Каникулы, мать их, простите мой французский! Отдых! Ещё пару недель такого «отдыха» — и я буду зачёркивать дни в календаре до начала учебного года, как Кнут — до дегустации акавиты. Может быть даже с большим нетерпением.

И всё же три часа на то, чтобы сходить на городской пляж я в следующие два дня выделил. Как выразился по этому поводу дед: «Нафиг, ибо нефиг!» Выражение удивительно понятное по смыслу при всей своей вроде как бессвязности!

Заказал наиболее просто изготавливаемые на станках детали и материал, от листового металла до стандартных профилей, а также выкупил суммарно полторы сотни килограммов отходов — обрезков металла разных сортов и марок, на «волшебный порошок». Если металлолом мне отгрузили сразу, и даже довезли до дома, то детали придётся ждать от недели до десяти дней! Подумав, заказал ещё рамы и крупные части для будущих сменных кузовов с доставкой в Алёшкино — это буду делать там, расчищу часть склада и построю навес, где эти кузова и будут храниться. Тут зарядили срок вообще в две недели как минимум, потому как надо, дескать, ещё и отливки проектировать. Да и эскизы я чуть ли не на коленке рисовал, прямо в присутствии инженеров.

Так или иначе, такая задержка была хоть понятной — сам виноват, быстрее шевелиться надо было, но неприятной.

«Значит, или первый грузовик будем делать „врукопашную“, или сделаем частично и переключимся на будущий наш пати-вэн».

«Дед, не выражайся! Во-первых, не знаю, на что ты собрался переключаться, а во-вторых, в каретном сарае два переделочных авто не поместятся!»

«Выкатим тарантас и вынесем мусор. Мы же одновременно над двумя работать не будем, так что один можно в уголок задвинуть».

«Оборудования — никакого. Двигать придётся вручную».

«Тележку сделаем. И тали — не велика сложность».

«Крыша низкая, а несущие балки, к которым прицепиться можно — ещё ниже, плюс слабенькие. Как бы эти тали не легли нам на головы вместе с кровлей и её обрешёткой».

В Минск мы с Пробеляковым поехали на поезде, потому что иначе мы два грузовика бы не перегнали. Дед что-то было сказал про жёсткую сцепку, но тут же сам оговорился, что для этого надо иметь особый навык, так что тема заглохла, не начавшись даже без моего участия.

Продавец, увидев по своим документам, что я покупаю уже вторую пару грузовиков, попытался получить с нас «небольшой отзыв», но я увидел пачку бумаг, что он приготовил и сразу отказался:

— Извините, мы сразу подвергаем купленные грузовики глубокой модификации, так что опыт их эксплуатации вряд ли пригодится хоть производству, хоть другим пользователям с заводскими грузовиками.

— И что именно вы модифицируете?

— Почти всё, кроме несущей рамы, энергетического преобразователя и моторов.

— Если вас настолько не устраивают наши грузовики — то зачем вы их покупаете? — кажется, продавец немного обиделся.

— Устраивает почти всё, потому и покупаем. Просто переделываем под свои специфические требования. В других работы ещё больше, и стоят дороже. Плюс ваши — электрические. Кстати, не думали ставить по мотору в каждое колесо? Точнее, сделать мотор-колёса, где ось будет статором, а диск — ротором? Управление поворотами будет ещё проще, чем с муфтами, как сейчас.

— Интересная идея, передам на завод! — кажется, настроение продавца улучшилось. — Но навскидку могу сказать, что грузовик подорожает, даже за счёт упрощения раздаток, точнее — их исчезновения, цена будет порядка четырёх тысяч с небольшим.

— Я бы купил. Правда, пока мне четырёх достаточно, в следующем году — подумаю, может быть, и расширю парк.

На самом деле — пока не собираюсь, но мои планы настолько часто идут не так или вовсе наоборот, что зарекаться не стал бы. Так или иначе, к обеду мы с управляющим вернулись в Смолевичи. Расстояние по прямой было вёрст сорок, по дорогам — сильно больше пятидесяти, ехали небольшой колонной два часа. И за эти два часа я до глубины души и тела прочувствовал разницу между переделанным нами грузовиком и его оригинальной версией.

Кстати, насчёт «нами», когда речь идёт обо мне и деде. В случае с пикапом множественное число списали на помощь Семёныча. Но несколько раз я был на грани. Едва удалось избежать неприятных вопросов, на которые не было внятного ответа. И за которыми могли последовать подозрения — от наличия у меня шизофрении до разоблачения меня, как носителя второго сознания. На костёр не хотелось совсем, так что надо следить за собой с особой тщательностью. И за своим языком.

Пыль, влетающая в кабину через многочисленные щели, казалось, заполнила бы её всю минут через двадцать, не оставив места водителю, не вылетай она наружу через такое же количество других отверстий. Духота в кабине стояла жуткая — думаю, даже без пыли дышать было бы нечем. И жара. На улице-то было немножко чересчур тепло, а уж внутри, под раскалившейся на солнце железной крышей… Жуть, короче. Даже тряска сильнее чувствуется, как ни странно, рессоры-то мы особо не меняли и не дорабатывали.

«Во-первых, всё же доработали, радиус изгиба пластин поменяли, пружинные свойства повысили. И снаряжённая масса за счёт крупной и тяжёлой кабины выше, инерция выше, в итоге лучше гасятся мелкие колебания и вибрации».

В общем, мне стало даже жалко Влада. При том, что он счастлив от получения в своё распоряжение вот такого вот агрегата.

«Ага, пересадим его на исправленную версию — и пропадёт он для общества, разбалуется, развратится комфортом. На обычный для этого времени грузовик после этого тоже не сядет».

Смех смехом, но на вопрос бабушки, как доехали, ответил:

— Думаю, обедать сегодня не буду.

— Почему?

— Пыли наелся. Килограмма два минимум!

Егор Фомич понимающе хмыкнул, тогда как остальные смотрели с недоумением. Правда, отчистившись, отмывшись и прочихавшись — почувствовал себя человеком, а не пыльным мешком, ну, и насчёт обеда передумал.

За обедом предупредил бабушку о необходимости освободить каретный сарай — то есть, что Семёныч будет вытаскивать всё наружу, пока я готовлю к работе первый грузовик, не просто так, а по делу. Ну, и насчёт того, что надо бы над двором навес поставить. Вот идея с навесом ей понравилась — настолько, что я даже пожалел, что высказал её вслух. Как бы не пришлось в итоге сооружать что-то капитальное, да ещё и соответствующее бабушкиному вкусу и представлению не только о прекрасном, но и о приличном.

[1] История из нашего мира. По крайней мере, дед придерживается этой версии.

С утра, однако, заняться грузовиками не вышло — позвонили из минской лаборатории, вызвали на работу. Вот же забавно: то, что год назад казалось настоящим приключением сейчас уже воспринимается как досадная рутина. И это за такой, как ни крути, короткий срок! А что будет через десять лет? Тут мой взгляд упал на портрет Императора на стене зала ожидания, и я опять ощутил странный трепет, при мысли, что этот человек только во главе Империи стоит триста лет! Осталось ли для него что-то новое, не вызывающее скуки? Это какой же у человека должен быть опыт, и жизненный, и профессиональный!

Интересных для меня экспертиз не было, тоже рутина, хотя и представляющая некоторые сложности для коллег. Та же проверка на наличие яда — на каждый нужна своя качественная реакция для определения. Ну, ладно, на каждую группу. А если не знаешь толком, что искать? После добавления индикатора образец уже имеет изменённый состав, для следующей проверки надо брать новый. И думай, как проверить остатки жидкости в бутылке, где её и половина чайной ложки вряд ли наберётся, на десяток веществ? А мне — легко, только в руки взять.

Прямо чувствую себя халявщиком, у которого главная забота — всё записать. При этом я ещё и количественный анализ делаю, определяя количество компонентов смеси, что на порядок сложнее. Коллеги в Могилёве уже привыкли и с содроганием думают о том, как обходились до меня и что будут делать после, когда «заказчики» привыкнут (уже привыкли) получать заключения, результаты для которых на имеющемся оборудовании добыть порой в принципе невозможно. А минские ещё так глубоко не «копают», вон — обрадовались, утащили результаты. При этом ничего интересного в бутылке не нашлось, что было бы особенно обидно для того, кто делал бы анализ вручную.