— Я не некромант, — покачала головой Виктория.

— Тьфу! Никто из некромантов и не считается Проводником, коли мир мёртвых не может увидеть. Батюшка наш, Хаагалаз, вот он первый тот мир увидел благодаря матушке нашей. И нас научил. Двенадцать Проводников всегда было, в разных местах позабытых. Но тринадцать нас теперь стало.

— Я не понимаю…

— Поймёшь, деточка. Всё ты поймёшь со временем. А сейчас, помоги-ка мне с твоим товарищем. Посмотрим, как ему помочь можно, — Яга, снова кряхтя, встала.

На какие-то мгновения подолы её одежд задрались достаточно, чтобы Виктория разглядела, что одна её нога была полностью костяной, а вторая — самой обычной, босой, и немного покрытой грязью. Видимо, травница ходила босиком.

Девушка встала с лавки и принялась выполнять указания старухи. Приносила нужные склянки и травы, промывала рану Хагалаза. Яга наконец смогла сказать, что же случилось. Рана была вызвана проклятьем, и излечить это — непосильная задача для Проводницы.

— Боли он сейчас чувствовать пока не будет. Со временем она совсем исчезнет, как проклятие успокоится. Но исцелить его невозможно, пока цела сущность заклятия, — вытирая руки, проговорила старуха. — Давай, перенесём его на кровать, пусть поспит. Во сне всякая хворь легче переносится. Как горячка пройдёт — сможете дальше идти.

Вика лишь кивнула и помогла перенести мужчину в гостевую комнату. Здесь стояла широкая кровать, сундук и небольшой стол. Девушка раздела товарища, оставив на нём лишь исподнее и укрыла одеялом. Одежду же нужно было постирать — на ней была грязь и кровь.

Яга и ей сказала переодеться в чистое и выдала простую рубаху и штаны, идеально севшие на Викторию. Грязное бельё она сама вызвалась постирать и до сумерек провозилась на улице у корыта.

Развесив одежду сушиться, Вика вернулась в избу. Та больше не предпринимала попыток встать и удрать от неё, а вполне спокойно стояла на месте, поджав под себя куриные ноги.

Внутри пахло свежей выпечкой. Девушка увидела на столе несколько больших пирогов, от которых заманчиво пахло картошкой, капустой и мясом. Только после этого она заметила крутившуюся у печи рыжеволосую девушку, одетую в так же, как и Яга, разве что её одеяние было более открытое: руки были обнажены, а подолы скрывали её босые ноги лишь до колен.

— Ой, ты уже вернулась, — улыбнулась незнакомка, увидев Викторию. — Я Илва, помощница Яги. Садись за стол, ужин уже готов.

Илва достала деревянной лопатой из печи ещё один пирог, от которого пахло ягодами, и поставила его на стол рядом с остальными. Вика нерешительно села за стол, и тогда новая знакомая поставила перед ней кружку и налила в неё козьего молока, а после споро разрезала пироги.

— Вот, кушай, — улыбнулась юная травница. — Тут пирог с мясом, а тут с картошкой, и капустный. Вот этот ягодный, мой собственный рецепт. Только осторожнее, он очень горячий! Тебе настойку душицы, может? Поможет расслабиться после пережитого.

— Нет, спасибо, — покачала головой девушка и взяла один из отрезанный кусков. Слой теста был весьма тонким, начинки в каждом из пирогов было много. Виктории попался мясной, и она осторожно откусила от него. Желудок, давно не получавший пищи, заныл от проснувшегося чувства голода.

— Я тогда тебе постелю пока, — улыбнулась Илва и убежала из её поля зрения.

Вика смогла попробовать каждый из пирогов, прежде чем насытилась. После кружки молока ощущение сонливости лишь усилилось, но к тому времени юная травница сообщила, что комната готова, и девушка ушла туда.

Это была такая же гостевая комната, как и доставшаяся Хагалазу. Виктория скинула одежду на крышку сундука и легла под одеяло, почти сразу провалившись в сон.

Спала она недолго. Ночью ей стало тревожно, и девушка, одевшись, осторожно выглянула из комнаты. Никого в полутёмной основной комнате не было. Прислушавшись к ночным звукам, Виктория услышала тихий храп со стороны печи — там и спала Яга. Илва же спала, возможно, в подобной гостевой комнате.

Девушка скользнула к другой двери, за которой была комната Хагалаза. Мужчина спал, и Вика осторожно села на его кровати, разглядывая спокойное лицо товарища. Проводница перевязала ему глаза, чтобы обезопасить рану от заражения. Виктория просидела на его кровати недолго, и только собралась уходить, как Повелитель Душ прервал нависшую тишину охрипшим голосом:

— Прости, что это случилось.

— Ты не виноват, — воспротивилась она.

— Нет. Я, дурак, думал, что успею наложить все виды антимагии, но не успел.

— Что? — удивилась Вика. Хагалаз усмехнулся уголком губ.

— Я же помню слова той ворожеи… Джейд, верно? Она сказала мне, что я заберу на себя проклятие с родного по крови человека. Но я не думал, что это будет кто-то мне близкий... Кто-то из семьи. Начал накладывать на себя защитные чары, но не успел защитить глаза. Вот и получил.

Виктория опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях. Она смутно помнила, что проклятие было направлено на неё. Получается, они с Хагалазом родственники?!

— Ле Дио, — уже менее хриплым голосом вдруг произнёс мужчина. Девушка вздрогнула. Она не желала слышать эту фамилию. — Ты же ле Дио, верно? Маркиза, про которую ещё говорили, будто она где-то учится далеко.

— Откуда ты это знаешь? — помертвевшими губами прошептала Виктория.

— Я видел герцогиню ле Дио. Вы с ней очень похожи. И твой портрет в гостиной. Тебе на нём лет пять, не больше.

— Давно ты это понял?

— Не очень давно, — покачал он головой. — Всё думал, что маркиза вряд ли будет сквернословить, драться как наёмница и… Ну, я представлял тебя иной. Именно как наследницу ле Дио.

— Когда ты был там? В поместье?

— Мне было десять, — задумался Хагалаз, ненадолго замолчав. — Да, десять. Мы с отцом приехали туда по какому-то важному делу.

— Так ты тоже, получается, маркиз? Или уже герцог?

— Виконт. В Хатуре самым высоким титулом является титул графа. Я был лишь наследником.

— И что же произошло?

— Мой брат меня убил. По-крайней мере, так он думает. Все наверняка считают меня погибшим во время несчастного случая.

— Два наследника знатных родов… Одного хотели убить, вторая сбежала от своей судьбы, — вздохнула Виктория. Хагалаз не ответил — он снова провалился в спасительный для него сейчас сон. Девушка не решилась уходить, а опустилась рядом и разглядывала его лицо. Она не ожидала, что встретит далёкого родственника. У её рода был лишь один родственный род некромантов — Дио. Получается, что Хагалаз был из него. А ведь когда-то давно их род был один… пока не раскололся из-за распрей, про которые Вика однажды прочитала в книгах.

В полутьме неожиданно что-то ярко вспыхнуло, девушка привстала на локте и увидела незнакомку, которую встретила у дерева висельников.

Но сейчас она поняла, кем же была она.

И когда эта незнакомка в белоснежных одеяниях подошла к кровати, протянув руку к Хагалазу, то Виктория смело закрыла его своим телом.

— Не трогай его. Он ещё должен жить, — словно дитя, не желавшее отдавать любимую игрушку, проговорила девушка. Смерть опустила руку и печально улыбнулась:

— Его время ещё не настало, дитя. Я лишь хочу усмирить его боль, — проговорила она чарующим голосом. Вика подняла голову, разглядывая Смерть. Почему-то ей казалось, что она должна обязательно быть уродливой старухой, а не прекрасной девушкой, и носить должна чёрные одежды, а не белые.

Лисица нехотя отстранилась от Волка, давая Смерти прикоснуться к нему. Хагалаз остался жив — лишь его боль, вновь начавшая крепнуть, ослабла.

— Я хотела поговорить с тобой, дитя, — проговорила белоснежная дева. — Идём, мне нужно многое тебе рассказать.

Виктория пошла за ней, и они вышли на улицу. Вот только снаружи вместо привычного леса, сменявшегося чистыми лугами, стелилось одно сплошное поле, покрытое белоснежными цветами, излучавшими слабое свечение в ночном сумраке. Девушка принялись вертеть головой, осматриваясь, и не узнавая это место.