Костяшки моих пальцев сжимаются на руле, а позвоночник напрягается. Три внедорожника останавливаются перед зданием, пока я притормаживаю и объезжаю его сзади.

Тот, кто ступил на нашу собственность и устроил переполох, чертовски пожалеет об этом. Потому что мы уравновешенны, хорошо собраны и одеты в костюмы. Более того, другие могут видеть в нас легкую мишень, но от этого уничтожать их становится только веселее.

Под нашими дизайнерскими костюмами и начищенной обувью скрываются стальные кости, ожесточенные сердца и бездушные мужчины. Жаль, что они видят это лишь мельком, на короткое мгновение, прежде чем мы обрываем их жизни.

С тыльной стороны здания металлическое ограждение действует как дополнительный уровень безопасности, запертое с помощью высокотехнологичной системы, которую я открываю брелком на ключах, направляясь к воротам. В ту секунду, когда я оказываюсь внутри и нажимаю на подножку своего байка, ворота снова закрываются.

Вешаю шлем на ручку, поправляю блейзер и провожу пальцами по волосам, прежде чем проверить оружие. У меня всегда есть пистолет на бедре и лезвие у лодыжки, и ощущение их обоих помогает мне немного расслабиться, когда мои плечи расправляются.

Я оглядываюсь по сторонам, убеждаясь, что мой Ducati идеально расположен перед камерами наблюдения, которые мы установили, прежде чем направиться к металлической двери запасного выхода. Вытаскивая ключ из кармана, я поворачиваю замок и слегка приоткрываю ее, прислушиваясь к любому шуму с другой стороны. Когда я ничего не слышу, я приоткрываю ее еще больше, чтобы проскользнуть внутрь, прежде чем тихо закрыть за собой. Я делаю сознательное усилие, чтобы впускать как можно меньше света, моя ладонь лежит на пистолете, пока я осматриваю темный коридор.

Удостоверяясь, что я один, я направляюсь прямо к двери, которая, как я знаю, ведет в главную часть ночного клуба. В двери есть небольшая стеклянная панель, позволяющая мне заглянуть в комнату, но с этого ракурса я никого не вижу.

Я выглядываю в окно, чтобы убедиться, что внизу никого нет, и хотя я никого не вижу, я слышу голоса. Уверенный, что их нет рядом со мной, я поворачиваю дверную ручку и бесшумно проскальзываю в небольшое отверстие, которое я сам для себя создал, прежде чем прижаться спиной к стене справа от меня.

Чертовски странно видеть ночной клуб днем без того, чтобы он был битком набит движущимися и толкающимися людьми. Обычно людям, наслаждающимся шумом и алкоголя, струящегося по их венам, негде двигаться, но, к счастью, прямо сейчас здесь никого нет, а это значит, что если и будут жертвы, то не совсем невинные. Также помогает то, что постоянного ди-джея здесь тоже нет, так что я могу понять, что происходит.

Лестница, ведущая в VIP-секцию, с право от меня, и я могу сказать, что именно оттуда доносится приглушенный разговор. Я напрягаю слух, сосредоточивая на них все свое внимание в надежде услышать, что они на самом деле говорят, но у меня ничего не получается.

Черт.

Медленно продвигаясь вдоль края стены, я останавливаюсь, когда оказываюсь под лестницей, где еще одна дверь ведет обратно в тень здания, и, не теряя времени, проскальзываю в нее. Уверенный, что здесь никого нет, я бегу в конец зала, прежде чем нахожу отдельные металлические ступеньки, которые также ведут в VIP-зону из-за стойки бара.

Я точно знаю, куда ступить на лестнице, чтобы свести производимый мной шум к минимуму, и, добравшись до верха, я вообще останавливаюсь, когда слышу голос моего брата, эхом доносящийся с другой стороны двери, которая находится передо мной.

— Ури, объясни, что ты делаешь на нашей территории. — В его голосе нет никаких эмоций, но мрачного тона достаточно, чтобы заставить взрослого мужчину вздрогнуть. Он не в том настроении, чтобы с ним трахались, никто из нас не в настроении, но мы были бы очень признательны за объяснение его приезда. Я хотел бы знать, почему этот ублюдок вообще находится в нашей стране, не говоря уже конкретно здесь, но Маттео всегда сразу переходит к делу.

Окошко в этой двери представляет собой небольшой квадрат, расположенный под идеальным углом, чтобы я мог ясно видеть, что там происходит.

Ури и, похоже, четверо мужчин стоят спиной к бару, где нахожусь я, в то время как мои братья, Торрес и еще несколько наших мужчин стоят лицом к ним лицом к лицу. Судя по пустым бутылкам из-под спиртного и разбитым стаканам, разбросанным по бару, Ури и его люди, возможно, хорошо провели время до нашего прихода.

Превосходно.

Рост Ури, должно быть, около семи футов. Его широкое телосложение и лысая голова делают его еще более массивным. Я уверен, что его боятся среди прочих, но мы никого не боимся.

Никого.

— Ах, как мило с вашей стороны присоединиться к нам, мистер Де Лука. Мы развлекались, пока ждали вашего прибытия. — Он разводит руками, отмечая беспорядок, прежде чем пожать плечами. — Может, в следующий раз не заставляй своих гостей так долго ждать, а? — Его акцент сильный, но понятный, насмешливый тон очень заметен, когда он снова пожимает плечами.

Мудак.

Маттео делает шаг к нему, поправляет воротник рубашки и смотрит на незваного гостя. — Если бы я знал, что у нас будут гости, я был бы здесь, чтобы поприветствовать вас, но я не верю, что это дружеский визит.

Ури хихикает, запрокидывая голову, его плечи подпрыгивают от движения, его люди присоединяются к нему. Вито насмехается над ними. Начнем с того, что он не самый улыбчивый мужчина, но его бесит, когда он видит, как взрослые мужчины вот так реагируют на сигналы своего лидера. Не смейся, потому что таков твой босс, не ломай себе шею, потому что таков он. Предполагается, что у тебя все еще должно быть индивидуальное мышление, даже когда ты часть команды. Идиоты. Им нужна лучшая подготовка, это точно, и один-два урока в классе, но этого вряд ли произойдет.

Это ваш самый большой признак того, что ваши мужчины — ублюдки и не верны себе и бизнесу, семье, частью которых они решили быть.

— Что натолкнуло тебя на эту мысль, Маттео? — Я ловлю проблеск улыбки на губах Ури, когда он поворачивается к одному из своих людей, поворачиваясь ко мне боком, и мне хочется расквасить его лицо от гнева и разочарования, проносящихся по моему телу.

Ублюдок.

— Что случилось с двумя нашими грузами в порту, Ури? — Ухмылка растягивает мои губы в ответ на вопрос Вито. Никогда не был тем, с кем можно валять дурака.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — отвечает Ури, еще раз пожимая плечами, что чертовски раздражает меня, но не так сильно, как это волнует Вито, потому что на следующем вдохе он вытаскивает пистолет из-за бедра и направляет его на русского. — Ну-ну, Вито, не размахивай оружием, если слишком боишься им воспользоваться.

Я смеюсь над его словами и той гребаной дерзостью, с которой он говорит такое о Вито, но я слишком поздно понимаю, что его слова были отвлекающим маневром, когда он тянется за своим пистолетом. В мгновение ока он нацеливается на Торреса, который стоит рядом с Вито, и в следующую секунду пуля попадает Торресу прямо между глаз.

От быстрого движения у меня отвисает челюсть, прежде чем по ту сторону двери начинается хаос. Это мой гребаный сигнал присоединиться к действию и застать их врасплох. Когда я распахиваю дверь, я слышу звук еще одного выстрела, но я не могу быть уверен, кто это был и куда он был направлен, поэтому я сосредотачиваюсь на ближайшем ко мне человеке Ури. Он стоит у входа, чтобы пройти за стойку, так что между нами ничего нет.

Сжимая рукой пистолет на поясе, я делаю тихие, рассчитанные шаги к нему, но когда я оказываюсь в дюйме от него, он крутится на месте, держа пистолет наготове, но ствол направлен вниз.

Я пользуюсь случаем, чтобы ударить его локтем в горло, звук его шипения и удушья достигает моих ушей, когда хватка на его пистолете ослабевает. Выбрасывая ногу, я сталкиваюсь с задней частью его ног, и он заваливается вперед, пистолет выскальзывает у него из рук и скользит по полу, пока он шипит от боли, стоя на четвереньках.