— Госпожа, кшатрий доложил, что пришёл дерр Кэлкхаун и спрашивает, не угодно ли вам с ним встретиться? — Ивлар вопросительно смотрела на Хельвиг с порога.

— Я не могу пока покинуть Башню, пригласи его сюда, мне как раз есть что обсудить с ним. И кстати, а ты не хотела бы поселиться на втором этаже?

— Да госпожа, так будет удобнее.

— Тогда скажи мастеру Фаруху, что тебе требуется. Он как раз завтра обещал доставить недостающую мебель для лаборатории.

— Хорошо, госпожа. Так что сказать дерру?

— Пригласи его, пожалуйста, в лабораторию и подай сюда чай.

— Хорошо, госпожа.

Хельвиг посмотрела в окно. Пара кшатриев уносила со двора завёрнутого в сеть павлина. Интересно, что они с ним собирались делать?

Дэрин организовал отлов павлинов, а после пошёл перекусить в трапезную с Бэхором.

— Кстати, Бэххи, а что это у нас там происходит в Башне Теней? И зачем нам эсфа?

— А вот это, Дэрри, тебе придётся спросить у магистра.

— Не понял. А почему я не могу спросить у тебя?

— А потому что магистр взял с меня клятву у Стены.

— Бэххи-Бэххи. Нельзя давать слишком много обещаний. Особенно тебе.

— Почему это, мне нельзя?

— Да потому что ты слишком много болтаешь.

— Я болтаю? С кем мне тут болтать кроме тебя? И вообще, посмотрю я, как ты ему клятву не дашь.

— Не понял. Я-то тут причём?

— А у тебя только один вариант её не дать — ничего не спрашивать про Башню. Мне уже даже интересно, Дэрри, как долго ты продержишься.

— Сам всё выясню.

— А давай, это даже забавно.

Магистр предупредил секретаря, где его искать, и отправился к Хельвиг. Он закончил всё, что было на сегодня намечено, и решил, что будет дожидаться новостей от Дэрина в Башне. На третьем этаже кто-то разговаривал, возможно, задержались работники, которые готовили помещение под лабораторию. Дверь была открыта, и Амер Хант остановился у входа. Рабочих тут не было. Стол был накрыт на двоих к чаю, тут же лежали чертежи и артефакты. А его фея что-то обсуждала с магом из местной Гильдии. Маг магистру сразу не понравился. Как-то он на неё так смотрел, что хотелось взять его за шкирку и выкинуть отсюда.

— А ещё я сделал тебе подарок — колечко, — говорил Хельвиг стоявший к ней слишком близко нахальный рыжеволосый маг, имени которого магистр не помнил, — оно имеет магию огня, — рыжеволосый вручил ей тонкий ободок с красным камнем. Она слушала мага с интересом и теперь разглядывала кольцо.

— Хочешь, я покажу тебе, что с ним можно сделать? — маг улыбнулся, притянул её поближе и впился в её губы как пиявка.

Амер Хант внезапно ощутил странное желание уменьшить число магов в гильдии Ордена. Хельвиг оттолкнула мага, и рука этого самоубийцы соскользнула с её талии, — она явно не ожидала, что этот щенок станет её обслюнявливать.

Маг что-то почувствовал, покрутил головой, заметил в дверях магистра и замер, уставившись на него. Россыпь веснушек проступила на побледневшем лице.

— Дерр Руэри Кэлкхаун, я не позволяла вам за мной ухаживать, и уж тем более, целовать, — строго выговаривала тому Хельвиг, магистру показалось, что она даже злилась, но старалась быть вежливой, — а потому будьте так любезны, принести извинения за недостойное поведение, забрать ваш подарок и покинуть Башню.

Тут она заметила, что маг смотрит не на неё, обернулась в сторону двери, посмотрела снова на мага и тихо проговорила:

— Дерр Кэлкхаун, вам сейчас лучше уйти.

Хельвиг обернулась к магистру и прибавила:

— Магистр, пожалуйста, пропустите дерра.

Он отпустил этого щенка, как она и просила, хотя ему очень хотелось отпустить его в окно, чтобы тот хотя бы ноги себе переломал. Но, кажется, она этого не желала. Он поднял её на руки, отнёс наверх и закрыл засов на двери. Она что-то говорила, но он её не слышал. Он смотрел на неё и видел чужие руки на её талии, чужие губы на её губах. Она не сопротивлялась, когда он её раздевал и опять что-то пыталась сказать ему. Он закрыл ей рот поцелуем и чужой привкус на её губах окончательно лишил его разума.

Даверан Хондар даз Уэствард задумчиво смотрел куда-то вдаль сквозь наложницу. Девушка не была красива какой-то особенной красотой, она не могла сравниться в искусстве любви с лучшими красавицами его гарема. Но стоило ей взять в руки эрху и случалось волшебство. Эрху пело в её руках. Плакало, звало, грозило, смеялось. И сама девушка сияла какой-то неземной красотой, пока звучала музыка. Но не сегодня. Сегодня девушка водила смычком между струнами, но то, что рассказывало эрху, вызывало разочарование и скуку.

Вчера он написал музыку. Музыка звенела серебряными колокольчиками, переливалась изящными переходами. Но она не трогала. Возможно, Даверан был слишком стар и утратил способность к ярким эмоциям. Возможно, музыке чего-то не доставало.

Повинуясь взмаху крупной, но изящной кисти руки с унизанными перстнями пальцами, девушка прекратила играть, поклонилась и удалилась.

Даверан взглянул в окно, пора было переодеться к ужину, а он так и не решил, кого из красавиц пригласить разделить с ним сегодня трапезу и постель. Он позвонил в золотой колокольчик, и перед ним появилась девушка в ожидании приказаний.

— Платье к ужину и причеши меня.

Девушка поклонилась и через некоторое время вернулась с вечерним нарядом. Она надела на него темно-красный шелковый халат, запахивающийся спереди, завязала концы медного цвета пояса. По спине и плечам, по длинным, широким от локтя рукавам, напоминающим крылья птицы, вились и мерцали темно-рыжими искрами узоры, изображающие дракона. Она распустила и собрала косами его длинные волосы цвета тёмного шоколада, сплела из них одну большую косу и сделала из неё пучок на затылке, а затем сколола его палочкой с янтарными каплями.

— Иди, — отпустил её дракон.

Ещё один день, как одна капля воды на другую, похожий на те, что предшествовали ему, клонился к вечеру. Даверан давно перестал их считать. Боги прокляли его и его племя. Но магия источника Уэстварда никак не желала иссякнуть, обрекая его на бессмысленное бесконечное угасание.

Пронзительный высокий крик раздался за окном и в залу влетела крупная птица. Кроваво-красное оперение отливало рыжим в свете закатного солнца. Оранжевый глаз горел злобой. Птица выгнула перья, замедляя полёт. Дракон поднял руку вверх, позволяя рукаву соскользнуть к локтю, а затем протянул её вперёд, на коже проступили багровые чешуйки с медным отливом. Птица спикировала на руку, растопырив крупные острые когти, переступила по ней мощными лапами в пышных штанах.

— Хон?

Птица повернула к нему голову, открыла хищный, загнутый вниз клюв и издала несколько пронзительных высоких звуков.

— Ты уверен?

Орёл опять пронзительно заклекотал.

— Позови Арийдана.

Орёл сорвался с руки и, издав ещё один резкий крик, вылетел в окно. Этот день не собирался оставаться безликим в их бесконечной череде. Но Даверан Хондар даз Уэствард не мог сказать, что его это радовало.

— Здравствуй, Даверан. Соскучился? — В трапезную вошёл высокий молодой мужчина с лёгкой, едва заметной улыбкой, в платье того же кроя, что и у Даверана. У него оно было белым, а узор, змеившийся по плечам и спине — серебристо-голубым. Внешне они походили один на другого, как могли быть похожи родные братья. Разве что, длинные волосы Арийдана, собранные в петлю на затылке и свободно спадающие на спину и плечи, были цвета свежевыпавшего снега, а глаза — светло-серыми.

— Ты опять запретил о себе доложить?

— Прости, терпеть не могу, как ты сидишь, ожидая меня с важным видом каменной статуи. Так и кажется, что ты тоже скоро в спячку впадёшь. И потом, моя матушка считала, что между друзьями не обязательно соблюдать все нормы этикета. Ты ведь мне друг?

— Я старше тебя, и это естественно, что мне не свойственны все эти твои порывы. И я тебе, конечно, друг, но этикет — это то, что отличает нас от дикарей и варваров.