«Дед, опять⁈»

«Что „опять“, что „опять“? Вот, сидит рядом с тобой солидный взрослый человек, при должности. Хоть какое-то осуждение в твой адрес с его стороны есть? Нет! Зависть лёгкая — есть, осуждения — нет! Хочешь, проедем, пока Фомич не отобрал машинку, по всем твоим знакомым и проверим, будет ли кто нос кривить?»

«Нет, не хочу».

«Вот! А насколько машина, даже такая примитивная, удобнее коняшки с тележкой — ты уже, уже! Сам должен был убедиться! Даже за эти полдня!»

«Пока что я убедился, что это тяжёлая и нервная работа. Хотя и перемещаешься быстрее, но не уверен, что это окупает расходы психического здоровья и моральные травмы».

«Это поначалу. Потом привыкнешь, начнёшь удовольствие получать от поездки. Хотя, с местными дорогами это сделать будет сложно».

«Удовольствие⁈»

«Ну, получают же некоторые извращенцы удовольствие от того, что бьются задницей (и не только) об конскую спину. Мне, например, такое непонятно совершенно. Мало того, что неудобно и требует постоянных усилий по поддержанию правильной посадки, так ещё и доверяться транспорту, который имеет какие-то собственные инстинкты и желания, и в любой момент может решить сделать что-то по-своему⁈ Ужас!»

— Найдёте инженера, который согласится проверить мою конструкцию на прочность и подписаться под проектом переделки — будем разговаривать предметно. В том числе и насчёт того, чтобы он не спёр решения, которые могут оказаться новыми и ранее нигде не применявшимися.

— Где же такого найти — скромного и послушного? Инженер — товар штучный, цену себе знает и держат они себя на высоком уровне.

«Да уж, это не наше отношение к „инженеграм“, которым не стесняются положить зарплату чуть ниже, чем грузчикам, потому как грузчика непьющего ещё попробуй найди».

Чтобы подсластить пилюлю, предложил соседу доработать его личный транспорт, буде такой появится и рассказал анекдот, как пожарные больницу тушили[2].

— Ой, спасибо, ой, порадовали! Анекдотов и баек про нас много рассказывают, но всё больше обидные, про то, что мы бездельники и лентяи, спим по двадцать пять часов в сутки. А тут — прямо орлы! Кречеты, прости Волк. Даже покойника откачать могут!

— Армия спасения настоящая!

— Как-как вы сказали? Замечательное название! С вашего позволения — утащу и буду использовать!

— Да на здоровье!

Короче говоря, несмотря на мягкий, но категорический отказ переделывать служебный транспорт пожарного депо, расстались вполне довольными друг другом, в том числе и благодаря подаренному килограммовому пакету с алюминиевой пудрой.

Возвращаясь к серебряной краске. Во время патрулирования несколько раз бывал в магуче у речников, там рассказал про эту новинку и про её защитные свойства. Она вызвала некоторый интерес, но довольно сдержанный. Я особо и не старался: хорошо заработать на этом вряд ли удастся, свои маги металла там явно должны найтись, рецепт восстановить в части пропорций — дело нескольких дней экспериментов. По мелочи же сшибать копеечку — я за потраченное время на своём производстве кратно больше заработаю. Дал им контакты Толокнянкина, как своего представителя и человека, знающего детали и на этом раскланялся — насильно мил не будешь.

Ладно, ретроспективу закрываем. От этого «ходока» я отбился, но сколько их будет дальше? И некоторые могут явиться со своими, личными автомобилями, тут отсутствием нужных документов и разрешений вряд ли отговоришься.

Только собрался выходить из кабины — зазвонил мобилет. Пробеляков позвонил сообщить, что приезжает завтра утром и спросить, когда он сможет забрать грузовик, чтобы добраться до дома. Сказал, что организую его встречу на вокзале, но не сказал, на чём буду встречать. Едва закончил один разговор — мобилет зазвонил опять, на сей раз Евгений Миронович спешил сообщить, что нашёл несколько кандидатур по моему запросу и просил заехать завтра для личной встречи.

Похоже, день будет насыщенный…

Подумав немного, не выходя из автомобиля развернулся (при помощи деда) и поехал на вокзал, уточнять расписание поездов. Хотелось встретить Фомича, отдать ему пикап и, не возвращаясь домой, поехать в Минск, но долго ждать поезда желания не было. Здесь от меня ничего не зависело: время приезда Пробелякова определялось им, а расписание поездов — дирекцией дороги. Но мне повезло: ближайший после приезда управляющего поезд на Минск уходил через сорок минут. Как раз успею рассказать новости и познакомить с особенностями переделанного грузовичка, а потом не торопясь выйти на перрон и занять своё место в вагоне.

Купил заранее билет, чтобы потом не нервничать и не суетиться, и поехал домой. Есть хотелось просто зверски — с утра маковой росинки не было. Пусть обед, согласно расписанию, уже давно должен был закончиться, но уж что-нибудь мне на прокорм найтись дома должно.

Бабушка была недовольна моим водительством, но против аргумента, что это был пробный прогон и кроме меня посадить за руль было некого, не нашла возражений. Но это не помешало ей недовольно поджимать губы, сокрушённо качать головой и пророчить скорое падение репутации моей о моего рода в выгребную яму. А уж подсказанная дедом идея отправить Семёныча на платные курсы шофёров — где-то на полгодика, не больше — после чего положить ему жалование по новой должности и вовсе вогнала в ступор, пока самолюбие и гордость боролись с жадностью. Она аж закаменела на какое-то время.

«Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три — фигура бабули на месте замри!»

«Какое море, ты о чём вообще?»

«Ты не знаешь эту игру, „Море волнуется“⁈ Да ладно! Хорошо, потом научу тебя, а ты — Василису».

Больше в этот день ничего значимого не произошло. Я даже хотел добраться до пляжа, но пешком идти было лень, а ехать на автомобиле… Нет уж, хватит мне внимания со стороны! Взял гитару, книжку, стопку газет — кто знает, какое настроение возникнет? Прихватил узелок с незамысловатой закуской, включая кувшин кваса — и пошёл на берег Плиссы, напротив впадения в неё безымянного ручейка от близлежащего небольшого озерца. И сидел там, пока меня комары не выгнали из их имения.

[1] Вроде упоминал раньше в тексте, но акцентирую внимание на всякий случай: в обеих могилёвских академиях учатся по четыре года. У нас по сути девять семестров, потом диплом, и из этих девяти первый вообще специальных предметов, как правило, не имеет, во втором они в следовом количестве, то есть первый курс закладывается «общеобразовательная база». В ВУЗах Великого княжества более прагматичный подход, система образования проигрывает советской и нашей, как её наследнице, в части «гармоничного развития личности», но даёт больше прикладных знаний и навыков. Ну, и общий объём накопленной человечеством информации существенно меньше: он, зараза такая, удваивается каждые два года. Так что — семь учебных семестров вместо девяти (зато без выездов на картошку) и те же полгода на дипломную работу.

[2] Пожар в больнице, несколько расчётов, дым, пар, суета. Наконец, всё потушено, командир отчитывается перед главврачом:

— Пожар локализовали сразу, пострадало одно здание. К сожалению, без жертв не обошлось: вынесли двенадцать тел пострадавших, правда, откачать удалось только троих…

— Как троих⁈

— Ну, мы всё же не врачи, первой помощи обучены, не более того, потому больше не смогли…

— Что значит, «откачали»⁈ Вы же морг тушили!!!

Утром под недовольным взглядом бабушки опять сел за руль автомобиля. Хотел прокатить Семёныча — как-никак, он помогал в работе и имеет право оценить её результаты, но счёл, что это уже будет слишком. Да и побоялся, что в таком случае бабулю удар хватить может — всё-таки возраст у неё немаленький, а маг она слабенький, причём только со вторичным аспектом. Пусть тоскливый взгляд помощника и царапал душу, но — нет. Пусть с Фомичом катается, надо будет не забыть попросить управляющего, чтобы как-нибудь провёз нашего универсала по городу.