все пугались размеров и ширины плеч, способных уместить по стройной глисадинке на каждом, так еще и от его голоса частенько приседали с непривычки, думая, что своды подземного города рушатся.

Раз уж суждено было здоровяку застрять в городе, то можно и прогуляться до старых знакомых. Особенно, когда эти самые знакомые задолжали и встречи с Кооно сами не ищут. С выбиваем долгов у него, понятное дело, проблем никогда не было. Но и от грубости он уже отвык. Давно минули времена безбашенных приключений, из наследия остались только мышцы да холодный взгляд. Тот самый взгляд, который когда-то боялись все, а сейчас уже и не вспоминают.

Узкими коридорами и неприметными проходами Кооно добрался до логова «Старой Глисады» — группы фанатичных последователей старого режима планеты, а если простым языком, то просто банда нарушителей закона, мечтающая о деньках, когда Альянсу было наплевать на планету. Их основной заработок контрабанда, да воровство запчастей, которые потом с чистой совестью продают Санору или Туолу. Они же промышляют и другими нарушениями, но Кооно давно не лезет в темные делишки планеты, довольствуясь тишиной пустыни и одиночеством.

Когда в дверях появилась огромная фигура здоровяка, сидевший у входа, молодой глисадинец подскочил с места, но тут же осел обратно на стул, пугливо поглядывая на фигуру снизу вверх.

— Илгал тут? — пробасил здоровяк, оглядывая небольшое помещение.

Одного голоса было достаточно, чтобы через мгновение из ниоткуда вылезли четверо глисадинцев, один из которых бесстрашно подошел к гостью и похлопал по раздутой руке:

— Все растешь, Кооно? Скоро в двери проходить не сможешь.

Здоровяк посмотрел сверху вниз на щупленького человечка, который натужно улыбался и заглядывал в суровые глаза гостя. Когда-то таких мелких даже в банды не брали, а теперь именно они возглавляют целые группировки.

— Я за долгом, Илгал.

— Да, да, старый друг. Илгал все помнит. — малец засуетился под ногами здоровяка и подал знак одному из дружков в комнате. — Только было бы неплохо предупреждать заранее, чтобы я успел подготовиться. Сам понимаешь, некрасиво бы вышло, если бы такой почтенный глисадинец пришел в мой дом и не нашел меня или у меня бы не было при себе обещанного.

— Долг не так велик.

Илгал закивал в ответ, растягивая дурацкую улыбку еще шире. Пауза затянулась на неприлично долгое время. Кооно стоял недвижимой статуей, в то время как Илгал мялся на месте, то улыбаясь, то вспоминая о чем-то важном и пряча улыбку. Наконец, к нему подбежал подручный и протянул небольшую серую сумку из грубой ткани. В таких обычно носят мелкий скраб, перекинув через плечо. Илгал раскрыл сумку, пересчитал содержимое и после очередной паузы неуверенно произнес:

— Здесь только пять, мой друг. Говорю же, предупредил бы заранее.

— Мне нужно шесть.

— Знаю, знаю. Дай пару дней. Такие вещи не просто достать. Хочешь я сам отправлю к тебе кого-нибудь?

— Не хочу.

— Тогда дай немного времени. Мы с тобой давно друг друга знаем. Если я обещал шесть, значит будет шесть.

— Семь. — громко и твердо произнес Кооно, глядя ледяным взглядом в самое нутро Илгала.

— Погоди, погоди, друг мой. Была же договоренность…

— Семь.

Здоровяк выхватил сумку, даже не заглядывая в нее. Бегающие глазки, натянутая улыбка и резкие движения — все так знакомо, что даже скучно. Почему-то на многих планетах считают, что здоровый мужик будет либо отбитым негодяем, либо простодушным дурачком. Кооно не повезло — вместе с впечатляющими размерами, Семя Жизни подарило ему цепкий ум и наблюдательность. Не успел тщедушный Илгал зайти в комнату, как уже было понятно, что полностью долг он не погасит.

— Слушай, здоровяк Кооно, давай я тебе отдам что-нибудь другое? Скажи, что тебе нужно и не успеешь зевнуть, как я тебе принесу. Долг — это святое, особенно тебе.

— Мне нужно шесть. Ты отдал пять. Значит будешь должен еще две.

— Да погоди ты. — Илгал засуетился, бегая по комнате и зачем-то заглядывая в пустые углы. — Тебе нужны запчасти? Скажи какие — все организую. Может водяной генератор? Ты же в пустыне живешь, полезная штука. За ночь собирает столько, что хватит на весь день.

Кооно стоял не двигаясь, внимательно наблюдая за суетой. Ему не нужны ни генераторы, ни запчасти. Долг Илгала — шесть капсул удобрений с Сарноса. Маленькие металлические контейнеры, содержащие такую убойную дозу удобрений, что одной такой хватит на целое поле посадок.