— Мы уходим. — Рычу я на нее.

Ползая на руках и коленях, а затем на ногах, я протягиваю к ней руки. Она колеблется, прежде чем схватить меня за руку. Вместе мы выбегаем из здания.

На улице еще больше людей, они выстроились вокруг входной двери. Их лица озабоченно прищурены.

Кейди бежит к ближайшему охраннику.

— Извините, сэр. Вы видели еще одну девушку примерно такого роста с темными волосами? — Она поднимает руку. — Она, наверное, одета в форму физрука и накрашена темным цветом глаз.

— Я ее не видел. — Он оглядывается через плечо. — Барт, ты видел, как уходил другой ученик?

— Да! — Кричит Барт.

Глаза Кейди расширяются.

— Когда?

— Намного раньше. Я думал, она одна внутри, так быстро она бежала.

Колени Брамс слабеют, и она спотыкается. Я мгновенно оказываюсь рядом, мои руки хватают ее за плечи.

— Видишь? — Бормочу я ей в волосы. — Она в порядке.

Кейди прижимается ко мне с облегчением. Я прижимаю ее к себе и направляю прочь от входной двери. Когда я убеждаюсь, что мы вне зоны действия взрывов, я сбавляю скорость.

Она закрывает глаза, а я провожу большим пальцем по ее плечу. На мгновение все остальное становится неважным, кроме того, что я чувствую ее в своих объятиях.

Я с содроганием думаю о том, что могло бы случиться, если бы я не успел вовремя. Несмотря на то, что у меня нет ярлыка для этого, она мне небезразлична. И если бы я потерял ее сегодня...

Я даже не хочу об этом думать.

Брамс осознает, что прислонилась ко мне, и тут же напрягается. Я чувствую, как она пытается отстраниться от меня, но не отпускаю ее.

Она пихает меня, пока не освобождается, и сразу же лезет за телефоном.

— Я собираюсь написать Серене. Убедиться, что с ней все в порядке.

Пока Брамс уходит, в поле зрения появляются пожарные и полицейские машины. Их красные и синие фары вспыхивают на суровом лице здания. Вскоре в школу вбегают пожарные со шлангами. Полицейские выходят на улицу, чтобы задать вопросы.

В этом хаосе я теряю Кейди из виду. Когда я снова нахожу ее, она как раз заканчивает беседу с полицейскими.

Я приближаюсь к ней и понимаю, что она дрожит. Ее щеки покрыты сажей. Ее форма испачкана в черном.

Она замечает, что я смотрю на нее, и подсознательно проводит рукой по своему торсу.

— Если ты ждешь благодарности...

— Не за что.

Она сужает глаза, глядя на меня. А потом слегка улыбается. Мое сердце странно сжимается. Как давление в груди, которое все нарастает и нарастает.

Это чертовски раздражает, что она может изменить мое настроение одной лишь улыбкой. Эта энергия притяжения, которая бурлит между нами с момента нашей первой встречи, становится все сильнее.

Я снова смотрю на нее и вижу Рыжую.

Не могу поверить, что не узнал ее раньше. Чем больше я смотрю на нее, тем больше понимаю, что никакая косметика не сможет скрыть форму розовых губ или огонь в ее карих глазах.

Сняв пиджак, я накидываю его ей на плечи.

— В следующий раз, когда начнется пожар, поступи разумно и побеги в другую сторону. Только идиот побежит прямо в горящее здание без всякого плана.

— Значит, у тебя был план, когда ты волшебным образом появился?

Я отвожу глаза. — Дело не во мне.

— Точно.

Слева от нас раздаются шаги. Мы оба поднимаем глаза и видим полицейского, идущего к нам. У него мрачные глаза, и в руках он держит что-то в пластиковом пакете.

— Мы нашли это на месте преступления. — Он поднимает пакет. Солнце только-только поднимается за верхушки деревьев. Золотые лучи сверкают на фоне бронзового фонаря. — Кто-нибудь из вас узнает это?

Кейди задыхается и виновато смотрит на меня.

Я смотрю на нее сверху вниз.

Да, я уже видел эту зажигалку раньше.

Она была в руках подруги, ради спасения которой Кейди готова была рискнуть жизнью.

37.

КАДЕНС

Я вскакиваю со скамейки, когда дверь в кабинет директора Харриса открывается и оттуда выходит Серена. У нее красные глаза, нос цвета помидора и размазанный макияж.

Задыхаясь, я подхожу к ней.

— Что случилось? Что они сказали?

Серена смотрит на меня так, будто весь мир стоит на ее спине. — Я...

Ее голос дрожит, и она не может закончить.

Мое сердце разрывается, когда она произносит: — Меня исключили.

Пол уходит у меня из-под ног.

— Исключили?

Она хватает меня за руку и держит так крепко, что ее ногти впиваются в мою кожу.

— Я клянусь тебе, Каденс. Я этого не делала. Клянусь.

— Серена... — Мой голос хриплый.

По ее щеке течет слеза.

— Разве это имеет смысл, чтобы я пыталась сжечь здание? Я боролась за выживание в этой дыре больше двух лет. — Она зажмуривает глаза и кричит: — Знаешь, что больно? Я думала, что смогу выкарабкаться. Ближе к концу у меня появилась надежда. Финишная черта была прямо передо мной. Зайти так далеко и просто... провалиться...

Я смотрю ей в глаза и пытаюсь найти слова утешения.

Она смахивает слезу ногтем, окрашенным в черный цвет.

— Зачем кому-то это нужно? Почему они обвиняют в этом меня?

— Ультиматум Миллера. — С ужасом шепчу я.

Ее глаза встречаются с моими. Они водянистые и испуганные.

Дверь снова открывается, и из нее выходит полицейский. Это тот же парень, который разбирался с Кристой во время утреннего собрания.

— Пойдемте. — Говорит он, окидывая Серену тяжелым взглядом.

Я делаю шаг ему навстречу. — Куда вы ее ведете?

— К ее шкафчику. — Говорит директор Харрис. Он появляется в дверях и смотрит на меня исподлобья. — Мисс Купер, почему вы слоняетесь возле моего кабинета? Разве вы не должны быть в классе? Особенно теперь, когда мисс Паркер решила проблему, кто останется в музыкальной программе за нас.

Нижняя губа Серены дрожит. Она обхватывает меня за шею и шепчет: — Они меня не слушают. Они не верят мне, когда я говорю, что не делала этого.

— Я верю тебе. — Решительно говорю я.

По ее щеке течет слеза.

Офицер делает шаг вперед, молча подталкивая Серену закончить разговор и продолжить его.

Серена не может говорить без того, чтобы ее голос не сорвался.

— Наверное, я... то есть я не знаю, когда увижу тебя снова.

Я могу лишь беспомощно стоять в стороне и смотреть, как Серену выводят, словно преступницу. Она выглядит такой маленькой и беспомощной рядом с полицейскими.

Меня захлестывает волна вины. Знакомые ощущения в нутрии.

Именно это случилось с мистером Маллиесом.

Он был моим светом в таком холодном аквариуме, как Redwood Prep. Единственный учитель, которому я могла доверить все свои секреты. Он прикрывал меня во всем, что имело значение. Больше, чем моя собственная мать.

И только потому, что он из кожи вон лез ради меня, он потерял работу. Он потерял свою репутацию. Он потерял доверие всех своих коллег и студентов, которых он учил и вдохновлял на протяжении многих лет.

Это было несправедливо.

Это было неправдой.

Это было сделано, потому что Датч сказал, что так будет.

И все же я могла лишь наблюдать за тем, как Маллиз страдает из-за меня. Я ничего не могла с этим поделать.

Что-то глубокое и темное пульсирует в моем сердце.

Нет.

Я не могу допустить, чтобы это повторилось.

Но какая у меня есть власть?

В Redwood Prep я никто.

Я обхватываю себя руками за талию. Подпрыгивая на кончиках пальцев, я кричу: — Серена!

Она оглядывается на меня через плечо.

— Все будет хорошо. Я обещаю.

Ее улыбка дрожит, а затем становится плоской. Она мне не верит.

Я не виню ее.

Когда я снова поворачиваюсь к ней, в моем выражении лица появляется темная ярость. Датч, если ты действительно это сделал...

Мое сердце подскакивает к горлу. Я помню тот момент, когда Датч пробился сквозь дым, выкрикивая мое имя так, будто от этого зависела его жизнь. Какая-то часть меня отказывается верить, что он мог быть замешан в этом. Более здравомыслящая часть меня предупреждает, что я не должна быть такой наивной.