— Мне нужно отправиться в другой салон, в Джеффри. — Я провел рукой по щетине на лице, она медленно повернулась ко мне. — Ребята, вы не хотите поехать со мной?

— Нам придется провести весь день в отеле, пока ты будешь заниматься делами в салоне?

Она наморщила носик, явно не в восторге от идеи торчать весь день в номере. В любом случае я не планировал, что все будет именно так.

— Нет. Вы можете пойти со мной в салон. Я уже несколько раз упоминал о вас в разговоре с работниками. Им не терпится познакомиться со всеми вами.

— Разве это не странно?

— Почему это должно быть странно?

Она фыркнула.

— Неужели думаешь, я не заметила вывеску в твоем салоне? «Отпрыски без присмотра будут выдворены без разговоров».

Я улыбнулся, а она закатила глаза. Я и забыл про эту надпись.

— Не думаю, что это хорошая идея — брать с собой маленьких детей, чтобы они сидели весь день, пока ты... а что ты там будешь делать?

— Продавать.

Ее глаза расширились.

— Правда? Зачем?

— У меня нет в нем необходимости, если только со временем ты не захочешь переехать туда? — Она вытаращила на меня глаза. — А судя по твоему взгляду, не захочешь. Не представляю, что ты захочешь жить в часе езды от родителей, и мама убьет меня, если уеду, только переехав обратно.

Заправив распущенные светлые пряди за ухо, Хэдли подошла и села рядом со мной, но я пересадил ее к себе на колени. Она обхватила меня за шею и улыбнулась.

— Почему то, где я хочу жить, мешает твоим желаниям?

— Думаю, тебе уже известен мой ответ.

Я крепче сжал ее бедро.

— Я хочу съехать из этой квартиры как можно скорее, — пробормотала она, когда я прижался губами к ее шее.

— Почему мы продолжаем ночевать здесь каждую ночь, когда у меня есть дом, который ты можешь сделать своим?

Она удовлетворенно вздохнула, когда я слегка прикусил ее ключицу, просунул руку под футболку и приподнял лифчик, чтобы ущипнуть ее за сосок.

— Элайджа... Ты правда сможешь жить так всегда?

Она прижала мою голову к своим прекрасным сиськам.

— Блядь, да, — пробормотал я в ее одежду, медленно отстраняясь от нее.

Я поднял ее футболку и стянул через голову, прежде чем скользнуть ладонями по ее груди.

— Тогда ты должен знать, что я не хочу здесь жить. И я не хочу жить поблизости. Я очень устала от этих квартир, — прошептала она, задыхаясь.

— Я вытащу тебя отсюда. Мы вместе будем искать. Я перепродам дом, и пока мы ждем, он может быть нашим.

— Уверен?

Она потянула меня за волосы, отстраняя, пока наши взгляды не встретились.

Я поцеловал внутреннюю сторону ее ладони.

— Никогда в жизни ни в чем не был так уверен. Разве ты еще не поняла, что значишь для меня?

Она наклонилась и лихорадочно целовала меня, пока кожу не начало покалывать и жечь — до тех пор, пока мне не стало казаться, что я вот-вот взорвусь. Так сильно действовали на меня ее прикосновения.

— Что насчет выходных, вы поедите со мной?

— Я работаю в воскресенье.

— Тогда мы проведем там только одну ночь и вернемся домой в субботу.

Она закрыла глаза и выдохнув в мои губы. Я наблюдал, как трепещут ее ресницы каждый раз, когда провожу языком по ее губам.

— Ты уверен, что Люси и Элаю можно там находиться?

— Если я сказал, что можно, значит, так и есть. Люси любит рисовать. Кто знает? Может, через какое-то время она будет делать татуировки.

Она засмеялась, откинув голову, но затем ее глаза открылись, и выражение лица стало мрачным.

— На нее влияет все, что ты говоришь и делаешь, Элайджа. Это огромная ответственность.

— Хочешь сказать, что я плохо на неё влияю?

Она засмеялась, словно я рассказал шутку, и покачала головой.

— Нет, наоборот, надеюсь, что благодаря тебе она научится быть сильнее меня.

— Ты сильная, — сказал я ей.

— Мне легко причинить боль.

Я нахмурился, обхватив ладонями ее щеки.

— Уже слишком поздно для этого. Думаю, ты уже должна знать, что твоя дочь такая же ранимая, как и ты.

Она опустила глаза.

— Знаю.

— Поэтому, ребята, я в вашем распоряжении в любое время, чтобы сказать людям, идти нахрен, когда это необходимо.

— Сейчас?

Я помог ей подняться на ноги, чтобы снять с нее шорты.

— Есть много преимуществ в том, что я в твоем полном распоряжении. — Ее веки отяжелели, когда я поцеловал ее живот, прежде чем она снова села ко мне на колени. — Хочешь покажу?

— Думаю, уже знаю, но продолжайте показывать, если я вдруг забуду.

Глава тридцать восьмая

Хэдли

Элайджа продал свой первый салон парню, который управлял им с тех пор, как он переехал. Очевидно, Кед, так звали парня, настойчиво предлагал ему купить у него этот салон, но Элайджа, долгое время, не был готов с ним распрощаться.

Пока не появилась дамочка с детьми.

Меня охватило счастье, когда я вспомнила все, о чем говорил Кед. То, что Элайджа говорил ему, что у него больше нет времени на всякое дерьмо, — по словам Кеда. У него появились новые приоритеты, а именно — мы. Кед очень старался донести до меня, что все это не похоже на Элайджи. Новый владелец сказал, что я превратила Элайджи в человека. Этот факт порадовал Кеда — мужчину, который был счастливо женат и имел четверых детей.

Сказать, что я была рада, что мы поехали с Элайджи, было бы преуменьшением. Элая мало волновала наша поездка, поскольку он был маленьким, но он вел себя хорошо все время. Люси очень понравилось наше путешествие. Она считала, что это круто. Элайджа уже был уверен, что ей суждено стать мастером татуировок. Я сказала ему, что этой прилипале еще предстоит пройти долгий путь.

В пятницу вечером мы остановились в симпатичном и чистом отеле с двумя кроватями в одном номере. Я еще не была готова к тому, что Люси увидит, как я обжимаюсь с Элайджи, поэтому легла в кровать с ней и Элаем, пока они не заснули, а потом перебралась к Элайджи и обнималась с ним до рассвета.

Рано утром в субботу мы отправились в путь, в последний раз заглянув в «Логово дьявола». Люси была в восторге, ведь ей сделали временные татуировки на каждой руке — пони и собаку. Она не переставала говорить о них всю дорогу обратно в Сассафрас. Я улыбнулась, вспомнив, как мне нравилось делать такие татуировки, когда я была маленькой.

— Не хочешь заехать в «Walmart»? Мне нужно купить продукты, прежде чем мы отправимся в квартиру.

Я сделала глоток содовой, которую Элайджа купил для меня ранее.

— Ага.

Элайджа включил поворотник и свернул на перекрестке.

— Почему мы не можем остаться на ночь у Элайджи? — проворчала Люси с заднего сидения. — Я хочу принести туда свой ночник. Можно, мамочка?

Я взглянула на улыбающегося Элайджи.

— Мне плевать, куда мы пойдем. Лишь бы мы были вместе.

— Элайджа! —закричала Люси.

— Господи, не надо кричать, — я поморщилась. — Думаю, сегодня мы останемся у него дома.

Я облокотилась на консоль в середине и улыбнулась ей в ответ.

Через пару минут мы припарковались и вылезли из огромного внедорожника Элайджи.

— Хочешь, я понесу его? — спросил Элайджа, когда я открыла заднюю дверь, чтобы взять Элая.

— Я надену слинг (прим. пер.: Слинг — тканевая перевязь без застежки, предназначенная для переноски малыша на себе).

Я посмотрела на Элайджи, идущего ко мне.

— Я понесу его. — Я отошла в сторону, когда Элайджа занял мое место и поднял Элая, а затем подошел помочь Люси. Элайджа наконец заметил, что я смотрю на него, когда мы отошли от его внедорожника и отправились ко входу в магазин. — Что?

Я наклонила голову, одарив его благодарным взглядом. Он держал моего ребенка на руках — на руках, покрытых татуировками и мускулами. В этот момент меня наконец-то осенило, насколько легко мне было находиться с Элайджи. Разве это неправильно? Почему это так естественно?

— Почему ты так смотришь на меня? — спросил он с нетерпением в голосе.