— Боги, Даверан! На сколько там ты меня старше? На тридцать восемь лет, пять месяцев и четыре дня? Это же смешно. И если тебе так проще, считай меня варваром.

— И твоя причёска.

— Что с ней?

— Она неприлична.

— Она нравилась моей матушке, стало быть, неприличной она быть не может. Уверен, ты её потерпишь ещё две-три тысячи лет. Знаешь, я понимаю, почему ты меня позвал. Твои наложницы разбежались от твоего брюзжания и кроме меня больше никто не готов это выслушивать.

Даверан встал и прошёлся по зале.

— Не поэтому. Хон прилетел сегодня из Салатара. Он видел пожирателей.

Арийдан Хальд нахмурил брови:

— Завтра будет две тысячи лет и один год, как они последний раз появлялись в Хаддегарде.

— Благодарю, что напомнил.

— Он не мог ошибиться?

— Не думаю.

— Я проверю, как обстоят дела в Империи. И нужно разбудить остальных стражей.

— Я завтра хочу сам посмотреть, что происходит в Нижних Землях. Стражи быстро всё равно не проснутся. И отправлю Хона в Дишкерион.

— А что будем делать с Хаддой?

— А что с Хаддой? Хадда прямо под нами. Уж тут-то мы их не пропустим.

— Что будем делать, когда заметим? Это не наша земля.

— Боишься?

— Скажешь, что ты нет?

— Не скажу. Это теперь ничья земля.

— Я бы всё равно не хотел там появляться незваным.

— Как знаешь. Ужин?

— Не откажусь. Ты будешь звать своих красоток? Мне рыженькую, Эспер, и эту твою новенькую.

— Маржан?

— Да, её. Кстати, давно хотел спросить, а почему ты никогда не берёшь змей? В Дишкерионе их, должно быть, не менее половины населения.

— Терпеть не могу змей, и вообще, что за дикость, вступать в интимные отношения с другой расой?

— Ну с людьми-то ты как-то вступаешь.

— Да, но в первой форме я тоже человек.

— Так и змея во второй форме тоже человек.

— Но я-то знаю, что она змея, и вообще, почему всегда тебе достаются мои наложницы, а не наоборот?

— Потому что ты никогда не вылезаешь со своего острова. Сколько раз я тебя приглашал. Знаешь, какие у меня есть прекрасные розы? Они умеют доставлять наслаждение. И я всегда готов ими с тобой поделиться.

— Кстати, а что твоя матушка говорила про наложниц? — съехидничал Западный страж. С Инджеборг Хаверон он был когда-то знаком, не могла она такого одобрять, но как-то ведь Северный страж держал гарем несмотря на это.

Кажется, Арийдан Хальд смотрел на него теперь с жалостью, как на слабоумного.

— Даверан, да пребудут с тобой боги, какие наложницы? Что она могла про них сказать, если у отца их никогда не было? — он бы и не подумал заводить гарем. Он её обожал и никто, кроме неё, ему не был нужен. А если бы он и решился нанести ей такое оскорбление, страшно представить, какой крик бы стоял на весь дворец и рыдания. Наложницы сами бы разбежались.

— Ладно, я понял, — проворчал Даверан, — он позвонил в колокольчик и распорядился подавать ужин и пригласить наложниц. Слуги начали носить блюда на стол, вскоре в трапезную вошли три девушки.

Увидев Арийдана, они заулыбались. Даверан Хондар даз Уэствард недовольно нахмурился. И что они все в нём находят? Задался вопросом Западный страж.

–

Как-то сумела пропустить половину главы 25. Добавила

Погода с утра была пасмурной. Магистр хмурился, разминку он прекратил, когда понял, что плохо себя контролировал. Сейчас он смотрел в окно и слушал доклад о павлинах. Дэрин Хант утверждал, что при ближайшем рассмотрении было выявлено пять подозрительных птиц, имевших на шеях кольца.

— Анализ кольца, которое ранее получила лаборатория, показал, что кроме магии грёз, никаких дополнительных свойств не имеется, или их не смогли выявить, — добавил Дэрин, — мага определить не удалось, — мы с таким не работали. Металл, который был использован для изготовления, произведён в Ахатикайе. Наше западное месторождение.

— Что с павлинами?

— Ждём указаний, магистр.

— Тех, которые не имеют колец оставить в вольере. Приставить смотрителя для ухода. Из тех пяти убить одну птицу, с остальных снять кольца. О результатах доложить сразу. И Бэхор, отмени все мои встречи на сегодня и на завтра.

— Да, магистр.

Амер Хант дождался, пока молчаливый Бэхор и Дэрин покинут кабинет, взял со стойки тренировочный двуручный меч и отправился на арену. Ему невыносимо хотелось кого-нибудь убить. Через час, когда недоумевающий глава разведки доложил, что снять кольца они не смогли, а также, что все павлины были живы и невредимы, хотя они испробовали все, что сумели придумать, манекенов на арене уже не осталось. Но легче магистру не стало.

— Ладно, показывайте, — ответил Амер Хант и отправился с ними к вольерам.

Пять птиц сидели в разных клетках, было видно, что некоторые клетки пытались жечь.

— Сталь их не берёт, — сообщил магистру Бэхор, — прекрасно чувствуют себя под водой и в кислоте. Им не нравится огонь, но и не причиняет видимого вреда.

Магистр снял пояс с ножнами и отдал меч Дэрину. Для павлинов эти существа были слишком крупными. Он подошёл к одной клетке, существо при его приближении зарычало. Магистр открыл клетку, наклонился, взял птицу за горло и оторвал ей голову. При виде дёргающегося на земле безголового тела пожирателя, отдалённо напоминающего склизкого двулапого лысого пса с хвостом ящера, и пёсьей головы с зубастым клювом в его руке, магистра охватила уже абсолютно неконтролируемая ярость и он смутно помнил, как расправился с остальными четырьмя.

Когда красноватый туман перед глазами развеялся, он окинул взглядом то, что лежало вокруг него и осталось от клеток и тварей. Ошмётки тварей разлагались. А он опять чувствовал себя зверем, готовым рвать их зубами. Через мгновение наваждение пропало, но ему надо было срочно уйти, пока он никого больше не убил.

Он оглянулся на своего эмиссара, и тот отшатнулся от него. Дэрин побледнел и старался дышать через раз.

— Меч! — Потребовал магистр.

— Что? — не мог прийти в себя тот. Дэрин понимал, что рядом с ним стоит, подкравшись непозволительно близко, неизвестный хищник, унюхавший свежую кровь. Или обед. Сейчас он ощущал себя именно таким обедом. Его инстинкты буквально вопили ему, что надо бежать, и он прилагал неимоверные усилия, чтобы просто стоять на месте.

— Мой меч!

— Да, магистр, — опомнился его эмиссар.

Амер Хант забрал свой меч и ушёл. Ему стоило находиться подальше от людей и дело было не в тварях.

— Бэхор, что это с ним? — магистра больше здесь не было, и Дэрин пришёл в себя, он с недоумением смотрел на исчезающие останки теневых тварей.

— Семейные проблемы судя по погоде.

— При чём тут погода?

— Это тебе лучше спросить у магистра. Помнишь, клятва.

— Бэхор…

— Да?

— … как он их убил, а?

— Оторвал головы. Пару просто разорвал. Это было эффектно, я прямо залюбовался. Жаль, рисую я не очень.

— Мы пробовали, это невозможно. Их даже в руки заставить себя взять невозможно.

— Человеку невозможно.

— А он, что, не человек?

— А что, похож?

— Сейчас мне показалось, что нет.

— Только сейчас? Дэрри-Дэрри.

— Я, что, настолько глуп?

— Нет, это он настолько хорош, что умеет казаться человеком, хочешь анекдот? — Бэхор ковырялся в траве длинным тонким стилетом и подцеплял им кольца, а потом скидывал на дорожку, — ещё два куда-то закатились, ты не видишь?

— Какой?

— Помнишь адепта Неймара Ханта, двадцать лет, наивный весь такой и правильный?

— Который за Элайей ходил грустной тенью?

— Так ты знал?

— Да, наверное, кроме Элайи, все знали.

— Я тоже не знал. В общем, он магистра рвался на поединок вызвать.

— Зачем?

— Из-за Элайи. Её выбрали тени.

— Про Элайю мне сообщили. А при чём тут магистр?

— Он её отправил к теням, а Неймар с чего-то решил, что магистр должен был её спасти от суда теней, принеся себя в жертву.