— Ты сделал это с ней, Киллан? — спрашивает Шейн, указывая на меня, как будто здесь есть еще одна девушка с синяком под глазом.

Он улыбается.

— Я сделал то, что вы все слишком боялись сделать.

— Господи! — шипит Беннет, хватая его за волосы. — О чем ты, блядь, думал? Ты мог убить ее.

Киллан мрачно смеется.

— А что это нам вдруг не все равно, кто живет, а кто умирает? — он качает головой. — Мы знали, что все мы не выберемся. Мы начали с восьми, а уже осталось пять.

— Это не вина Коула. — огрызается Дик.

Он ухмыляется и смотрит на меня.

— Точно. Это был Брюс. Человек, который изнасиловал его мать.

Тело Коула напряглось. Его хватка на бите крепнет. И я знаю, что он не хочет ничего больше, чем снести Киллану голову прямо сейчас.

— Киллан…

— Парень, который подарил тебе двух самых важных женщин в твоей жизни. — он вжимается грудью в грудь Коула, отсекая Беннетта. — Но ты не видишь, что у него есть сила, чтобы забрать их обеих у тебя. — Киллан улыбается ему. — Я здесь не враг, Коул. Это Брюс Лоус. И он собирается испортить твой мир больше, чем ты, можешь себе представить. — он смотрит на меня и подмигивает. — Наслаждайся, пока можешь. Затем он обходит Коула и садится в свою машину, после чего уезжает.

И снова мы все стоим в тишине. Коул смотрит прямо перед собой, ни на что, не глядя. Дик проводит рукой по волосам. Голова Шейна откидывается назад, и он закрывает глаза, как будто молится о чем-то Богу. Беннетт смотрит на меня. Я отворачиваюсь от него.

— Я ухожу. — Коул наконец-то заговорил.

— Что? Коул, ты не можешь… — начинает Беннет.

— Все кончено, — говорит он, подходя ко мне.

— Киллан ушел, — добавляет Шейн. — Мы проголосуем за его уход.

Коул останавливается и поворачивается к ним лицом.

— Вы что, ребята, не слушаете? Я сказал, что я выхожу. И это окончательно.

Он разворачивается и подходит ко мне. Я вздрагиваю, когда он поднимает руку, и его глаза затуманиваются.

— Остин…

— Ты не можешь просто уйти, — прерывает его Шейн.

— Я могу делать все, что захочу, — огрызается он. — А теперь оставь это! — он хватает меня за правую руку и тащит обратно в клуб.

Я неловко стою у стола, пока он расхаживает взад-вперед.

Дверь открывается, и входит Дик. Он не признает меня.

— Ты знаешь, что я поддержу тебя на сто процентов.

Коул кивает.

— Но ты уверен, что это то, что ты хочешь сделать?

Он останавливается и смотрит на Дика, потом на меня.

— Все кончено.

Я сглатываю комок в горле от его слов. Как будто он говорит о нас.

Но это безумие, потому что между нами никогда ничего не было. Все это было ложью.

Я делаю шаг к ним.

— Не делай этого ради меня. — мой голос грубый, и я прочищаю горло.

— Ты тут ни при чем, — огрызается он.

Дик издал рык.

— Хватит врать. — он смотрит на меня. — Это все связано именно с тобой.

— Дик! — рычит Коул.

Он хлопает Коула по спине.

— Давно пора, чувак.

Затем он поворачивается и уходит, оставляя нас одних. 

КОУЛ

Блядь!

Она была права! Не то чтобы я сомневался в ней. Но когда я нашел ее телефон в машине Киллана, мне захотелось сбить его голову с плеч этой гребаной битой.

— Коул?

Я отстранился! Это было правильное решение. Все кончено. Никаких больше рисков. Больше никакой банды. И это значит, что она в безопасности. Ну, пока что. Киллан был прав, что Брюс может забрать ее у меня. Теперь он может уничтожить меня совершенно другим способом. И я знаю, что он не будет думать дважды.

Блядь, я так устал от того, что люди оказываются правы.

— Коул?

— Что? — я огрызаюсь.

Она делает шаг назад.

— Ты отвезешь меня домой?

Я качаю головой.

— Ты можешь остаться на ночь здесь.

— Я не могу…

— У нас весенние каникулы. — я подхожу к ней. — И здесь ты в безопасности. К тому же, нам нужно поговорить.

Время пришло.

— О чем? — нервно спрашивает она.

— Обо всем, — говорю я просто. — Ты заслужила правду. Ее глаза ищут мои глаза в поисках признаков того, что я лгу, но на этот раз она их не находит.

ОСТИН

Когда я замолчала, он потянул меня к дивану, и я села рядом с ним.

— Я хочу знать о Лилли.

Я так много еще хочу узнать, но сейчас она — самое важное.

Он кивает и делает глубокий вдох.

— Я узнал, что Брюс изнасиловал мою маму, когда услышал ее разговор с отцом в его кабинете. Он обвинял мою маму. Сказал, что это была ее вина. Она должна была быть сильнее. — он сжал руки в кулаки на коленях. — Я не понимал, о чем именно они говорили, потому что мне тогда было всего одиннадцать лет. Она пыталась уйти от него, но он не отпускал ее. Он никогда не любил ее. Он был просто больным и извращенным, и ему нравилась идея заставить ее остаться.

— Так или иначе, прошло девять месяцев, и моя мама была на неделю позже срока, когда Селеста пришла в мою школу и вытащила меня из класса. Она сказала мне, что мой отец позвонил и сказал, что моя мама упала дома и ее срочно доставили в больницу. У нее начались схватки, и, хотя с ребенком все было в порядке, возникли осложнения. Потеря крови… — он делает паузу, и мое горло начинает сжиматься. — Она не перенесла операцию. Мой отец не хотел ребенка. Но его жена умерла, и никто не знал, что сделал Брюс. Отдать ребенка на усыновление — значит выставить его в плохом свете, поэтому он решил оставить ее себе. С тех пор я ненавидел своего отца. За то, что он не защитил мою мать. За то, что не любил Лилли. Для меня она была его дочерью. Она была ребенком от женщины, которую он должен был любить, — он качает головой. — И я ненавидел Брюса. — он смотрит на меня.

— Тогда почему ты так часто отпускаешь Лилли в дом моего отца? — этот вопрос не давал мне покоя. — Зная, на что он способен. — Выдавила я из себя.

Я всегда знала, что мой отец — больной ублюдок.

— Селеста часто была рядом и помогала мне больше, чем кто-либо другой.

— Она знала, что Брюс сделал с твоей мамой? — мягко спрашиваю я.

Он кивает.

— Да. Она никогда не говорила об этом, но ей и не нужно было, — я смотрю вниз на свои руки. — Я позволял Селесте иногда оставлять ее у себя, но Брюса никогда не было дома, когда я это позволял. Кроме как с тобой.

— Что? — я хмурюсь, снова поднимая на него глаза.

Он гладит меня по щеке.

— Я не рассказывал тебе о ней. И сначала я не хотел, чтобы ты проводила с ней время. Боялся, что Лилли привяжется, и ей будет больно, когда ты уедешь, — я сглотнул. — Но со временем я захотел, чтобы ты проводила с Лилли как можно больше времени, поэтому я разрешил ей ходить с тобой домой, даже когда там был Брюс, потому что я знал без сомнения, что ты защитишь ее, Остин. Тебе не нужно было знать, что она твоя сестра, чтобы обеспечить ее безопасность.

— Своей жизнью, — говорю я без раздумий.

Я могла не знать, что Лилли — моя сестра, но я люблю эту маленькую девочку. И даже когда мой отец был дома, а Лилли была у меня, он никогда не подходил к нам. Даже не смотрел на нее мимоходом. Он вел себя так, как будто ее не существует.

Он наклоняется и целует меня в лоб.

— Я знаю.

Слезы наворачиваются на глаза.

— Мне так жаль, Коул. За то, что Брюс сделал с твоей матерью, — моя грудь напрягается. — Мне так жаль, что я не узнала о Лилли раньше. Я могла бы помочь… — мой голос трещит. — Я могла бы вернуться сюда. Я должна была… — я задыхаюсь от слов.

Он протягивает руку и притягивает меня к себе. Я зарываюсь лицом в его рубашку и вдыхаю его запах, по которому я скучала последние две недели.

— Это не твоя вина, Остин, — он целует мои волосы. — Ты не знала. — он вздыхает. — Я боялся потерять ее. Тебя. Из-за Брюса. Даже Селеста держала ее над моей головой. Она помогала мне растить ее первые несколько лет. Мне было двенадцать, когда она родилась, и я ничего не знал о детях. Мой отец не хотел ее, и Брюс тоже. Но я хотел ее. Она была частью меня, — он мягко улыбается мне. — Частью моей мамы.