А вот нашу линейку плащей, курток на хорошем шерстяном подкладе и с застежкой-молнией сейчас начинали носить коронованные особы всех европейских государств. Ох, сколько пришлось труда в ту застежку вложить! Отдельная история. Казалось бы, мелочь… Как-нибудь вспомню в подробностях и сама ужаснусь — эдакую махину одолели. Еще и создали гарантированный доход на будущее: продажу запасных молний, а в самых крупных городах — сервис по починке. Да, скоро освоят, перехватят и фабрикацию, и ремонт, но пока мы имеем все преимущества лидера.

Пока портниха трудилась, мы с супругом обсуждали недавние события. Я рассказала о путешествии, о том, как разрулила ситуацию с заводом, о неофициальном благословении на презервативы.

— Если бы не привезла проблему, — закончила с улыбкой, — так плаванье мечты. Теперь ты радуй. Или огорчай.

— Рад бы порадовать — нечем. Ну, разве, теперь я не могу провести против «свинского» клуба настоящую полицейскую операцию: господин Ланской меня официально уведомил о запрете привлекать личный состав министерства. На вопрос, отменяет ли это царское поручение, ответил тихо, глухо и невнятно. Кстати, благодаря нашим Васям это прояснилось. Когда такое покровительство… Вряд ли хоть мой начальник, хоть Милорадович желает, чтобы я вытащил из этого храма Венеры Аракчеева-младшего. Отец никогда не поверит, что это произошло по инициативе чиновника МВД, и пойдет разбираться на министерско-губернаторском уровне.

— Ну а ты? — нейтральным тоном спросила я.

— Сижу жду, собираю информацию, анализирую, — ответил муж. Тоном, который мне совершенно не понравился. Ни отчаяния, ни облегчения, а, наоборот, злое сосредоточенное веселье. Ага, ждет он, собирает… Знаю его: как только соберет, так и подорвется в любой момент. Сам туда полезет. Ведь именно это ему министерским указом не запрещено.

И ничего мне не поделать. Ладно, всякое бывало. Бог миловал и сейчас сохранит.

— А насчет домашнего расследования?

— Все так же. Нет, даже интересней, — невесело заявил Миша. — Расширяется номенклатура похищенного. Ладно тушенка, ладно крупа, ладно свечи. Так из Большой гостиной с книжной полки пропал цветной атлас мира.

Я охнула. Это был пилотный экземпляр, именно пилотный, а не сигнальный — я еще раз хотела проверить качество красок. К ним претензий не было, зато претензия появилась у мужа. Геополитическая.

— Мушка, — спросил он, дойдя до Южной Америки, — ты уверена, что Уругвай уже существует?

— Как-то не подумала, — ответила я.

— Так спроси английских, испанских и португальских негоциантов. Даже если эта новая держава появится через пару лет, о нашем географическом пророчестве забудут, а мы стяжаем репутацию фантазеров, причем в мировом масштабе.

Я навела справки. После чего современный Уругвай был причислен к Аргентине, с блеклой штриховкой и сноской «также бразильская провинция Сисплатина, или независимое государство Уругвай по версии повстанческого комитета».

Кстати, Лизонька тоже приняла участие в раскраске карты: выделила из территории Османской империи независимое государство Греция. Я знала, что греческая независимость — больная тема для ребенка, поэтому лишь мягко спросила:

— Доченька, так это греческая республика или царство?

— Все равно. Это свободная Греция, — ответила Лизонька. И надула губки, приготовившись к очередному спору, но у меня было что-то неотложное, и спор не состоялся.

Несмотря на подобные штриховки, не Лизонькины конечно, мой продукт являлся безусловной полиграфической сенсацией всемирного масштаба. Одно дело — искать буквенные обозначения на черно-белых рисунках, и другое — с первого взгляда узнать свою отчизну по раскраске. Не сомневаюсь, даже Александр Павлович временно забыл бы о своей бродяжьей тоске и долго листал бы страницу за страницей.

Этим гости и занимались. А так как некоторые перед этим воздавали честь волованам, птифурам и канапе, края страниц потеряли типографскую белизну. Я однажды пожалела вслух, что странички нельзя заламинировать или поместить в полиэтиленовые файлы.

— Лучше поступила бы как в средневековых библиотеках — держала бы атлас на цепи, — серьезно сказал Миша.

Я ответила, что иллюстрированный географический справочник от кражи спасают размеры. Действительно, атлас примерно формата А2 под одеждой не унесешь.

Однако унесли. Причем в то время, когда в усадьбе не было гостей.

— Это кража на продажу, — ахнула я. — Но кто⁈

— В другой ситуации я бы сказал — скопировать и отпечатать раньше нас, — заметил Миша. — Но тогда имело бы смысл украсть заодно всю типографию с красками. С наборщиками, а главное — с тобой, руководствовать пиратов-копиратов, когда у них возникнут вопросы.

— Возможно, это просто дурак или дура, услышавшие гостей: «Этой книге цены нет». Какие примем меры?

— Не такой и дурак, раз смог украсть. Меры пока приняла только Лизонька — попросила поставить на ее двери замок, да не просто, а с цифрами. Еще и спросила: «А что это за цифры должны быть?» Я ответил: «Такие, что ты никогда не забудешь, например, я ставлю день венчания с твоей маменькой, ну а тебе — день твоих именин. Любому жулику проще дверь взломать, чем подобрать правильное сочетание из восьми цифр».

— Поставили? — улыбнулась я.

— Конечно. У нас их в мастерской два десятка. Сама знаешь — в России новинка особо не пошла, у кого деньги есть, и слуги найдутся для охраны. Шутки шутками, но после пропажи из Большой гостиной хоть забрось все дела и займись прогрессорским прорывом — сделай и расставь по дому камеры наблюдения. Видно, что вора интересует не только кладовая.

— Взять живым числом не думал? Сделать несколько глазков и поставить на дежурство за дверьми хотя бы наших учеников по графику. Может, какому-нибудь Иванушке удастся застать кобылицу-воровку? — невесело предложила я.

— Думал и отказался, — столь же невесело ответил Миша. — Подсчитал: чтобы не оставить без наблюдения ни один вход, нужно восемь человек. Да все эти глазки с дежурствами станут известны воришке, и он или заморозит активность до отмены, или начнет обходить. Проще устроить кинологический эксперимент. Зефирку из Лизиной комнаты ночью не выгнать, но можно поставить на ночь пару сторожевых бобиков.

— Правда, отвлекись от свиней и займись домашней безопасностью, — устало сказала я. — Полтора часа до старта. Уже не заснуть, хотя бы на корреспонденцию гляну…

— А я — два круга вокруг пруда и помучаюсь в тренажерке. Бобиков надо будет сразу принюхать на меня, чтобы не гонялись за бегущим человеком.

Супруг отправился переодеваться в бегательный костюм, а я — в кабинет, читать корреспонденцию. Пришлось зажигать лампу в приемной — в темноте цифровой замок не откроешь. Вздохнула о недавних временах, когда зажигала свет лишь в кабинете, а любые двери просто открывала. Домашняя безопасность, дери ее черти всех времен и народов.

Секретарь услужливо расписал на листе, что откуда пришло: Нижний, Любек, Лондон, Орел, Астрахань, Париж. Что-то с моего дозволения уже вскрыто, для остальных конвертов — изящный ножик из мамонтового бивня.

Ну, что у нас плохого?

Мише удалось сделать только один круг — пошел не по-осеннему частый дождик. Между прочим, если взять все наши чудачества, его ежедневный фитнес держал пальму первенства по эксцентричности. И в Москве, и в Голубках, и здесь, под Питером. Сердобольная дворня снова и снова рассказывала мне о безумном барине, что бегает в рассветные часы: «Вы уж последите за ним, Эмма Марковна, найдите дохтуров, а то, коли овдовеете и замуж решитесь, второй такой добрый барин не сыщется». Бедный Миша решил пожалеть крестьянские умы и начал бегать в Голубках по ночам, после чего приобрел репутацию оборотня. К счастью, в соседних селах, но тоже ничего хорошего. Потому-то, когда планировали Новую Славянку, супруг всерьез сказал:

— Мушка, начерти-ка аллею так, чтобы дворня из окон не видела. Или заброшу все и разработаю электрическую беговую дорожку.