Вермут подкатил столик поближе, молча принялся осматривать открытые руки пленницы, прощупывая места, где под бледной кожей проглядывалась дорожка вен. Гелла понимала, что остались секунды, сейчас эти теплые руки довершат свою работу и всё закончится. Но было обидно, что вот так просто, молча.

- Можно просьбу? – Тихо спросила та и, не дожидаясь разрешения, продолжила. – Когда закончишь, сразу закопай меня где-нибудь подальше или сожги. Я знаю, что не исполнишь, но… Представь себя на моём месте. Тебе бы тоже, наверное, не хотелось, чтобы кто-то издевался над твоим трупом.

На последних словах голос снова дрогнул, и девушка решила, что лучше ей молчать совсем, чем блеять как испуганная овечка. Мужчина не ответил, даже не кивнул, соглашаясь или отрицая, и Гелла закрыла глаза. Никогда не любила все эти уколы и смотреть, как один из них сейчас вопьется в кожу, не хотелось даже перед смертью. Кому нужно будет её пересиливание страхов, если нет будущего, где могло бы это пригодиться? Наёмница ждала, слушая, как в висках бешено колотится пульс. Прощальные барабаны.

- Ну, и чего ты добилась? – Вместо иглы в руку, наёмницу кольнул по слуху голос разводящего. Она открыла глаза, тот стоял напротив, сложив руки замком на груди и, наверное, смотря на неё. Ни черта из-за этих очков не рассмотришь. – Скакать как дурная было проще, чем попробовать поговорить?

Девушка молчала, отвернувшись в сторону. Почему бы просто уже не закончить это всё? Зачем выносить мозг? Чтобы показать какая она плохая и во всём виноватая? Она это знает, но признавать в слух не станет, что бы сейчас её палач не говорил.

- Чего молчишь то? Сказать нечего? – Не унимался Вермут. – Ферганец тебя только криво стрелять научил, а говорить – нет? Сомневаюсь.

Чего он от неё хочет? Самое неприятное, что говорит мужчина опять без зла, как и в прошлые разы, спокойно расставляя слова. Больше бесить начинал не сам факт промывания мозга, а его ледяная бесстрастная тональность.

- Заткнись и убивай уже. – Нахмурившись, прошипела та. Ещё и Ферганца зачем-то приплел. Если уж кому и всё равно на происходящее, то ему – абсолютно точно. Краем уха наёмница уловила тихую усмешку.

- Быстро смирилась. Я думал, будешь упрашивать или хоть сбежать попытаешься, а ты как овощ. Только лицо гордое натянула. – Наёмник подошел ближе, схватил ладонью лицо пленницы за нижнюю челюсть и повернул к себе. Ишь, не нравится, что не смотрят. – Тебе проще бестолково помереть или ты себе надеешься снискать какое-то уважение таким образом? Нет, всем будет насрать. Мне не сложно тебя прикончить, но мне жалко, что пропадет неплохой кадр.

Гелла на автомате усмехнулась, насколько было возможно из-за сжимающих лицо пальцев. Они сжались чуть сильнее.

- Не вижу повода для смеха. – Зашипел мужчина и наёмница с удовольствием отметила, что в его голосе появилось раздражение. Уж хоть побесит его перед смертью.

- Очки сними – увидишь. – Девушка немного удивилась азарту, прозвучавшему в собственном голосе, но смекнула, что терять уже нечего, и удивляться перестала. Разводящий раздраженно сомкнул губы в тонкую полоску, резко отпустил её лицо и отошел в сторону.

- Последний раз предлагаю тебе – либо мы сейчас нормально говорим и приходим к нужному итогу, либо – ты умрешь. Я не собираюсь скакать вокруг тебя весь вечер.

Либо, либо… Смертникам выбора обычно не предлагают, но, если он тут есть, может стоит задуматься? Гелла посмотрела на свои прикованные руки, на столик со шприцем… Изначально, она, вроде как, и не собиралась помирать, а наоборот – думала поговорить и выторговать себе существование всеми правдами и неправдами. Как раз этим ей заняться и предлагают, так может и не стоит отказываться?

- Ладно. – Согласилась девушка и ей как-то стало легче. Напряжение, порожденное ожиданием смерти, стремительно отступило и ему на смену пришло желание побороться за свою жизнь. В конце концов, если она умрет, кто будет тревожить это командующее каменное изваяние?

Вермут кивнул, с грохотом подтолкнул ближе к девушке пустой ящик из груды других, и присел на него, всем своим видом показывая, что разговор будет длинным. Следом за грохотом ящика раскрылась входная дверь и в проеме показался один из бойцов – разводящий выпроводил его и Гелла поняла, что они стоят за дверью на случай, если она решит сбежать, или если решит нападать на их командира. Что ж, если бы падал он, шума было бы, наверняка, больше.

- Начнём с начала. – Уже спокойно проговорил Вермут, поправив пальцами подсъехавшие на переносицу очки. Как же это нелепо выглядит, неуместно и по-выпендрёжески. – Я не посылал группы убивать вашу бригаду, я не подговаривал Ферганца. Мне незачем было…

- Я знаю. – Перебила его наёмница. В воздухе повис немой вопрос, на который требовался ответ

- Знаешь? - Вермут его все-таки озвучил. Гелла кивнула.

- Я видела письмо, которое ты передавал с посыльным.

- Тогда нахера вот это всё? – Подавшись вперед, напряжено спросил мужчина. – Нахера надо было устраивать этот крестовый поход и настраивать людей против меня? – Он не кричал, даже слегка не повышал тона, но голос звенел сталью.

- Я недавно узнала, уже после этой… Стычки. – Становилось неловко и неприятно, как бывает обычно, когда приходится признавать свои ошибки. Даже, если это делаешь для самой себя. – Мадьяр хотел получить место главы Синдиката, собрать моими руками людей, убить тебя. Это вот, только в Рыжем лесу выяснилось, когда вы меня поймали.

- Поэтому вы так долго сидели на месте?

Долго? Ну да, наверное… Неужели, всё это время за ними наблюдали его люди?

- Да. – Девушка хотела всё выговорить одной фразой, но слова отчего-то застряли в горле. – Я хотела утром попросить переговоры с вами.

Вермут замолчал. Удивился он, или чего? Молчал, однако, мужчина недолго.

- Почему не сказала? Мы целую неделю зазря потеряли. – В голосе чувствовался укор. Не явный, но…

Почему? Нет, перечислять ему все свои сомнения и страхи она не станет. Тем более, что один из них почти оправдался – вон он, лежит на столике, в ожидании своего применения.

- Ждала допроса. – Односложно ответила наёмница и отвернулась в сторону забитых окон.

- Допроса... Я сначала пытаюсь во всем как следует разобраться, в отличие от кое-кого. – Разводящий снисходительно усмехнулся – конечно же он её имел в виду. – Когда вы уходили, я сказал тебе: «Обращайся». Что была за сложность позвонить или написать, если у тебя были какие-то сомнения? Конечно, с чего нам было бы верить друг другу, но в той ситуации, когда и ты, и Ферганец знали, с чем мы связались…

- Да я… - Начала было Гелла на автомате оправдываться, повернувшись к собеседнику, и тут же пожалела. Наёмник замолчал, выжидающе нагнувшись вперед, девушка до боли прикусила губу, словно желая удержать внутри слова, которые уже начали выходить наружу. К чему сейчас оправдываться, ведь сделанного уже не изменить. Зачем ему знать о каких-то её мыслях? Но, раз уж заикнулась, следует продолжить. Наёмница сглотнула вставший в горле ком, отвернувшись обратно. – Когда с Ферганцем произошло… Когда он погиб, я сбежала. Понимала, что назад в бригаду вернуться точно нельзя, да и в любой другой бригаде меня бы… Всё равно - я хотела бежать сюда. – В глазах неприятно защипало, но слезы ожидаемо не появились. Тело напряглось и от подобных откровений хотелось сквозь землю провалиться – как можно спокойно говорить человеку, что ты не верил в его виновность, когда сама его и обвиняла? От волнения, слова рассыпались по сознанию как бусины с разорванной нити. – Я знала, что ты убьешь меня, но тогда… Просто… Я думала…

- Я понял. – Тихо проговорил разводящий и потянулся руками к ремешкам. Наёмница вжалась в стул, интуитивно стараясь подтянуть руки поближе к себе. Вермут остановился. – Не бойся.

Не бойся? Ситуация не располагает, чтобы не бояться… Тем не менее, мужчина расстегнул ремешки на запястьях пленницы и присел напротив на корточки.

- Не вздумай ничего делать. – Понизив голос, строго предупредил наёмник и Гелла мысленно грустно усмехнулась – угрозы сразу после этого «Не бойся»… Он снял с глаз очки, откинул их на столик; левый глаз скрывала черная повязка, в правом, открытом, было столько сострадания, что… Или ей просто показалось?