— Магистр узнает хотя бы потому, что имя той Тени, которая нарушила приказ, появится на Стене теней. На этом её служба считается завершённой.

Хельвиг прикусила в задумчивости губу и поинтересовалась:

— Простите, но чем такая служба принципиально отличается от рабства? Это даже хуже, — рабу ещё может повезти, и он станет свободным.

— В сущности, ты права, ничем. Но клятву Тени дают добровольно. Никто не принуждает.

— Простите мой вопрос и моё любопытство, леди Аликс, но почему вы дали эту клятву?

— У меня, Хельвиг, было целых две веских причины. Первая, — если бы я отказалась служить Ордену, меня бы давно не было в живых. И вторая, — у меня оставалось одно очень важное неоконченное дело.

— Понятно, — ответила задумчивая Хельвиг.

Были и правила, регламентирующие общение с магистром.

К магистру Ордена без предварительно назначенной аудиенции могла обратиться только его Тень.

С магистром Ордена нельзя было спорить. Если магистр отдавал какой-либо приказ Тени, или адепту Ордена, следовало отвечать, «да, магистр» и исполнять немедленно.

— Любой приказ? — Уточнила Хельвиг.

— Любой, Хельвиг. Мы либо адепты, либо его Тени, и он в своём праве решать, что мы должны делать. Мы несвободны, магистр служит теням, мы служим теням так, как это угодно магистру. Своих Теней магистр обязан защищать.

— От кого защищать?

— Орден обеспечивает защиту и благополучие как самих Теней, так и их близких. От любой угрозы жизни и безопасности. При возникновении конфликта интересов, защита Тени приоритетна. Близкими при этом жертвуют. Помогает Орден и при возникновении проблем. В том числе в случае проблем с законом. Если Тень совершит преступление на территории другого государства и её схватят, эмиссары ордена освободят Тень и вернут домой. Склонят к нужному решению судью, подкупят или убьют стражу.

— То есть, Тень не получит наказания за преступление?

— Тень магистр всегда судит сам, если сочтёт нужным.

Леди закончила со списком правил, Хельвиг поблагодарила её за урок и снова отправилась к мастеру Фаруху, — тот обещал привезти образцы тканей, мебели и швею.

Мастер и швея её уже ждали. Хельвиг выбрала лёгкие белые полупрозрачные занавески с едва заметными крупными лилиями цвета слоновой кости, более плотные — льняные, от солнца. Светлую ткань для мебели с полосатым узором цвета травы и коры ивы, саму мебель, прямоугольное большое зеркало в раме, украшенной мозаикой, на стену купальни. И попросила оставить ей ту тахту, которая была ранее в Башне. Потолки и стены уже были обработаны, ванна установлена, а полы — зачищены. Дерево оказалось приятного холодного коричневого оттенка. Хельвиг попросила добавить в масло немного белой краски, чтобы подчеркнуть узор досок. Вдоль всех лестниц по стене добавили колец и повесили толстый канат. Со второй стороны устанавливали каменные перила. На четвёртом этаже помещение разделилось на две части. В одном разместился небольшой, круглый бассейн с сине-зелёной мозаикой, который мастер называл ванной и мраморный стол с подогревом для массажа. Раковина в форме чаши. Тут же было выложено мозаикой небольшое углубление в полу. Рядом с ней был установлен столб. Хельвиг заинтересовалась назначением чаши со столбом и, мастер сказал, что тут будет дхара. Перевести он не мог, но из его объяснений она поняла, что тут можно будет обливаться водой. Ей было любопытно посмотреть на это. Искусственный водопад, так она определила для себя устройство.

Обнаружились тут и два мага, один, светловолосый маг грёз, настраивал паутинку артефактов ночной бело-голубой подсветки, а второй, огненно-рыжий маг огня, с растрёпанными кудрями, похожий на скорее на худого и высокого подростка, чем на мага, настраивал артефакты освещения, подогрева воды и розжига камина.

Вечером Хельвиг выбралась во двор женского дворца. Здесь опять было довольно оживлённо. Раскидистые кроны деревьев, окружавших бассейн, создавали тень и прохладу. Сам бассейн замысловатой формой напоминал множество бухт, объединённых в одну. В разных частях его били разные каскады струй. Обнажённые девушки плавали в голубой прозрачной воде, а некоторые что-то весело обсуждали, устроившись на отмелях, между островков зелени, среди пенящейся и бурлящей воды, некоторые лакомились сладким льдом, лёжа на топчанах в тени лёгких занавесок. Неподалёку был вход в купальни и бани. По тенистым дорожкам, утопающим в зелени, важно расхаживали павлины.

Хельвиг вздохнула. Это было красиво, но это было не море. Да и идея купаться обнажённой среди множества незнакомок её не привлекала, а скорее смущала. Она сходила поужинать, вернулась к себе и устроилась на диване с книжкой про Ахатикайю, которую принесла ей сегодня леди Аликс.

Но чтение не задалось. Хельвиг поняла, что она скучала по магистру. В последние дни его было настолько много в её жизни, что теперь, когда его не было рядом, вокруг неё образовалась непривычная пустота. Она снова вздохнула и решила принять ванну, а потом отправиться спать.

Его императорское величество Рагенат Эсгерланд мрачно смотрел на свою императрицу. Та что-то рисовала на оконном стекле огромным бриллиантом, который раньше был частью парадной тиары. Как только выцарапала его оттуда? Добыча её порадовала. Он даже не решился его отнять, а просто приказал заменить. Теперь все окна в её покоях были исцарапаны. Казалось, она что-то рисовала, но в её каракулях не было смысла.

Ему до смерти хотелось свернуть эту тоненькую шейку и больше никогда не видеть её улыбки. Солнечной, лучезарной улыбки, как говорили рассыпаясь ей в комплиментах придворные. Безумной, как шептались они же в коридорах дворца, когда думали, что он не слышит. Она, конечно, не была в полном смысле этого слова безумной.

Она даже могла бы быть красивой, если бы не эта не сходящая с её лица ослепительная улыбка. Если бы не стеклянный взгляд, направленный куда-то сквозь собеседника, делающий её похожей на куклу. Она и была куклой. Высокой, красивой, сломанной куклой. Даже кривоватые ноги её почему-то не портили. Тонкий нос с небольшой горбинкой. Широкий рот. Ярко-голубые глаза и цвета тёмного золота спиральки кудряшек. До костлявости худое, но с пышной грудью и бёдрами тело. И демонова улыбка. Когда он трахал её, представляя под собой какую-нибудь из породистых дворцовых шлюх, он делал это в полной темноте, чтобы не дай боги, не увидеть этой улыбки.

Богам, впрочем, не было до него дела, и императрица никак не хотела понести. Но Рагенату Эсгерланду не на кого было её заменить. В отличие от него, она была императорского рода, и ему нужен был от неё наследник. Тот, кто восстановит линию крови. Он не знал, кто его настоящий отец, — мать так и не призналась ему. Она только сказала, что её супруг был бесплоден. Рагенат был уверен, что император знал. Как мог он не знать? И ему просто было удобно делать вид, что это его сын. Знал, конечно, и императорский лекарь. Но тот был связан клятвой, заверенной печатью личной магии лекаря. Хоть что-то.

Но что было делать с вассалами? Их верность принадлежала Эсгерландам. Все представители родов, — и новых, и старых повторили клятвы во время его коронации и оставили кто каплю своей крови, кто печать своей магии. И Рагенат заверил их клятвы кровью. Не своей, — он запасся кровью императрицы. Всё прошло удачно, но он понимал, что бесконечно везти ему не могло. Стоит кому-то из них прознать, что на троне самозванец, его власть рухнет. И Рагенат посещал спальню императрицы несколько раз в месяц вот уже на протяжении трёх лет.

Он уже даже начался сомневаться, не в нём ли проблема. Он готов был подложить её под кого-нибудь другого. Лишь бы был наследник. Но сначала решил убедиться и осчастливил своим вниманием какую-то влюблённую дурочку из не особо знатных. Эрилия? Нет, кажется, Эрнэлия сразу понесла, его лекарь подтвердил. Он убедился, что та избавилась от плода, и продолжил посещать императрицу. Сегодня был её день.