Быстро же о них вспомнили на Западе. А кажется, чуть ли не вчера Анжела Смит вещала на весь мир, что они сами со всем справятся. Европейцы тогда дружно аплодировали.

— Пусть совещаются, если им делать нечего, — лаконично сказал он. — Мы тоже поболтаем с ними. Словоговорение улучшает пищеварение и вообще улучает настроение. Поедете вы, — сказал он Каргузову, приехавшему на короткое совещание по его вызову.

— Мгм? — выразил удивление министр. В приглашении четко говорилось, что приглашается глава государства, а в России таковым являлся президент. И на пищеварение он вроде бы не жаловался.

— Я не старый маразматик, — недовольно сказал Романов, догадавшись о мыслях министра, — читать еще умею. Но на завтра у меня запланирована поездка в Сибирь. Или вы думаете, что я должен подпрыгивать по первому знаку европейских политиков?

Каргузов смутился. Он так и не мог понять президента. То он выступает как истинный англофил, то бросается в объятия славянофилов. Или не бросается и он просто не может его уловить направление движения Романова?

Вечером он улетел на ЛюфтГанзе до Берлина, где проводился саммит. И сразу убедился, насколько Романов был прав. То ли организаторы не продумали все мелочи, то ли вновь решили показать России ее место, но страны НАТО несколько раз за день встречались в узком кругу. А поскольку из стран, не входящих в эту организацию, на саммите была только одна Россия, то получалась идиотская ситуация — все работали, что-то обсуждали, а Каргузов, пользуясь моментом, объезжал культурные памятники немецкой столицы. И подумать было непонятно что — немцы очень убедительно извинялись, убеждая, что возникли процедурные несоответствия, а украинский президент убедительно ехидно скалил зубы, показывая, что это продуманный шаг.

Немцы предложили поучаствовать в заседании кого с кем-то, что-то вроде всеевропейского саммита дворников. Но это уж было чересчур и российский министр гордо отказался.

— Ну и черт с вами, — решил он и демонстративно слетал в Франкфурт-на-Майне, где у него жил двоюродный брат.

Брат жил хорошо, хотя и поскуливал, что в России жилось лучше.

Вернувшись обратно поздно вечером, Каргузов узнал о серьезных трудностях в проходящих переговорах. Польша, Украина и страны Прибалтики, возглавляемые США, потребовали применения жестких мер по отношению к террористам, в том числе ограничения проезда, въезда в Шенгенскую зону и так далее.

Старые же страны НАТО считали, что подобные меры слишком серьезные и, главное, ни к чему не приведут.

Каргузов считал так же.Неизвестно, как они помогут ограничить терроризм, а вот гражданам России помешают точно.

До российского посольства дошла информация, передаваемая чуть ли не шепотом, что переговоры омрачились руганью и даже ссорами.

Каргузов пожал плечами и отправился спать. Раз он здесь оказался на уровне статистов, то и нечего подпрыгивать.

Он ошибся. То есть не то, чтоб ошибся, однако в сложившихся условиях молчание России было не просто непонятно, но и вызывало ряд затруднений.

Обычно наличие России сплачивало страны НАТО, ликвидируя внутренние противоречия. Россия была к тому же определенным посредником с рядом стран Азии. Теперь эти страны, оглядываясь на примолкнувшую, но все равно существующую и отнюдь не ослабевшую, как бы об этом не мечтали США, отвечали на все призывы Европы невнятно, а то и молчали. И это было неудобно. Хотя в политике, как и в сексе, неудобно было понятием относительным, вроде как хлебная крошка под задницей. Но все же Афганистан, Иран, Сирия, Египет и другие страны, оглядывающиеся на Россию, не говоря уж о Китае, Бразилии, Индии, которые пусть и не оглядываются, но все-таки учитывают ее мнение, стали к Европе и, особенно, к США значительно холоднее.

Не сходились концы в НАТО. Немного, но не сходились. Слишком на тонких нитях висело мировое равновесие.

И поэтому «господина русского министра» попросили срочно приехать в официальную резиденцию немецкого канцлера в любое время после возвращения из Франкфурта-на-Майне.

Уже раздевшийся и лежащий в постели Каргузов, не ожидавший такой торопыжести, встал, оделся и — а что делать? — поехал к канцлеру.

Канцлер Розмен — довольно пожилой мужчина, всю жизнь занимавшийся политикой в рамках СвДП и наконец-то добравшийся до политической вершины, сегодня явно был недоволен своей карьерой. Впрочем, причина недовольства заключалась не в России и потому он поспешил сменить свирепое выражение на вежливое.

Произнеся обычное за дни саммита извинение, канцлер сообщил, что назавтра решено провести открытое собрание по международным вопросам, на которое, разумеется, приглашается и господин министр. Жаль только, что господин президент Российской Федерации не сумел приехать. Может он все-таки найдет время приехать хотя бы на один день…

Каргузов отрицательно покачал головой. Господин Романов находится в поездке по регионам Урала и Сибири, и приехать оттуда не может.

— Может, господин Ларионов?

— Господин Ларионов тоже не сможет, — уже без всякого объяснения сказал Кургузов.

Впрочем, известный своей позицией Ларионов не очень-то был нужен. Розмен назвал его фамилию из вежливости и быстрехонько отступил, вдруг русские передумают.

Они поговорили еще несколько минут, так, из вежливости, поскольку нельзя же вот так прервать разговор, обговорили несколько мелочей, после чего Каргузов отправился обратно — досыпать.

Завтрашняя встреча проходила в рамках привычных взаимоотношений Россия — Запад. Но теперь на это выражение было наложено табу и потому официально называлось «открытое собрание по международным вопросам».

Совещание началось в десять часов утра. Главы государств и «представитель президента Российской Федерации» сразу перешли к вопросам международного терроризма.

От России Запад попросил не пропускать террористов через свою территорию, по возможности пресекать каналы контрабанды наркотиков.

Кургузов пообещал, благо обещать было легко, подобная работа велась и ведется. Это он знал, еще будучи министром внутренних дел и совершенно не врал. Однако когда от него попросили указать, какие конкретные меры будут приняты, он довольно резко отказался это сделать.

Хватит с них и того, что он сказал.

Западноевропейские политики переглянулись, но настаивать не стали. Если бы это был Романов, то с ним можно было поговорить. Не зря же он считался англофилом. Но Каргузов по политическим взглядам был его антиподом, не любящим Запад. И то, что он был министром иностранных дел, говорило о сегодняшней позиции Романова.

Запад насолил России и теперь сам потихоньку был вынужден выхлебывать эту похлебку.

Впрочем, США было на все наплевать.

Президент США Тьюмен на открытии саммита НАТО глубокомысленно отметил, что в настоящее время европейские нации преобладает в мире. Многовековое противодействие Европе закончилось победой.

Тьюмен не указал, кого же победила Европа. Это было и так понятно. Его обворожительная улыбка, с которой он объявлял о преобладании европейского мира, прошла по всему миру.

Кажется Каргузову, как представителю проигравшей страны, здесь было делать нечего.

Министр иностранных дел демонстративно уехал вечером этого дня, хотя саммит продолжался еще два дня, часть из которых была отведена на так называемые неформальные встречи.

Может, это было не совсем разумно — на возможные встречи с ним намекали президент Франции и канцлер ФРГ, встретиться желала госсекретарь США Анжела Смит.

Но Каргузов знал — большинство встреч намечались с целью заставить Россию дать гарантию обеспечить дальнейшие выплаты по счетам Парижской конференции. И только после этого будут подняты остальные вопросы.

И потом — министр имел элементарную причину немедленно уехать — поступило категорическое указание президента России отбыть обратно после окончания официальной части саммита. «Встречи без галстуков» оставались на более благоприятное время.

Романов проснулся, поначалу не понимая, где находится. Ровно гудели моторы, тело немного одеревенело от неподвижного полулежания в кресле. Он тряхнул головой, вспомнил, что летит по Сибири, фактически сбегая от надоедливых западных политиков.