— Мы будем в комнате ожидания, когда вернемся. Обязательно поднеси его к окошку, чтобы мы могли посмотреть на него после того, как он родится.

Мама похлопала меня по спине. Я выудил из переднего кармана ключи от внедорожника и протянул их ей.

— Возьмите мою машину. В ней его автокресло.

— Поцелуй меня, Элай, — сказала ему Хэдли. Он спрыгнул на пол и побежал к ней. Я помог ему забраться на кровать, где он поцеловал ее в щеку. — Ты готов к появлению младшего брата? — спросила она его.

Он энергично кивнул.

— Поправляйся, мамочка.

Он побежал обратно к Хэнку.

Когда они ушли, Хэдли посмотрела на Люси.

— Ты не голодна?

— Ты же знаешь, что они все равно принесут мне что-нибудь.

Люси беззаботно и в то же время самоуверенно пожала плечами. Она была права. Они обязательно принесут еду для нее и, возможно, для родителей Хэдли, которые еще не приехали.

— Это всегда занимает так много времени? — внезапно спросила Люси. — Почему ничего не происходит?

Я чувствовал то же самое, что и она. Мне не нравилось, что это занимает так много времени.

— Вам двоим нужно успокоиться, — сказала нам Хэдли.

— Это Элайджа на грани слез, а не я. — заметила Люси.

— Могу поспорить, не я один буду рыдать, — добавил я.

Она уставилась на меня.

— Ставлю десять долларов!

— Держу пари, ты будешь мыть мою машину.

— Боже, благослови Америку! — Хэдли схватилась за живот. — Люси, в последнее время ты ведешь себя так же, как он. Я не в силах справиться с вами двумя.

Мы с Люси обменялись ухмылками, а потом она засмеялась. Она положила голову рядом с мамой и вздохнула.

— После сегодняшнего дня, мам, мы будем в меньшинстве.

— Я и так чувствую себя в меньшинстве, когда вы втроем объединяетесь против меня.

_______

Спустя шесть часов родился Джексон Паркер.

Я старался оставаться сильным, держа Хэдли за руку, пот покрывал ее лоб и увлажнял волосы. Я и раньше знал, но теперь был уверен... Она самый сильный человеком из всех, кого я встречал.

Как только Джексон появился на свет громко заплакав, я зарыдал вместе с ним. Самый счастливый момент в моей жизни был в этой комнате.

Я был мужем. Отчимом. Отцом.

Моя жизнь кардинально изменилась за эти годы после встречи с Хэдли. Я поцеловал ее в губы, провел рукой по влажным волосам, и по ее щекам тоже текли слезы.

Джексона положили мне на руки, и я обнял его так, чтобы Хэдли тоже могла его видеть.

— Он идеальный, — прошептала она мне.

Я кивнул в знак согласия, не в силах отвести от него взгляд.

Я не забыл свое обещание.

Поднести его к окну в комнате ожидания, как только он родится. Не хочу, чтобы они ждали, чтобы увидеть его.

Люси еще больше, чем бабушка с дедушкой, хотела его видеть.

Вытерев лицо, я посмотрел на Хэдли, которая уже кивала, словно знала, о чем я думаю.

— Иди, покажи его, а потом приходите обратно к мамочке.

Врач придержал для меня дверь. В нескольких сантиметрах от меня оказалось шесть человек. Все кроме одного. Они прыгали вверх-вниз и указывали пальцами в нашу сторону. Люси держала Элая, хотя он был почти такого же роста, как она, когда он указал на Джексона, она полностью сломалась. Слезы текли по ее щекам, она прикрывала рот и все еще пыталась удержать брата на бедре. Ее реакция только усилила мои слезы.

Потому что я знал, что она тоже это чувствует. Ту безумную любовь, которая охватила все мое существо, как только я впервые увидел Джексона.

Увидев, что его сестра плачет, Элай тоже начал плакать. Теперь на каждом улыбающемся лице были слезы, когда я показывал сына через стекло.

Я смотрел на двух детей, которые сделали из меня того человека, которым я стал, и мог поклясться, что мое сердце увеличилось в четыре раза. В некоторые дни я не мог поверить, что в моей жизни есть все эти люди, которых я люблю. И я не мог поверить, что они любят меня.

Узы основаны не только на крови.

Иногда они просто возникали, и вы не задавались вопросами.

Я любил свою семью.

Жизнь была...

Великолепной.

Эпилог

Хэдли

Восемь месяцев спустя...

— Ну хорошо, Джексон, — вздохнул Элайджа, опускаясь позади меня на покрывало. Его волосатые ноги обхватили меня, он снова поправил зонтик, чтобы мы были спрятаны от палящего солнца. — Какого черта, сынок? Тебе нужна только одна сиська, хватит пытаться завладеть сразу двумя.

Я рассмеялась, когда он убрал руку Джексона от той груди, которую он не использовал для еды.

— Мне не нравится песок, — пробормотал Элай, усаживаясь рядом с нами. — Он обжигает мне ноги.

— Не снимай обувь для плавания, — сказала я ему.

— Вини в этом свою маму, Элай. Именно она хотела, чтобы мы отдыхали на пляже.

Я ущипнула Элайджу за руку, когда он это сказал.

Люси глубоко вздохнула.

— Соленая вода неприятна на вкус.

— Ты не должна её пить, — сказал Элайджа.

Она сердито посмотрела на него.

— Я ничего не могла поделать с тем, что вода попала мне в нос, когда волна сбила меня с ног!

Он засмеялся.

— Да, волна надрала тебе задницу.

— Ты даже не зашел в воду. Просто наблюдал. Я бы посмотрела на тебя там.

Она указала в сторону океана.

— Тогда пойдём. — Он встал. — Идем, Элай. Пойдем и покажем твоей сестре, как это делается.

Элай натянул ботинки и взял его за руку.

— Только по колено, ребята, и не дальше! — предупредила я их, глядя на Элайджи. — Подержи Элая, пожалуйста. И не надо так сильно дразнить Люси. Я и так волнуюсь...

Я наблюдала за тем, как Люси пошла к воде, и оглянулась в нашу сторону, чтобы посмотреть, идет ли Элайджа.

— Знаю, детка. Вот почему я иду с ней. Она хочет вернуться к воде, но я вижу, что она боится оставаться там одна. Она не зайдет глубоко.

— Сестренка боится? — спросил Элай удивленно.

— Пойдем. — Элайджа подхватил его на руки. — Эти волны — не шутка. Поэтому лучше не заходить одному. Она не столько боится, сколько умна...

Чем дальше он отходил, тем я меньше слышала, и я улыбнулась ему вслед.

Когда я посмотрела вниз, Джексон улыбался мне.

— Что? — ворковала я. Он засмеялся, когда я снова надела бикини на грудь. — Хочешь сказать ма-ма?

— Па-папа!

— Нееет! Ма-ма...

— Пааа-пааа.

Я рассмеялась.

— Ладно, предатель, поговорим, когда тебе понадобится еще молоко. Папа дает тебе молоко?

— Пааа-пааа.

Я взъерошила его темные волосы. Он был темноволосым и темноглазым, как и Элайджа.

— Теперь я знаю, что ты делаешь это специально.

Мы с Джексоном немного поиграли в песке, пока я наблюдала за тем, как они втроем играют в воде.

Скотт звонил Люси раз или два в год. Элай так и не узнал своего отца, поэтому, когда тот пытался поговорить с ним, ему было неинтересно. Каждый раз Скотт обвинял в этом меня, и на этом все заканчивалось. Мы уже некоторое время ничего о нем не слышали.

Лилли не доставляла мне проблем с ними. Думаю, в тот день она хотела лишь задеть мои чувства и напугать. Как и ее сын, она не находила времени, чтобы стать частью их жизни, но все равно винила в этом меня.

Они знали, где мы живем, и могли приходить к ним в любое время. И когда мы переехали в дом Элайджи, я сказала им об этом. В прошлом году мы снова переехали. Тот же город, только новый дом. Салон Элайджи, школа Люси и больница — именно поэтому мы остались в городе, ну и не стоит исключать тот факт, что наши родители будут рыдать, если мы переедем. Мы также рассказали Скотту и его родителям, где находится наш новый дом.

Насколько трудно поднять телефонную трубку и позвонить кому-то? Или приехать и повидаться с детьми, когда вы жили в одном городе?

Мне было жаль только моих детей. Я ненавидела, что они не видятся с отцом, хотя никто из них этого не хотел. Я знала, что все было бы иначе, если бы я простила Скотта. Он по-прежнему валялся бы на диване, пока я работала. Они, скорее всего, видели бы его каждый день, но я не могла представить их счастливыми, потому что они видели бы, как я пытаюсь быть счастливой с человеком, которому больше не могу доверять. Скотт до сих пор жил с родителями. Он больше не учился, но и не работал. Это заставило меня задуматься. Если бы я осталась со Скоттом, мои дети никогда бы не увидели, как на самом деле должны обращаться с их мамой. Они бы не узнали, каково это — рассчитывать на кого-то и быть рядом, несмотря ни на что.