На четвертый день та перестала принимать предлагаемую пищу и вообще как-либо реагировать на посетителей. Разводящего это начинало злить: что за детский сад? Словно подросток, желающий получить что-либо путем подобного шантажа и манипуляций. Только хоть сказала бы, чего хочешь! Не то, чтобы это сразу предоставили, но было бы проще понимать поведение. К тому же, мужчину беспокоило, как бы такими темпами девушка не откинулась раньше времени, но беспокойства своего тот никому не показывал, и переваривал его внутри себя самого.

Когда срок содержания стал подходить к неделе, большая часть дел была завершена и основной головной болью стала припятьская бригада, Вермут понял, что ничего таким образом не добьется. Гелла продолжала молчать, он продолжал за километр обходить «пыточную», и ситуация превращалась в бестолковое взаимомучение. А время шло, основная проблема так и оставалась нерешенной, но заниматься её решением рационально разводящий не мог, то и дело вспоминая о пленнице, которая своим поведением решение дел отчасти тормозила.

Чаша терпения стремительно пустела, вопросов от членов Синдиката о целесообразности содержания девушки становилось больше, и более мяться возле выхода из образовавшейся ситуации мужчина не мог. «Будь, что будет» - решил Вермут, с досадой поддавшись на влияние внешних факторов и сжимающихся временных рамок.

Гелла

Время остановилось. В камере не было даже маленького злосчастного окошка и в полном заточении от внешнего мира, девушке казалось, что она живет в одном и том же дне. Он либо не кончался совсем, либо раз за разом воспроизводил сам себя, и жизнь стала превращаться в нескончаемый день сурка. Её схватили и держали здесь, но для чего – никто объяснять не спешил, и Гелла сама по себе стала думать, что скажут, когда придет время. Но время не приходило, никто не приходил на переговоры или допросы – единственными посетителями оставались люди, приносящие ей пищу и парень-медик, залечивавший полученные травмы. Но последний в скорости пропал, заключив, что и без его вмешательства восстановление идет быстрее нужного. Это она знала, что на ней всё быстро заживает, как на собаке, и не тешила себя догадками о природе данного эффекта.

Просить аудиенции у местного командира, казалось девушке самым разумным решением, но, раз он сам сюда её приволок, было бы логично продолжать дожидаться, когда вызовут. Не навязываться, не напоминать о себе лишний раз – кто знает, чем это может закончиться? Почти забытый страх перед центральным разводящим просыпался снова внутри каждый раз, когда Гелла вспоминала всё, что успела натворить за последнее время: и убийства бойцов, и покушение на жизнь непосредственно их командира… Что, если её держат из-за того, что не могут решить, каким образом лучше грохнуть? Если попытаться посмотреть на ситуацию со стороны нынешнего победителя, то она бы себе легкой смерти точно не прописала. Возможности преждевременной кончины её тоже лишили - отобрали всё, что можно использовать для достижения подобной цели: ремень из брюк, шнурки из берц... Даже резинку с волос стянули – хотя, казалось бы.

Предусмотрительность хорошее качество, но сейчас оно наёмницу раздражало: каждый редкий приходящий имел на лице повязку, не позволяющую видеть их глаза, и уж вряд ли они сами додумались до того, какую именно изюминку скрывает девушка. Конечно их оповестили, сказали, как обезопаситься, а она теперь торчи тут без права узнать что-либо. Один единственный раз Гелла попробовала поинтересоваться у гостя, как там дела на воле, но тот промолчал, и наёмница решила впредь тоже молчать. Молчать и не напоминать о себе лишний раз.

Сколько прошло времени, знает один лишь дьявол, но уставший от заточения слабеющий организм решил, что не следовало бы переводить запасы на девушку, и та перестала есть. Стресс был хорошим насыщением, а через некоторое время наёмница настолько привыкла к голоду, что перестала его замечать; энергии было хоть отбавляй и Гелла украдкой стала подумывать над возможным побегом. Далеко не убежит, возможно, даже камеры не покинет, но чего терять?

Насидевшись, она снова бродила по небольшой темной комнатке, как бы играясь с кругом света, который образовывался от висящей под потолком лампы. В заточении можно найти себе ещё более безумные занятия, но терять рассудок не хотелось вовсе, и наёмница держалась за него со всей крепостью, на которую была способна.

Снаружи заскрежетали замки, но внимания этому девушка не уделила – наверняка снова принесли еду. Оставят молча на столе в углу и уйдут, снова заперев её здесь… В этот раз посетителей было двое и одного из них Гелла прекрасно помнила. Физик, в компании какого-то медика, зашли в помещение и закрыли дверь изнутри, а после этого в комнате резко стало светлее из-за загоревшихся под потолком пары люминесцентных светильников. Выключатель здесь что ли где был? Жаль, не нашла, могла бы разнообразить тьму и проклятый желтый круг посередине.

Оба были в повязках, но, ясное дело, видели её достаточно хорошо, и медик при этом не стеснялся всем своим видом показывать интерес к её персоне.

- Это оно? – Полушепотом поинтересовался незнакомец у вермутова заместителя, выглядывая из-за спины наёмника. Боится, видимо. Забавно.

- Постеснялся бы. – Гелла хотела, чтобы её голос звучал громко и угрожающе, но долгое молчание принесло свои плоды и вместо укоряющего замечания из её губ вышло что-то хриплое и практически неслышное. О, девушка поняла, что имел в виду любопытствующий – всё-таки, научник остаётся научником вне зависимости от рода деятельности, и к результатам экспериментов отношение у большинства одинаковое. Оно, существо, материал…

- Присядь, пожалуйста. – Физик выглядел уверенно и вел себя так же. А от чего ему, собственно, таким не быть? Это его территория, это у него на бедре торчит пистолет, и уж второй пункт точно добавлял его носителю уверенности в большом проценте. Наёмница, повинуясь, присела на единственный в комнате стул, стоящий рядом со столом, наёмник остался возвышаться рядом. Глядя на него снизу вверх, у Геллы внутри что-то неприятно шевельнулось. То ли беспокойство, то ли паника какая… Не хотелось знакомиться с деятельностью местного пытателя, о которой раньше были доступны только слухи. – Я пришел сообщить, что руководством было принято решение казнить тебя.

Чего? Казнить? Что за средневековье! Прямо плаху соорудят и под взором вождя мирового пролетариата отрубят ей голову или вздернут? Наёмница нехотя усмехнулась – бред какой-то. Выходит, держали так долго потому, что не могли определиться со способом её убийства? Ну, в принципе, девушка так и думала. Но, думать – это одно, а встретить подобное фактом…

- Казнить? – Тупо переспросила та, парень безучастно кивнул и Геллу обдало холодком от затылка до пят. Да, ну, неужели…

- Меня попросили тебя подготовить, чтобы ты не ждала неизвестно чего. – Говорил Физик тихо, спокойно, каждое слово проговаривал с завидной точностью. В его интонациях не было какой-то радости или ненависти – в них не было совершенно ничего. Может, оно и к лучшему… Девушка более не смотрела на него, опустив взгляд к полу, и была благодарна своему мозгу, что он решить полностью опустошить её эмоции перед впитыванием подобной информации. – Тебя казнят с помощью инъекции – в Штатах это стандартный способ. Конечно, если пожелаешь, то можешь рассчитывать на способ, практикующийся на твоей родине.

Наёмница медленно покачала головой, мол, нет. Умереть практически во сне не так уж и плохо, а вот расстрел… Вдруг будет больнее? Кротко усмехнулась – докатилась, выбирает способ своей смерти.

- Тебе введут препарат, ты уснешь и через несколько минут у тебя остановится сердце. Ничего не почувствуешь, обещаю. – Говорит так, словно сам всё и сделает. Кстати, вполне вероятно, ведь он же тут главный по всяким пыткам. – Смерть – часть жизни, все когда-нибудь с ней столкнутся, только у большинства не будет выбора, как. Но, если бы он был, я бы выбрал тоже умереть во сне.