- Тебе бы вернуться, присоединиться, для Синдиката сейчас каждые руки на вес золота. – Выдал командир отряда – плотный, седеющий мужчина, с крупным грузинским носом.

- Я, конечно, подумаю, Саба, но ничего не обещаю. – Покачал головой Бонсай, твердо стоя на своём. – Две крупные бригады, думаю, способны решить проблемы без нашего участия, а территории сами не захватятся. Между прочим.

- Моё дело сказать, твоё – отказаться. – Беззлобно махнул рукой Саба и больше к этому вопросу они не возвращались.

Мир миром, но долго скрывать истинное положение дел не получится. Можно было бы попробовать переманить их на свою сторону, но Бонсай уже заранее знал, что эта затея совершенно провальная. Саба сам не согласится идти против Вермута и другим не даст – слишком мирный мужчина как для наёмника. Веселый, балагуристый, относится хорошо и к разводящему в Мертвом городе, и к здешнему. Но и держать их среди своих сторонников слишком долго парень не мог.

Может и в правду стоит присоединиться к другим бригадам? Личные отношения – одно, но тень нависает над Синдикатом в целом, а если он исчезнет, чем ему потом управлять? Мертвыми душами? Когда был объявлен отбой и Бонсай остался один, он вызвал к себе Воробья.

- Боюсь «Ренегаты» взбунтуются, если ты всё бросишь. – Сталкеру пришедшие наёмники не слишком понравились, в частности – из-за продемонстрированного предвзятого отношения. Оттеснили его с совещания, как вшивую собаку, и негодовали, зачем разводящий взял себе в заместители «Одиночку». – Ты обещал им хороший навар и месть обидчикам. Себе тоже, кстати, обещал. В принципе… Ладно эти олухи, но неужели ты так просто готов предать себя?

- Я и не предаю, что ты несёшь вообще? – Раздраженно прошипел Бонсай, ведь парень был прав. Столько времени потратить на сбор своей бригады, на проработку будущего плана, на подготовку бойцов, а потом просто отступить. Но Вермут – не весь Синдикат. Если военные убьют его – разводящий не станет грустить, а вот если пострадают люди, которые хорошо к нему относились – будет неприятно. Из-за этого можно повременить с личными расчетами.

- Посмотри. Вермут прислал тебе бойцов, только когда ты совсем пропал. Наверняка он думал, что ты уже мертв и просто хотел в этом убедиться. Людей послал так, для отмазки. А ты расслабился, готов лететь к нему на подмогу. – Воробей недобро усмехнулся, на бледном худом лице отчетливо читалась обида. Он полыхал идеей и своим огнем поджигал затухающий протестный фитиль наёмника. – Забыл, из-за чего ты оказался на Кордоне среди тех тупиц? Забыл, как Вермут игнорировал все твои просьбы о помощи? Это ты думаешь о нём, а он срать на тебя хотел.

- Не забыл. Ты прав. – Пристыженно признал правоту своего заместителя Бонсай. В самом деле, неужели одно знакомое доброжелательное лицо может его заставить отказаться от своих идей?

Нет. Остановиться – значит предать себя, и делать это разводящий не собирался.

Гелла

Поначалу, духота бара после прохлады снаружи показалась самым замечательным явлением на свете, но, когда тело отогрелось, дела стали обстоять совсем наоборот. Воздуха казалось недостаточно, да и тот, что был, отдавал слишком сильным теплом, с примесью запаха готовящийся на открытой кухонке еды и всего стандартного барного букета ароматов.

Представляя себе «100 рентген», Гелла видела что-то вроде «Штей», только несколько меньший по размерам и не такой многолюдный. Хотя на деле место оказалось совсем иным, были и сходства с баром в предзонье: большое количество людей, заполнивший всё сигаретный дым и хмурые лица охранников. К слову, на северном блокпосте наёмников встретили такие же угрюмые сталкеры, без особого энтузиазма пропустившие их. Только те были «Долговцами», а эти-то кто? Какой-нибудь местный ЧОП? Её это не касается, пока их не трогают. Да и было бы за что трогать. Если посмотреть со стороны – самые обычные сталкеры, умаенные длинной дорогой и прячущиеся от остальных за своими спинами. Тихие, спокойные, ожидающие своей очереди.

Народа – целый аншлаг, практически не протолкнуться и, казалось бы, из-за чего? Священник и проститутки. Наизабавнейшая смесь из актуальных этим вечером услуг заставила девушку усмехнуться. Куда какая толпа направлялась - они не разбирали, пробираясь через множество лиц – мужских, женских, закрытых или открытых. Громкое звучание музыки и гомон голосов смешались в одну какофонию и били по слуху – Гелла успела отвыкнуть от такого гама, привыкнув к размеренному спокойствию, преобладающему на базе её бригады.

Низкие потолки, скромная отделка деревом, которая не менялась, видимо, кучу лет; столы, похожие на самодельные, ящики, бочки – наёмница с жадностью изучала окружение, хотя и было то уж совсем скудным, по сравнению со «Штями». Но, оно было новым для неё, практически неизвестным, а всё такое новое становится интересным автоматически. И люди… Такие разные что внешне, что поведением. Наверняка, и своей историей в большинстве тоже - разные.

Плечо грубо сжала чья-то рука и девушка уже решила, что настал момент, когда до них решили добраться местные, но это оказался всего лишь Вермут, давший знать, что пора отправляться дальше. Он терпеливо проделывал им путь через поток очереди к стойке, раздвигая зевавших на его просьбы людей. Как ни странно, предъявлять мужчине какие-то претензии никто не спешил, даже если они и были – наёмник был одним из немногих в зале рослых, крепко сбитых людей.

Коридор и лестница, ведущие к комнатам, были менее людны – всё больше одинокие сталкеры, идущие или позади них, или - на встречу, и иногда дамы, провожающие и встречающие своих временных кавалеров.

Арендованная комнатка оказалась небольшой и прохладной из-за приоткрытого окна. Две старые койки вдоль противоположных стен, тумба советских времен между ними и тусклая лампочка под потолком, загоревшаяся при нажатии выключателя возле двери – все изыски, которые могло предложить заведение, но для ночевки и это было слишком роскошно. Кое-как обжив свои места, наёмники отправились вниз, ведь кроме крыши над головой требовалась ещё и пища.

Меньше толкучка не стала, по крайне мере Гелла этого не заметила на первый взгляд, но, посмотрев на парадный вход, увидела отсутствие одной из очередей. Настроение поднялось, и громкая музыка стала менее раздражающей; показалось, что даже дышать стало чуточку свободнее. Не зря, всё-таки, говорят: «Меньше народа – больше кислорода».

- Еду с собой? – Спросил Вермут, оплачивая их ужин. Девушке было всё равно, что он там набрал – перед выходом из комнаты она вручила ему половину необходимой суммы, предоставив свободу выбора.

- Давай здесь. – Ответила та и отправилась занимать ближайший свободный стол.

Наёмница не хотела уходить слишком быстро: понимала, что опасность быть раскрытой возрастает, пока она находится среди обычных сталкеров, но не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать. Будучи в «Штях» Гелла частенько это делала, развлекая себя тем, что придумывала истории о людях, приходящих туда. Правда, потом перестала – занятие стало казаться ей глупым, детским, и она стала просто наблюдать, в дни плохого настроения ощущая себя за этим занятием словно Всевидящее око. Девушка многих запоминала: кто приходил просто выпить слишком часто, кто – посмотреть на шоу или воспользоваться услугами обслуживающих женщин; были и такие люди, кто приходили слушать её игру на скрипке, но они наверняка уже всё забыли – так много лет прошло с тех пор.

В ожидании ужина время тянулось долго, помещение стало освобождаться и оставались только самые заядлые постояльцы. Музыка стала тише, разговоры – спокойнее, и бар начал казаться Гелле уютным. Когда дрёма начала её одолевать, появился Вермут с ужином. Ну, как появился: сначала на столе оказалась пол литровая бутылка водки, и только потом сам тот, кто её принёс.

Гречневая каша, тушенка и галеты – джентльменский набор типичного вояки и, если бы тушенка не была смешана с кашей, то было бы гораздо лучше. Девушка возилась в тарелке, разыскивая наименее жирные кусочки мяса, стараясь есть и не морщиться – блюдо было совсем не по вкусу, но оскорблять наёмника своей привередливостью ей не хотелось. И так общение между ними не слишком складывалось, а теперь, похоже, общаться придется достаточно часто. Впрочем, Вермут, казалось, никакого внимания на неё не обращает, как и на всё вокруг, но, кто знает – может он искусно имитирует свою отстраненность? «Даже жует сосредоточенно» - заключила Гелла, наблюдая, как тарелка мужчины становится всё пустее.