Россия явно не собиралась брать на себя часть груза мировых проблем. Отсутствие Романова и поведение Ларионова четко показывали на это. Западу такая обстановка не нравилось.

Романов это прекрасно понимал. В аналитическом обзоре мировых СМИ постоянно прорывалось раздражение Запада: «Россия опять требует особого внимания», «Россия чрезмерно обогатилась на бедах других». Это, разумеется, проправительственная пресса США и Великобритании и иже с ними из Восточной Европы. Пресса из других стран анализировала ситуацию более спокойно.

Вывод был для Запада неблагоприятным — попытка поставить Россию на колени после российско-грузинской войны оказалась неудачной. Совокупность международных проблем и внутриполитического развития России привели к тому, что она по-прежнему остается крупной фигурой в мире. Пусть не столь значительной, как Штаты и Китай, но без которой решать возникающие задачи будет сложно.

По-видимому, к этому же мнению пришли и западные страны, лидеры которой вдруг свернули предполагавшееся обширным обсуждение текущей обстановки. СБ ООН завершился почти ничем. Нет, была принята резолюция, в которой Генеральной Ассамблее ООН рекомендовалось… предлагалось… устанавливалось…

И Генеральная Ассамблея в свою очередь приняла длинную резолюцию с высокопарными словами и цветистыми выражениями, которую вкратце можно было выразить, как «жить стало хуже и черт знает, как из этого вылезти. Но мы все же что-то сделаем». Стоило ради этого собираться такой прорве людей.

На Генеральную Ассамблею Ларионов не остался. Пусть этим занимается постоянный представитель России при ООН, отрабатывает зарплату. И плевать, что поймут неправильно — большинство лидеров стран, особенно западных, остались, завизировав свои выступления на первые дни Ассамблеи. Россия уже так всех наудивляла, и Россию настолько наполивали грязью, что особенно изобретать было нечего.

Романов, услышав несколько извиняющее объяснение своего премьера, только махнул рукой. Поездка в один из сельскохозяйственных центров показала ему необходимость корректировки реформ. И теперь ему хотелось поделиться впечатлениями и узнать, насколько эти ошибки типичны для всей страны и насколько глубокие требуются изменения.

Они тщательно обговорили экономическое положение в стране, сошлись на том, что принятые преобразования в целом благополучны, но корректировки нужны, поскольку ни одна реформа не может быть идеальна.

Напоследок Романов вернулся к вопросам внешней политики.

— Западные страны, в особенности США, сели в лужу. И вина здесь не России — мировая экономика вступает в фазу перемен, в связи с чем, вполне естественно, возможны трудности. При этом, западная экономика, как наиболее эффективная, пройдет цикл реформ легче. С другой стороны, реформы будут для нее труднее — резервов для интенсификации куда меньше, чем у экономик других стран. И главное, — ахиллесовой пятой для нее является и будет являться недостаток сырья. А международный рынок сырья явно сужается и беднеет. И, как в первое десятилетие XXI века возникли проблемы с природными углеводородами, так в середине века возникают проблемы с сырьем в целом.

Романов ехидно улыбнулся.

— Любой сколько-нибудь глубокий политик, а значит и экономист, — политик без знания экономической сферы в большинстве не состоится, должен понимать, что в настоящее время наблюдается все более углубляющаяся интеграция мировой экономики, как, впрочем, и других сфер. Национальные экономики впадают во взаимную зависимость. И хотя американская экономика, или хотя бы экономика Европейского Содружества оказывают большое влияние, а экономика пусть Украины куда меньшее. Но попытка проигнорировать какой-то кусок мировой экономики сразу же скажется негативно даже на самой сильной национальной экономике. А уж тем более поставить в угол российскую… Смешно.

Усталый Ларионов, прилетевший несколько часов назад, спросил надтреснутым голосом:

— Вы рассчитали это с самого начала?

— Господи Боже мой, — удивился Романов, — как будто вы это не видели. Смотреть слепо себе под ноги, искренне веря, что в мире существуют только эти две ноги — это прерогатива американских президентов.

Ларионов сморщился. Романов остро глянул на него и почувствовал угрызение совести. Вот ведь чертов президент, нашел кого посылать — инвалида. Будто на здоровых Россия оскудела. Хотя, назвался груздем — полезай в кузов.

Он решительно поднялся.

— Мне, Алексей Антонович, надо заняться другими заботами. Сегодня накоротке слетаю на вертолете в Обнинск — тамошние ученые обещали удивить нанотехнологиями. Ну-ну.

Романов изобразил скептическое лицо, показывая, что его, тоже ученого, удивить надо будет постараться.

— А вам небольшая премия — два дня выходных.

Ларионов открыл рот, намереваясь возразить.

Романов отмахнулся, показывая, что его приказ не обсуждают, и добавил:

— А затем, как уже мы с вами договорились, займитесь реформами. Сейчас это самое важное.

Он проводил Ларионова до двери кабинета, а сам вскоре полетел в недалекий город-спутник Москвы. Вертолет волок его к научным чудесам, но мысли Романова были далеки. Благополучное развитие реформ постепенно возвращали его внимание к сфере, которой он всегда занимался — внешней политике, благо она по-прежнему оставалась одной из самых трудных.

Дальнейшее развитие России было возможно только при продолжающейся интеграции страны в мировой процесс. Это была его жесткая позиция.

В Обнинске его действительно удивили. Сверхэкономичные, высокоэффективные технологии… Романов и не знал, что ученые почти докопались до секретов гравитационной теории. И им оставалось сделать последний шаг до изобретения антигравитаторов.

Из этого, однако, не следовало завершение эры биотоплива. Век пластмассы, век новый полимерных материалов здорово оттеснял металлы. По подсчетам ученых спрос на биосырье в ближайшие десятилетия только будет только расти.

И, похоже, к людям все больше приближается космос. Не тот, околоземный, в котором человек болтается уже скоро сотню лет, а настоящий, глубинный, расположенный не просто вне Солнечной системы, но и вне нашей галактики. Новые технологии, новые знания уже через несколько лет позволят создавать суперзвездолеты, которые через искривленное пространство улетят куда угодно. И, что было особенно приятно, многие из кораблей будут явно российские.

Возвращался президент России умиротворенный и удовлетворенный. Вложенные в науку деньги возвращались сторицей. Хотя деньги — деньгами. Радостно было от мысли о существовании науки вообще.

Эффект от поездки в Обнинск сохранялся долго — целых тридцать минут от начала путешествия (возвращался он на машине). Затем с ним связался Ларионов.

— Пришлось срочно вернуться, — пояснил премьер, не давая президентскому гневу проявиться. — Дурные новости. Запад трещит, но как бы следом не пришлось затрещать и нам.

По словам Ларионова, финансовый рынок США в очередной раз оказался в условиях жесточайшего кризиса. Индекс Доу-Джонса упал более чем на две тысячи пунктов. Но даже не это самое плохое.

Кризис на американской бирже в следствии не ликвидности совпал с серьезными проблемами на азиатском рынке. Неожиданно лопнул один из крупнейших банков Японии Дюпон Джапан, без помощи американцев потянувший японскую экономику в стремительное пике. А выбиравшиеся в крупнейшие со своей экономикой китайцы еще накануне объявили о снижении темпов развития «Из-за внутренних трудностей».

Кажется, мировая экономика вошла в полосу системного кризиса.

Очень мило.

Все эти проблемы можно было предсказать. Экономисты и предсказывали. Но чтобы они совпали, как в глобальном заговоре.

Черт побери!

Х Х Х

Ларионов работал в максимальном темпе, зарывшись в сонмище распечаток и дисков. Отчитать его за игнорирование приказа Романов не стал, оценив глубину возникших проблем.

Больше всего российского президента, как и следовало ожидать, заботило состояние российской экономики. Она, бедная, тесно связано с мировой. Тут никуда не денешься. Это в средневековье можно было жить рядом и ничего не знать друг о друге. А в XXI веке страны прижимались друг к другу как молодые любовники. Иначе не только динамично развиваться, даже стабильно существовать невозможно. Правда, такая «близость» может принести обратный эффект, но тут уж ничего не сделаешь, как говорится, «издержки производства».