— Следи за языком, Элайджа, — отругала меня мама.

Хэнк открыл сетчатую дверь, зашёл в дом и взъерошил мне волосы, как делал в детстве. Тогда это всегда выводило меня из себя. Ничего не изменилось. Я откинул голову и поймала его ухмылку, когда он пошел наполнять свою чашку кофе.

— Ты оставишь их? — спросила меня мама.

Я ответил не задумываясь.

— Нет.

Мама рассмеялась.

— Тогда почему задаешь такой глупый вопрос? Я знаю тебя, ты знаешь себя. Ты планируешь причинить им вред?

— Конечно, нет, но... — Я уперся локтями в колени, опустил голову на руки и вздохнул. — Я хочу присутствовать в их жизни больше, чем сейчас. Дерьмово быть просто ее другом.

— Язык, —пробормотала мама, а Хэнк усмехнулся. — Почему ты до сих пор не пригласил ее на свидание?

— По многим причинам.

Я вздохнул. Это должно было быть легко сделать, раз уж Хэдли впустила меня в их жизнь. Я мог бы пригласить её на свидание тем утром. Я должен был, но она заявила, что я отличный друг. Она вывела меня из себя.

— Если речь идет о ее детях, они сделают твою жизнь полнее, — сказал Хэнк после очередного глотка кофе. — Моя жизнь была бы пустой и скучной без твоей мамы. Ты был таким маленьким говнюком — серьезной проблемой, — но я бы не променял ни минуты, проведенной вместе с вами.

Мама что-то пробормотала себе под нос по поводу нашего выбора слов, пока мы смеялись.

— Люси потрясающая. Ты в нее влюбишься. Красивая и милая, как ее мама. А Элай — маленький пухляк.

— Только послушай себя, — усмехнулся Хэнк.

— Что? — улыбаясь спросил я.

— Ты говоришь с гордостью. Словно они твои.

Я нахмурился. Но это было не так. Тот факт, что они не были моими, засосал меня в гигантскую черную дыру. Это опустошало меня.

— Ничего не знаю, но я хочу больше, чем двух внуков. Ты должен оплодотворить ее хотя бы еще раз.

Слова мамы были забавными, но далеко не пугающими. С тех пор как я познакомился с Люси, я часто думал о том, что стану отцом. Быть родителем — гораздо больше, чем я думал вначале, и, возможно, это то, чего я хотел.

Возможно, я уже это сделал. Я представлял себе Хэдли с округлым животиком, как тогда, когда мы только познакомились. Только этот ребенок был бы частью меня и Хэдли.

Внезапно я понял, что хочу такой жизни.

Я больше не мог этого отрицать. Я хотел этого. Я хотел их. Рядом со мной. В качестве моей семьи.

Я хотел Хэдли — все ее частички.

______

Как только Хэдли села в мою машину в тот вечер, мне было трудно решить, вручить ей торт сразу или подождать, пока мы заберем Люси и Элая. Она не могла увидеть его на заднем сиденье.

Увидев у нее в руках половину торта, я решил подождать. Неужели она работает здесь достаточно долго, чтобы коллеги знали о ее дне рождения?

Хэдли увидела, как я смотрю на торт, и улыбнулась.

— Можешь взять кусочек. Хорошая подруга, с которой я раньше работала, научившая меня почти всему, что я знаю, принесла мне его сегодня на работу и сказала, чтобы я поделилась им со всеми. — Она фыркнула. — Думаю, она хочет, чтобы я вернулась к ней на работу.

Выезжая с парковки, я спросил:

— Где ты работала до больницы?

— В доме престарелых.

— Планируешь вернуться?

Еще одно фырканье.

— Нет. Мне здесь нравится. Часы работы и выходные дни идеально подходят для меня. Как бы я ни скучала по Джорджи, я не скучаю по умственному и физическому истощению, которое было связано с работой там. Когда ты работаешь помощником медсестры, ты узнаешь, как важна работа в команде. Большинство медсестер в доме престарелых не хотели нам помогать. Я пообещала себе, что, когда стану медсестрой, буду помогать без просьб. Я не хотела, чтобы кто-то еще чувствовал себя скованным или одиноким.

Я понимал основы сестринского дела, но многого не знал. Однако решительная улыбка на лице Хэдли говорила о том, насколько важна ее карьера.

— Звучит сложно, но я уверен, что ты отлично справишься с этой работой, и говорю так не потому, что думаю, что ты чертовски мило выглядишь в медсестринской одежде.

Ее взгляд скользнул в мою сторону, и щеки покраснели. Она заправила прядь светлых волос за ухо и подняла на меня свои голубые, словно океан, глаза. Красавица.

— Прекрати.

— Что?

— Делать мне необычные комплименты. Я не знаю, как реагировать.

Я засмеялся.

— Ох, блядь, реагируй как тебе хочется, детка. Я буду наслаждаться этим, несмотря ни на что.

Она покачала головой, все еще улыбаясь и выглядывая в окно.

Когда я подъехал, ее отец вместе с Люси ждал нас на улице. Это вошло у него в привычку. Хэдли обычно спешила уйти с детьми, словно боялась, что родители могут сказать мне, что-то. Может, это она привыкла так делать в случае с ее бывшим — нужно было защищать его или бояться, что он на нее обидится, — но я был взрослым мужчиной и не хотел, чтобы она напрягалась из-за меня. Я понимал, почему отец Хэдли беспокоился о том, с кем она общается. Она была его дочерью. Если бы Хэдли и ее дети были моими, я бы защищал её гораздо сильнее.

Через секунду вышла ее мама, улыбаясь, с Элаем на бедре. Я припарковал машину и взял купленный торт.

— Хочешь поделиться с ними?

Ее великолепные голубые глаза расширились, когда она рассматривала торт.

— Элайджа... — Она пристально посмотрела на меня. — На самом деле тебе не обязательно было покупать мне торт.

— Глупости. Кроме того, Люси до скончания веков дулась бы на меня.

— Элайджа! — взволнованно воскликнула Люси, секундой позже ее пальцы ударились о борт моего внедорожника, когда она попыталась взобраться на подножку, чтобы посмотреть на меня через окно. — Заходи и поешь. Бабуля приготовила ребрышки барбекю для мамы.

Я рассмеялся, осторожно открывая дверь и выходя наружу. Она ахнула, увидев торт в моей руке.

— Видишь, дедуля? — Она посмотрела на своего дедушку стоящего на крыльце. — Я же говорила, что он принесет его.

Хэдли наконец немного расслабилась — напряжение в ее плечах значительно ослабло.

— Ты уже поздравила свою маму с днем рождения? — спросил я Люси.

Она замолчала и посмотрела на Хэдли.

— Нет. С днем рождения, мамочка. — яркие, любопытные глаза Люси снова смотрели на меня. — А я тоже получу подарок?

Я дернул ее за одну из косичек и рассмеялся.

— В прошлом месяце у нас был день рождения. Думаю, сейчас очередь твоей мамы.

Она скрестила руки.

— Вот проклятье.

Ее реакция заставила меня вспомнить о портрете единорога, который я так и не подарил ей.

— Но, когда ты вернёшься домой, я кое-что приготовил для тебя.

Ее глаза загорелись.

— Люси, почему бы тебе не познакомить бабулю с Элайджи, раз уж твоя мама этого не делает? — сказала мама Хэдли, останавливаясь рядом со мной.

Я и не заметила, как она сошла с крыльца. Хэдли посмотрела на маму.

— Это Элайджа, бабуля, — сказала Люси.

— Приятно познакомиться, Элайджа.

Пожилая женщина протянула руку. Я переложил торт в левую руку и пожал ее.

— Мне тоже.

— Пойдёмте есть. Я приготовила ужин.

— Я купил торт.

Она рассмеялась.

— Вижу.

Ужин прошёл в приятной атмосфере, несмотря на то что мама Хэдли смущала ее, а отец пристально разглядывал меня. Два часа спустя я проводил их до квартиры с двумя тортами и персиковым пирогом.

Хэдли открыла дверь и жестом пригласила меня войти.

— Спасибо, что принес торт.

— Без проблем.

— Не переодевайся, пока не примешь ванну, Люси, — сказала Хэдли, скидывая туфли и вбегая в гостиную.

Я поставил торты и пирог на прилавок и направился к двери.

— Я сейчас вернусь. Мне нужно кое-что принести.

Брови Хэдли сошлись вместе.

— Хорошо?

Я поспешил к себе домой, схватил картину и поспешил обратно. Мне не терпелось увидеть реакцию Люси. Хэдли впустила меня, как только я постучал.

— Для Люси.

Я протянул картину Хэдли, и она вздрогнула.

— Ох, Элайджа, она прекрасна. — Хэдли крикнула: — Люси! Иди посмотри.