Но он ушёл, шаги быстро отдалились и затихли совсем, оставив её наедине со своими мыслями. Только после этого Гелла решилась выйти на связь со своей группой, надеясь, что те ещё живы. Ответили быстро.

- Подземелье опустошено. – Сообщил вызванный наёмник. – Но четвертый со своей подгруппой были замечены и захвачены. Что делать дальше?

Гелла слышала явное недовольство в голосе подопечного и понимала его, но сделать ничего не могла. Разве что прямо здесь провалиться под землю со стыда и за свой страх, и за промах, и за произошедший захват, и за тупые противоречивые мысли, относительно центрального разводящего. Из-за последних, кстати, проваливаться лучше не следовало: если есть ад и Ферганец там, он поддаст ей за это; за свое убийство, при случае, поддаст вдвойне.

- Возвращаемся на базу. Я догоню вас. – Стараясь держаться уверенно, проговорила в микрофон девушка и направилась обратно.

Физик

Ещё долго Лейб, находясь под впечатлением, не давал Физику возможности побыть в тишине. Он говорил, и говорил, и говорил… Повторял по несколько раз одно и то же, заплетался в словах, но парень его не затыкал. Понимал чувства и сам того не желая проводил параллель между впечатлениями этого странного пучеглазого ученого и своими впечатлениями от первой боевой вылазки. Сейчас ученый наговорится, адреналин выветрится, и он бессильно рухнет спать в «пыточной» на сооруженном для него месте, а Физик сможет спокойно заняться работой.

Вернувшись на базу, техник первым делом отправил на Затон группу во главе с Минором. Он был уверен, что этот сам не пропадет, другим не даст и пропавших из-под земли достанет – второй такой кадр днем с огнем не сыщешь. Наёмник с энтузиазмом воспринял его приказ, и не прошло и часа, как в Мертвом городе простыл след от группы мужчины.

Он провозился довольно долго, настраивая украденную станцию «Ученых» под нужные параметры; долго сидел над алгоритмами, которые позволили бы обойти придуманную Сетом систему блокировки. Лейб и в самом деле вскоре уснул, и работа наёмника пошла быстрее.

Комнатушка пропахла канифолью от паяльника, но открывать окно парень не спешил. Было жарко, а ему так не хотелось простыть, тем более, что их дело стало понемногу оживать и слечь сейчас - было бы настоящим преступлением.

Лейба пришлось в срочном порядке будить и переводить в казармы, когда в город вернулся Вермут со своей группой. Она стала меньше на одного человека, сам командир был словно сам не свой, но, зато они привели троих пленных, из-за которых и пришлось освобождать «пыточную».

- Системы нет, кто-то переместил её. – Командиру пришлось опустошить почти всю свою фляжку, прежде чем Физик смог себе сказать, что теперь тот в порядке. – Теперь мы снова не знаем, где сраный блокиратор.

Он не стеснялся в выражениях, рассказывая про неудачное обследование подземелья, про внезапное столкновение с затонскими «Наёмниками» и про уход от бойцов «Долга», нагрянувших в самый разгар разборок. Но было что-то ещё, о чем мужчина умалчивал, и говорить, судя по всему, не торопился. Физик его растрясывать не собирался – скажет, когда сочтет нужным. Так всегда было.

- Я почти настроил систему. Можно будет попробовать, когда закончу. – Перед тем, как рассказать о своих достижениях на этом поприще, наёмнику ещё пришлось выслушать нотацию по поводу отправки на Затон Минора. Физик не совсем понимал, почему Вермут был не доволен этим его действием, а сам командир не мог толком ничего объяснить.

Они нужны ему здесь, но для чего? Сидеть и ждать чего-то неизвестного? Или он решил их всем скопом подорвать при возможности, раз так интересуется работоспособностью системы взрывчаток? О последнем Физик думать не хотел даже в качестве безумного предположения, но мысль иногда прямо таки напрашивалась.

Беспокойство Вермута передалось и ему, и парень не знал, куда себя деть. Он вернулся в свой кабинет, усыпил пленных, чтобы те не шумели, и снова принялся за настройку. Наёмник испортил не одну станцию связи своей группировки, чтобы создать того Франкенштейна, что сейчас занимал едва ли не весь его приборный стол. Если не всматриваться, то можно принять за груду мусора, но Физик видел в ней самое настоящее произведение искусства, а когда станция приняла сигнал – едва ли не треснул от счастья.

В ночной холод он выскочил в одних штанах и футболке, понесся через всю площадь в здание администрации, чтобы сообщить командиру о своей победе. И сейчас совсем не думал о простуде, которую легко мог заработать после душного помещения.

Физик едва ли не силой приволок заспанного Вермута в свою коморку. Тот не сразу сообразил, что произошло, а поняв – резко проснулся. Было видно, что он рад не меньше самого создателя, но было также видно, что он плохо соображает что, как и каким образом вышло. Хотя сон с него и сошел, опьянение ещё явно просматривалось.

- Только давай завтра испытаем, - умоляюще просипел разводящий. – Я сейчас… Ну ты понял.

Конечно, он понимал. Не понимал только причин попойки и количества алкоголя, которым можно было настолько расплющить вечно пьющего мужчину. Настаивать ни на чем техник не стал, отправившись спать со спокойной душой и ожидая завтрашний день, как ребенок ждет новогоднее утро.

Вермут

С тех пор, как возможность связи с главком пропала совсем, отпала надобность постоянно настрачивать никому не нужные отчеты и появилось немного больше свободного времени. Вермут убивал его на постоянные вылазки, нужные и не очень, сон и выпивку. Больше общался со своими подопечными и больше понимал, что находятся те на взводе совсем не меньше, чем он сам. Тем не менее, понимающие, что творится какая-то лютая нелепица, бойцы не бросались во все тяжкие, а старались сохранить хрупкий мир внутри коллектива и крепко хватались за любое подвернувшееся дело. То ли сказывалось желание заработка, то ли – каждый не хотел, чтобы неполадки внутри Синдиката вылезали наружу сейчас, когда по Зоне мелкими шажками начали расходиться сплетни об этом.

Как называла это его бывшая жена – красоваться; напиться до состояния овоща и бесцельно бродить по окрестностям, а после – испытывать сильный стыд. На этот раз ничего подобного испытывать не пришлось, ведь напившись, разводящий никому особо не показывался в чрезмерно измятом состоянии. Да и подобная попойка не была типичной – когда наваливается всё и сразу, сломаться может любой, даже самый крепкий человек. Вермут искренне верил, что алкоголь снова станет не просто привычкой, а лечебным бальзамом. Которая по счету была эта попытка его убийства за последнее время? Явно большая по числу, если сравнивать с жизнью до отставки Сета. Да ещё и… Мужчина был уверен, что это Ферганец науськал Геллу броситься на него. Кто ж ещё? Уж ей-то он ничего плохого не сделал.

Всё в скопе становилось для него неприятным и отчасти даже обидным, и знать кому-то об этом совсем не обязательно.

Придя в себя, Вермут первым делом обременил работой Физика, дабы тот прямо сейчас начинал испытывать своё средство связи, а сам, тем временем, пытался найти и подобрать правильную кодировку к происходящей ситуации. В инструкции от главка были прописаны действия практически на любой случай – внешние катаклизмы, внутренний бунт, полное рассекречивание информации… Только пункта с вмешательством в работу Синдиката посторонних Зонных сил предусмотрено не было и мужчина старался сообразить какой номер для описания ситуации выбрать лучше. Одна только измена главы полностью не могла описать происходящее и по листку, где кривым почерком появлялись всё новые кодировки, можно было невооруженным взглядом понять нетипичность ситуации.

Когда от Физика поступило сообщение, что сигнал настроен и произошло соединение, Вермут вылетел из своего кабинета, напугав громкостью охранника на этаже и хлопнув дверью так, что со стен посыпалась едва держащаяся краска. Меньше минуты – и мужчина уже был в «пыточной».