Если они придут.

Я отправился за пирожными «Little Debbie», все еще расстроенный тем, что не взял молоко, поэтому недолго думая вернулся за ним.

Моя ленивая задница могла в первую очередь подключить холодильник, только чтобы получить это гребаной молоко.

Захватив пирожные «Zebra Stripe» и «Nutty Buddy’s», я перешел к отделу с чипсами. На мгновение меня охватила паника. Я не увидел ни одного «Funyuns» (прим. пер.: Funyuns — торговая марка кукурузной закуски со вкусом лука). И через пару секунд я понял, почему.

Осталась последняя упаковка и она была частично скрыта лежащими рядом чипсами «Lay's». Я вздохнул с облегчением и улыбнулся, как бы говоря: все в порядке, как вдруг показались две маленькие ручки и схватили пакет раньше, чем я.

— Тпру, — сказал я, уставившись на девочку с белокурыми косичками.

Она медленно поворачивается, смотрит на меня и с любопытством вскидывает бровь.

— Ты со мной разговариваешь?

Ребенку не больше трех лет, а она совершенно одна в магазине и ворует мои чертовы чипсы!

— Не хочешь подарить мне эти луковые колечки? — Вежливо спросил я.

Она посмотрела на чипсы в своей крошечной ручке — мои чипсы, — а затем снова на меня.

— Нет. Возьми свои.

Она развернулась собираясь уйти.

— Где твои родители? Маленькие засранцы не должны расхаживать в одиночестве, даже если становятся мелкими воришками в столь юном возрасте.

Она нахмурилась, ее маленький носик сморщился.

— Там, где я ее оставила. — Она указала на светловолосую голову, склонившуюся над одной из секций морозильника. Маленькая девочка осматривала меня, когда я снова взглянул на нее. Уставившись на мои руки, она закатила глаза, прежде чем нахмурилась. — Дедуля всегда говорит маме, что татуировки уродуют женщин.

— О? — Я склоняю голову. — Твой дедуля звучит как уродство.

От моих слов она разинула рот.

— У тебя на руках демоны, потому что ты один из них.

Я дернулся и зашипел. Она испугалась, выронила пакет и с криком побежала к маме.

Я нагнулся, подобрал чипсы и, посмеиваясь, направился к следующему отделу, взял пиццу — её я мог с лёгкостью разогреть, — а затем отправился к кассе, где злобная воровка, рассказавшая о своём уродливом дедушке помогала маме выгружать товары из их корзины.

Маленькая воровка подняла голову, ее глаза расширились и стали такими ожесточенными, как только можно в ее возрасте. Она увидела пакет с чипсами в моей руке и похлопала мать по бедру:

— Мам, мама, — начала она.

— В чем дело, Люси? — спросила ее мать, прижимая к себе сумочку и катя тележку вперед, пока кассир пробивал товар.

Я взглянул на сальные светлые волосы, уложенные в пучок. Вероятно, она уже день или два не мыла голову.

По ее обломанным ногтям и бледному, усталому лицу без макияжа было видно, что ей наплевать на свой внешний вид.

Чем дольше я наблюдал за ней, тем больше она меня раздражала. Я громко выдохнул, сделав вывод, что она живет за счет государства. Через несколько минут она воспользуйся картой, которую выдают получателям государственных пособий и оплатит свои товары.

Чувство вины захлестнуло меня. Моя мама была в таком же положении, пока растила меня, и большая часть еды на нашем столе до встречи с Хэнком была по талонам на питание, но я видел, как все больше людей злоупотребляют этой системой, поэтому мое презрение было неподдельным каждый раз, когда видел подобных людей в магазине.

Никто не сравнится с моей мамой. Она была уникальна, и повесила бы меня за такие мелочные мысли, но я не мог остановиться.

— Этот демонопоклонник украл мои чипсы.

Черт. Из чувака с демонами на руках я в одно мгновение превратился в демонопоклонника. Не хотел бы я слышать, что этот ребенок скажет о моих салонах — жуткие портреты демонов повсюду. Ужас!

Мать резко подняла голову, услышав, что сказал ее ребенок. Она посмотрела туда, куда указывала ее дочь, — на меня, — и тут же покраснела. Ее глаза были самого яркого оттенка синего, который я когда-либо видел, или, возможно, это потому, что она была очень бледной и болезненной. Она так сильно покраснела, что это было очень заметно.

— Люси, это некрасиво! Почему ты так говоришь?

Она прижала руку к лицу и изо всех сил старалась не смотреть на меня, пока разговаривала с дочерью.

— Он украл мои чипсы!

Лицо ее дочери тоже покраснело. Они были очень похожи.

Мамаша выпрямилась, с искаженным от боли лицом положила ладонь на спину, и тут я заметил — господи, почему я не заметил этого раньше? Женщина была глубоко беременна. Как раз то, что нужно обществу, — еще один мелкий террорист на свободе. Она жестом указала на маленькие пакетики с чипсами рядом с кассой.

— Возьмите пакет, чтобы я могла оплатить. И извинись за свои слова.

Маленькая девочка обогнула тележку и выхватила маленький пакетик «Funyuns», а затем повернулась ко мне.

— Извините.

Она высунула язык пялясь на меня под таким углом, что ее мама не могла этого увидеть. Трусиха.

— Тебе стоит лучше контролировать это, — я не мог указать на девочку, потому что мои руки были заняты покупками, но дернул головой в ее сторону, чтобы она поняла, что я говорю о ее ребенке.

— Это?

Брови мамаши взлетели вверх. Она забыла, что, насупившись, старалась не смотреть мне в глаза.

— Я о твоём ребенке, — пробормотал я.

— Вот именно, ребенок, — сказала она мне. — Не это. — Она посмотрела вниз на свою дочь. — Ну-ка, Люси. Отойди от плохого человека.

Я насмешливо хмыкнул.

— Думаю, это лучше, чем демонопоклонник.

Она выпрямилась и пристально посмотрела на меня.

— Ты бы предпочел, чтобы мы называли тебя дьяволом?

— Меня устраивает.

У детей нет никакой надежды перестать быть маленькими засранцами, когда их воспитывали такие чопорные родители. Бьюсь об заклад, она пришла бы в ужас услышав названия моих салонов.

Она нахмурилась и повернулась к кассе, чтобы оплатить покупки. Я удивился, когда увидел, как она прижимает к считывающему устройству дебетовую карту. Значит, у нее был мужчина, за счет которого она жила? Рожала детей только для того, чтобы его удержать? Для этого ей следовало лучше следить за собой.

— Что? — пробормотала она, когда я продолжал пялиться на нее.

Я безразлично пожал плечами. Она закрыла сумочку и снова позвала ребенка, после чего выскочила за дверь.

Счастливого пути!

Я положил на кассу свои покупки и медленно прикрыл глаза руками. В моей твердолобой черепушке, наконец-то, только что уложилось произошедшее. Я украл у ребенка чипсы. Моему мудачеству не было предела.

От продуктового магазина до моего нового дома было пять минут езды. Единственное, что мне не нравилось в купленном доме, — это то, что он находился прямо рядом с постройками. Скорее всего, я буду слышать всякую ерунду, которая меня не интересует, но я получил дом по отличной цене. Или, по крайней мере, так считала мама — именно она принимала за меня решение. Я буду жить в нем и платить за него, но мое мнение не имело значения. Судя по всему.

Мне стоит перестать позволять ей командовать собой.

Въезжая на подъездную дорожку, я мысленно представляю, как она говорит, что перестанет мною командовать, когда я найду кого-нибудь другого для этой миссии. Схватив сумки с продуктами, вылезаю из машины. Не успел я захлопнуть дверь, как услышал шум рядом с квартирным комплексом по соседству.

— Люси, мне нужна твоя помощь.

Я обошел свой внедорожник, когда услышал знакомый голос, чтобы посмотреть. Женщина из магазина помогала маленькой воровке выбраться из автокресла. В тот момент, когда ноги ребенка коснулись асфальтированной дорожки, у нее словно включился демонический радар. Ее глаза заметались по сторонам, прежде чем остановиться на мне.

Она подняла тощую руку и указала на меня пальцем.

— Демонопоклонник!

Ох, заебись.

Глава вторая