- Что мы имеем? – Уже позже, подводил итог обсуждениям учёный, когда спустя долгое время и кучу разных теорий, те пришли к единственному более-менее адекватному выводу. – Если Выброс – это разрядка сил Зоны, и в этот момент Хозяева тоже что-то «отдают», а не «вбирают», то, скорее всего, у них тоже происходит разрядка.

Минор тихо прыснул, сдержав смешок – в который раз за всё собрание. Его поведение напоминало поведение мальчиков пубертатного возраста в школе, когда на физике учитель начинал проводить эксперименты с натиранием эбонитовой палочки, и Вермут подозревал, что над словом «многочлен» тот сейчас тоже не поленился бы похихикать, как и над «разрядкой». Он покосился на подопечного.

- Перестань. – Устало прошипел разводящий, на что мужчина, улыбнувшись, пожал плечами, мол «Я ж вроде ничего, но раз ты просишь, то окей».

- Если не дать произвести разрядку, то переизбыток энергии может нанести носителю большой урон, вполне возможно – летальный. – Продолжил Лейб с крайне серьезным видом, Вермут согласно кивнул. Да, это первое, к чему они пришли в ходе обсуждения, и в голове разводящего уже потихоньку сформировывался план, каким образом Сету не дать совершить сей ритуал. – Если же носитель запустит процесс и препятствовать ему не получится, следует его атаковать в момент разрядки, так как это может так же нанести ему существенный урон. Я всё отметил?

- Всё, всё. – Самодовольно улыбаясь заключил Минор – имеет, в принципе, право так себя вести. Если бы не он – информации бы не было. Лейб, с надеждой в глазах осматривающий мужчин, облегченно выдохнул, когда получил подтверждение по своему вопросу. – А вот если придумаешь, каким образом завалить этого козла под Выбросом, если мы его не сможем удержать – вообще молодец будешь.

- Я думаю, что Лейб уже молодец. Да ведь, Лёва? – На вопрос разводящего, ученый активно закивал, соглашаясь. Что ж, он подготовил ему и второй вопрос вдогонку. – И, я думаю, Лейб не откажется, если ему предложат официально послужить Синдикату?

Ученый закивал бодрее прежнего, выпрямился на стуле и смотрел на мужчину радостным, но удивленным взглядом. Однако, его удивление было «ничто» по сравнению с тем, какое читалось на лицах Физика и Минора. Вермут слегка приподнял уголок губ в улыбке – не ждали, да? Конечно, не ждали. Да он и сам не ждал, но куда уж ещё тянуть? Конечно, начинать придется не сразу с полевых задач, но надо паренька, в конце концов, закрепить на месте – сбежит ещё, потом скачи за ним по всей Зоне, пока он всё, что узнал и насмотрелся здесь не вынес в народные массы.

- Чуть позже я назначу тебе наставника, а пока - трудись в штатном режиме. – Закончил разводящий свою речь, вместе с этим завершив и собрание.

Впереди было ещё столько дел… Зная, как побороть противника, стоит ли сразу броситься на него или, всё-таки, отчалить к главку за подмогой? В конце концов, бойцов осталось мало, все помещаются в Мертвом городе и ресурсов на грамотное распределение по бригадам попросту нет. Затон, к тому же, больше никто не перекрывает, так что, остается только наладить существование в ускоренном режиме и отправиться на встречу к начальству.

Если кого «войнушка» и не затронула, так это припятскую бригаду. Бойцы активировались словно по команде, когда оставшийся состав Синдиката обосновался в Мертвом городе, и периодически возникали то тут, то там, стараясь сократить численность ещё больше. Вермут подозревал, что проснулись те ещё как по команде, ведь вряд ли от наблюдающего за ними Сета скрылся факт окончания резни внутри группировки и становление мира. Ну, как - мира…

«Наёмники» - люди не дикие по своим взглядам, требованиям и какой-никакой моральной составляющей. Да, есть моменты, в которых типичные законы природы и выживания берут верх и применяются к месту, но так не всегда. Чаще всего, разного рода разногласия регулировал Кодекс, не позволяя людям, присягнувшим ему, творить что попало и устраивать откровенный хаос как внутри коллектива, так и снаружи. Однако, в этот раз хаос-таки вырвался и, хотя его пытались мешать с составляющими Кодекса, сущность свою он не потерял, и принес за собой только беспорядок и смерть.

Возникают немного неоднозначные чувства, когда люди, служившие длительное время одному человеку, начинают в первых рядах требовать его смерти. И ведь оправдываются вовсе не личными причинами, а тем, что, дескать, человек этот и сделал тот самый толчок, который завел затихнувший убийственный механизм резни в группировке. Отчасти, конечно, те были правы, но зная, что заставило человека сделать толчок, Вермут не спешил отдавать бойцам на растерзание плененную Геллу. А что ещё они бы сделали? Уж явно не на наставляющие беседы просят выдать, а выкидывать по кускам девушку разводящему не слишком-то и хотелось, по крайней мере сейчас, когда каждый человек на счету.

Надежда умирает последней – так говорят, и мужчина культивировал внутри полудохлое чувство, надеясь, что пленница сама запросит контакта. Тем не менее, шли дни, она молчала, как передавали бойцы – сам Вермут к Гелле не ходил и после поимки в лесу её не видел. Казалось бы, ведь так просто, усадить девку, разговорить, постараться вдолбить ей её неправоту и необходимость совместной работы, но… От человека можно отвыкнуть со временем, если долго с ним не общаться; можно сконструировать в голове удобный тебе образ, который будет подходить под твою деятельность и не мешать совершать те или иные поступки. Но образ, если он сформирован неверно и не совсем затмил собой имеющуюся действительность, может с треском рухнуть в момент, когда этот человек снова возникает перед твоими глазами.

Что он там себе представлял после отказа пойти на мировую? Злую бестолковую бабу, которая окружила себя толпой фанатично настроенных последователей, и сидит на своём Затоне, пышет слепой ненавистью, мечтая проломить ему башку за то, чего мужчина, по факту, не совершал. Такой своеобразный Бонсай, только больше похожий на безумную ведьму, а не на повара-сушиста. А потом, уже забрав бойцов вражеской бригады под своё управление, и ожидая, когда дамочку притащат к нему на расправу, в итоге мужчина увидел всю ту же Геллу. Да, потрепанную и побитую, но определенно её самую - которая удивленно озиралась вокруг во время их совместного задания, которая себе на уме следила за ним, наверняка не подозревая, что он посматривал за ней в ответ, которая податливо позволяла себя целовать в вечер отправления на свою базу, и образ, сформированный в подсознании, мгновенно растаял. Однако, обычная визуальная составляющая не гарантирует того, что и внутренний мир не пострадал, поэтому никаких поблажек в содержании по отношению к пленнице Вермут себе не позволил. Да и не так поймут, отпусти он девчонку прямо там, в лесу, а отпустить внезапно захотелось.

Они держали её в камере, в «пыточной», и вела себя пленница отменно тихо. Сидела, бродила по комнате как умаянный призрак, не сопротивлялась и не пыталась сбежать, когда медики подлечивали ей разбитый нос или кто-то из бойцов приносил еду и воду. По-хорошему, следовало бы и этого лишить, но… Это точно жалость, однозначно. Девчонка осталась одна, лишившись и своего наставника, и своего мерзкого заместителя, причем не совсем уж по своей вине, а по неверному направлению. Заблудилась и всё, а в таких случаях только подтолкни в нужном направлении – человек, скорее всего, и выберется на свет. Разводящий не ходил навещать пленницу от того, что боялся подтолкнуть раньше времени.

Человек должен сам захотеть исправиться, иначе его ничем не заставишь, и всё будет без толку. В перерывах между делами, думая о том, как долго Гелла ещё будет упрямиться и строить из себя героиню, мужчина представлял, как именно начнет ожидаемый разговор. Он не станет кричать и что-то с пеной у рта доказывать, предупредит единственный раз, снова предложит мировую, а уж если та откажется – то пусть пеняет на себя. Однако, Вермут надеялся, что до этого не дойдет, и каждый раз напряженно замирал, когда приходил боец и докладывал состояние дел пленницы.