— Спасибо, святой отец, — кивнула Вика. Священник выпустил её руки и направился дальше обходить алтари.

Когда Хагалаз закончил с медитацией, они с Викторией устроились на одной скамейке, привалившись друг к другу. Храм был погружён в полумрак, горели лишь свечи на алтарях и несколько светильников по периметру.

Путники погрузились в глубокий сон.

***

Вику разбудил собачий вой. Девушка встрепенулась и огляделась. Свечи по периметру помещения уже догорели, лишь на алтарях они продолжали освещать Храм. А вой был… сверху? С колокольни?

Сердце гулко забилось о рёбра. Неизвестная собака взвыла ещё раз, а после затихла. По крыше застучали тяжёлые капли дождя, разрушая мёртвую тишину. И после — тяжело загремел похоронный колокол.

Этот звук разбудил уже почти всех в Храме. Они растерянно оглядывались в поисках источника звука, а некоторые зашептали молитву, напуганные происходящим.

Хагалаз растерянно крутил головой.

— Что это?

— Грим, — помертвевшими губами произнёс один из прихожан.

Виктория встала со скамьи, чувствуя пробирающий до костей холод и странный зов. Противиться ему было сложно, но девушка смогла остановиться и просто устремила взгляд на витражные окна, за которыми сверкали молнии, но почти не было слышно звуков грома, заглушавшихся звоном колокола.

Следом снаружи витражей с едва слышимым хрустом начал образовываться иней. Догадка о природе его происхождения пришла в голову Вики сама. Девушка тихо выдохнула сквозь зубы.

Дикая Охота вновь настигла их.

Прихожане вставали со скамей и собирались у алтарей. Вышли и священники, многие из которых стали молиться. Хагалаз едва смог подняться сам, рукой нащупав Вику поблизости и встав рядом с ней плечом к плечу. Пусть он сейчас не мог что-либо сделать, но, может, он внушит своим присутствием ей бо́льшую уверенность?

За тяжёлыми дверьми послышалось лошадиное ржание, звериное гневное рычание и лай. Колокол продолжал своим тяжёлым голосом заглушать многие звуки.

Потом все звуки разом стихли. Лишь тарабанил по крыше и в витражи дождь, бормотали молитву верующие и тяжёлое дыхание остальных — всё это разгоняло нависшую тишину.

Снаружи раздался болезненный тонкий собачий скулёж, а следом двери распахнулись сами. Вспышка молний озарила тёмный проём, выделяя ковыляющий силуэт огромной чёрной собаки.

Грим был изранен, густая чёрная кровь капала на пол, он прихрамывал и едва смог войти в Храм прежде, чем одна из гончих смерти настигла его. Обернувшись мордой к пришедшим врагам, страж Храма оскалил окровавленную пасть, всё ещё пытаясь отстоять святое место и победить исчадия Тьмы.

Дикая Охота стояла там, на отдалении. Чистая энергия ещё не давала им запросто войти сюда, потому находившиеся внутри Храма были в безопасности. Пока.

Гончие смерти рычали и лаяли, брызгая кровавой слюной и рвались внутрь, но невидимый барьер останавливал их.

Он будет существовать до тех пор, пока Грим был жив. Раны на нём начали срастаться, но из-за скверны этот процесс не был столь быстрым, как обычно. Страж Храма почти перестал припадать на изломанные лапы, и его глухой низкий голос стал более уверенным. Но этого было всё ещё недостаточно.

Неожиданно Вика вскрикнула от боли и упала на колени. Яркая вспышка, словно в её спину вставляли раскалённые иглы, затянула разум белой пеленой. Хагалаз пытался нащупать её и поднять на ноги, но девушка оттолкнула его руку, всё ещё ощущая адскую боль.

— Бальтазар! — воскликнула она, догадавшись, из-за чего всё это произошло. Едва зрение прояснилось, вырисовывая размытые силуэты перед ней, как Виктория подорвалась на ноги и рванула к выходу. Грим рыкнул, заставляя её остановиться. — Пропусти…

Страж Храма тихо рычал. Он трясся, уже не от ран, а от осознания, что проигрывал исчадиям Тьмы. Его сил не хватит надолго, и все те, кто находился внутри Храма Двенадцати, обречены на смерть.

— Пропусти меня! — громче сказала Вика. Грим видел, что без толку пытаться её сдерживать. Спасёт ли её верная смерть остальных? Вряд ли. Может, лишь выиграет ему немного времени. Но почему эта девчонка пожелала выходить туда, где её ждёт смерть?!

Страж Храма вновь обернулся к своим врагам, давая Виктории выйти. Девушка рванула наружу. Гончие смерти не стали трогать её. Всё равно хозяева справятся с ней сами. Важнее было разбить барьер, уже начавший трескаться.

— Вика! — крикнул Хагалаз, кинувшись вперёд, но ударился бедром о скамью и запнулся, упав на пол. Он не мог ей помочь… Неужели, всё так и завершится?!

Виктория выбежала на улицу под дождь, обратившийся снегом и увидела Бальтазара. Конь хрипел, пытаясь подняться на все четыре ноги, но не мог. Чёрная кровь хлестала из его ран, а на спине пылали руны Тьмы.

Рядом с ним стоял силуэт, который Вика не желала видеть. Не сейчас.

— Ублюдок… — выдохнула девушка, выхватывая из-за спины меч. Райдо повернул голову в её сторону, хищно улыбаясь.

— Надо же. Моя догадка оказалась верной. Это ничтожное животное тебе дорого? — произнёс мужчина. Он крутанул в руке меч и развернулся к ней лицом. — Стоило догадаться раньше.

— Он здесь не при чём! И все они! — крикнула Виктория, сжимая рукоять меча. В её глазах полыхал гнев. Вампир засмеялся.

— Мне всё равно. Он, — мужчина кивнул на Бальтазара, который уже перестал пытаться подняться на ноги, а лишь хрипел. — Недостоин жизни. Как и те, кто прячется внутри.

— Ты никого из них не получишь!

— Разумеется, — улыбнулся Райдо. — Если ты сдашься добровольно.

Вика, тяжело дыша, перевела взгляд на Бальтазара. Из ноздрей коня текла кровь, животное захлёбывалось кровью, копытом взрывая стылую землю и глядя своими алыми глазами, казалось, прямо в душу Виктории. Девушка прислушалась к остальным звукам ночи, посмотрев на ждущую Дикую Охоту и Райдо.

— Ты поклянёшься, — произнесла Вика.

— Разумеется, — ухмыльнулся Тринадцатый Генерал. — Я клянусь, что никого больше не трону.

Девушка выпустила Клинок Хитреца из рук, тот упал на покрывавшуюся снегом землю. Она подошла к вампиру, и он улыбнулся, оскалив клыки, а после подвёл её к другому коню, ждавшему своего хозяина.

Вика посмотрела на Храм с болью в глазах. А потом поняла, что новый Райдо ей лгал.

— Убейте остальных, — махнул он рукой Дикой Охоте, разворачивая коня.

— Нет! — девушка попыталась спрыгнуть из седла, но не смогла. Рука вампира до хруста сжала её плечо.

— Я не нарушил своей клятвы. Никого и пальцем не тронул. Про других я ничего не говорил, — прошелестел его голос над ухом. — Н-но! — Тринадцатый Генерал пришпорил своего коня, направляя его в разгоревшееся вдали алое пламя Врат.

Барьер Храма Двенадцати со звоном раскололся, пуская внутрь гончих смерти и дождавшуюся своего часа Дикую Охоту. Те, кто был внутри, уже запаниковали. Хагалаз едва соображал, что происходит. Он не мог ничего поделать. Грим в отчаянии пытался выгнать исчадий Тьмы, но Лейкнир с размаху всадил в его череп топор. Зверь забился в предсмертной агонии, царапая когтями пол и захлёбываясь кровью.

— Не щадите никого, — пробасил Лейкнир, доставая второй топор и глядя на сгрудившихся перед алтарями прихожан и священников. Обессиленный Хагалаз его интересовал меньше.

Остальные двинулись внутрь. Гончие побежали вперёд, и несколько из них тут же схватили своих первых жертв, вгрызаясь в них. Крики боли заполнили Храм. Витражи со звоном лопнули, а свечи потухли. Ни одна молитва более не могла быть услышана.

Повелитель Душ сел на полу. Он всё слышал, но с ним ничего не происходило. Именно это давило на него осознанием собственной беспомощности и бессилия. Мужчину трясло, но из его глаз не могли потечь слёзы. Он беззвучно рыдал, слыша, как умирает в агонии ещё один, как в отчаянии кричит женщина. Все они пали жертвами лишь по его вине. Он должен был быть умнее!

Лейкнир торжествующе улыбался под шлемом. Как только они закончат с прихожанами и священниками, то схватят Волка и разберутся с ним. Тринадцатый Генерал должен был доставить Лисицу туда, где из неё выбьют необходимые сведения. Он пообещал доверить это дело Лейкниру, а уж тот постарается!