— Быстрей бы. Вот уж повеселюсь вволю! — обрадовалась Рута, и Заряна опять взялась её воспитывать:

— Не ради веселья ворожейской премудрости учишься! И с кровожадными тварями лучше не шутить, хорошенько это запомни!

Но беспечная ещё по малолетству Рута пропустила предостережение мимо ушей. Нетерпеливо повернулась опять к Позёмке.

— Расскажи теперь ты! Как съездила с Альдоной?

— Если переживаешь за проклятое дитя, в трёх окрестных деревнях ребятишки не пропадали, — произнесла живая снегурочка своим нежным, звенящим голоском. — То ли я встретилась с обычной маленькой лесавкой, то ли девочка была не из этих мест. Ведь по кромке леса идёт большая дорога, а по ней ездят и семьями.

— Одного не пойму — это зачем же родичам собственное чадо проклинать? — задумчиво произнесла дочка ведьмы.

И опять вмешалась Заряна, конечно же сделав строгое лицо:

— Чаще всего по дурости. Бывает, кричит младенец день и ночь без умолку, либо шалит не в меру, если уже бо́льшенький, вот замученная баба и брякнет в сердцах — чтоб тебя леший взял! Тот и забирает обещанное ему дитя в лесавки или лешачки.

— Зато если лесавка не истинная, не от блуда лешего и кикиморы, стать обратно человеком такой ребёнок сможет, — подхватила вошедшая Дайва, видно услышавшая часть разговора. — Надо над проклятым либо провести обряд, либо заставить выпить особое зелье. Пожалуй, такое зелье мы с вами сегодня и сварим. Ночью Бер мальчишек в лес ведёт, будет учить не плутать в чаще. Вдруг им попадётся и та странная лесавка, которую не испугал оберег от нечисти на Позёмке.

И день пошёл своим чередом. Сварив все вместе зелье, девочки отправились заниматься рунами, но тут уже у каждой было собственное задание. Рута, например, пока продолжала запоминать и рисовать магические символы.

Затем наступил полдень и перерыв, после которого дочька ведьмы наконец-то познакомилась с третьей своей учительницей.

Моревна, мускулистая великанша ростом с Бера и Магистра, была родом с острова Буяна, на котором испокон веков хранился священный для каждого славича Алатырь, камень мудрости и справедливости. Из-за этого островитяне беспрестанно отражали как открытые, так и тайные нападки недругов, мечтающие тот камень захватить.

Порой к острову причаливали целые армии, поэтому каждый рождённый на Буяне учился давать отпор врагу с раннего детства. Любой мальчик желал быть только богатырём, девочка богатыршей, и, подрастая, они посвящали ратным подвигам целую жизнь, даже если потом с острова уезжали. Вот и Моревна, прибившаяся, в конце концов, к Ордену Всезаступников и согласившаяся обучать девочек основам боевой защиты, большую часть времени была в разъездах. Богатыршу вечно тянуло туда, где назревала хорошая драка, поэтому будущие ворожеи надеялись больше на обереги, спутников и собственные защитные заклинания.

Потом Моревна возвращалась, и уроки возобновлялись. Выглядела же учительница, на взгляд Руты, так что дух захватывало! Медная её коса, накрученная на голову, была упрятана внутрь высокого причудливого венца. Не столько украшенного, сколько вооружённого острыми зубцами и частыми высокими шипами, торчавшими из в общем-то нарядного цветочного узора. И, конечно, на богатырше была не юбка, а штаны и простёганный камзол-доспех. Тоже щетинившийся на этот раз короткими шипами, защищающими горло и руки воительницы до локтя. Шипастыми же оказались носки и задники кожаных сапожек Моревны, а в целом мужская одёжа мускулистую и длинноногую богатыршу даже украшала. Сидела не в пример лучше, чем на полнобёдрой пухленькой Дайве. И Рута, пленившись, решила непременно добыть себе такие же штаны, когда подрастёт и начнёт выезжать на задания.

Меж тем Моревна, поприветствовав учениц и зыркнув исподлобья на новенькую, дочку ведьмы, велела всем отправляться на малое ратное поле.

Пока ученицы гурьбой спустились по лестнице, пока обогнули кругом обитель, Моревна каким-то образом оказалась рядом с полем первой. Сидела со скучающим видом на пожухлой травке и заостряла ножом конец не слишком длинной, с локоть, палочки, превращая её в лёгкую стрелу. Рядом на траве лежала ещё целая охапка палочек и три маленьких лука.

— Просила же на мои занятья портки надевать, — проворчала богатырша. — Самим теперь будет неспродручно.

— А у меня штанов ещё нет, — решила на всякий случай оправдаться Рута.

— На нет и суда нет, — буркнула в ответ неулыбчивая Моревна, и опять обратилась ко всем: — Побегайте пока вокруг поля, покуда я занята. Кругов пять, не меньше!

Любившая беготню Рута обрадовалась и немедленно сорвалась вперёд, но успела услышать, как кто-то из старших девочек недовольно вздохнул. Зато Лушка с Морошкой принялись носиться друг за другом с не меньшим удовольствием, да ещё с радостным визгом. Не по кругу, а просто в догонялки, из-за чего учительница на них покосилась, но ничего не сказала.

Закончив нарезать круги, Рута уже по собственному желанию полезла на врытый в землю и гладко обструганный столб, но ей помешал моментально сбившийся между ног сарафан. Пришлось съехать вниз, и сарафан при этом, вместе с нижней рубахой, задрались до пояса.

— Потому про портки и напомнила, чтобы голым задом не сверкать, — раздался рядом уже не ворчливый, но насмешливый голос Моревны и её рука быстро обдёрнула подол сарафана Руты. Та страшно смутилась и начала озираться по сторонам, но учительница успокоила: — Никто из мальчишек не видел, сорванцы с Бером на реке. А ты, шустренькая, возьми-ка теперь лук. Попробуй попасть стрелой в ту колобашку.

Моревна показала рукой на треснувшую деревянную посудинку, подвешенную на верёвочке к высокой перекладине, и Рута, тщательно прицелившись, с первого раза тюкнула по колобашке стрелой.

— А ты боевая. Не то что некоторые, — совсем оттаяла Моревна и неодобрительно качнула шипами венца в сторону красной замученной Заряны. Та ещё только закончила бежать и никак не могла отдышаться. — Обычно те, кто умеет колдовать, думают, будто всё решает волшба. Но иногда вражину следует просто хорошенько отдубасить!

— Почему бы нет, коли заслужил. Я с удовольствием! — нашла родственную душу Рута и, прицелившись, загнала стрелу прямо в выдолбленное нутро колобашки. — Эх, жалко нет наконечника. Не втыкается.

— Возьми вот этот. От меня на память, — сказала вдруг богатырша и, покопавшись в кармане штанов, протянула девочке странный с виду наконечник. Непривычно длинный, с кисть руки, узкий и слегка прозрачный.

— Он не из железа? Это камень или кость?

— Никогда не видела перунову громовую стрелу? — удивилась Моревна.

— Только про них слышала. От матушки.

— Эту я самолично после удара молнии добыла, да не где-нибудь, а в священной дубовой роще. Значит так, попадёшь перуновой стрелой в нежить из лука — разорвёшь её на части. Просто кольнёшь легонько кончиком — не убьёшь нежить, но обездвижишь. Думаю, пригодится тебе стрелка в будущих странствиях.

— Благодарствую! — низко поклонилась восхищённая подарком Рута.

— И не забудь приготовить к следующему занятию штаны, — велела богатырша и, хлопнув тяжёлой ручищей ученицу по плечу, отошла и занялась другими девочками. Больше внимание дочке ведьмы она в тот день не уделяла, что показалось Руте даже обидным.

— Очень много о себе эта Моревна воображает, — принялась недобро бубнить Заряна за ужином. Липа в ответ лишь пожала плечами, Позёмка примиряюще улыбнулась, но Заряна никак не успокаивалась. — Какая же это учительница, если ей, как и Липе, всего шестнадцать! Старше меня всего на один год!

— Да? — изумилась Рута, прекратив хрустеть солёным огурцом. — Тогда она мне ещё больше нравится!

— А почему бы не учительница, коли заслужила? Воюет с малых лет, а война делает взрослым быстро. Сколько Моревна сама разных чудищ уничтожила, нам с вами и не снилось, — с укором прозвенел голосок Позёмки, после чего Заряна нехотя кивнула и замолчала.

— Я слыхала, сегодняшней ночью богатырша отправляется в лес с Бером и его учениками, — тоже вдруг решила пожаловаться обычно сдержанная Липа. — Небось меня не позвали, хотя опыт тоже имеется. Весной, когда исполнится семнадцать, заканчиваю обучение и начинаю странствовать во славу Ордена с собственным спутником.