Я хватаю ее за оба запястья, прежде чем она успевает толкнуть меня снова.

Ее глаза смотрят на меня, горячие и обжигающие.

Это ужасает. И возбуждает.

Мне нужно сгореть вместе с ней.

Мне нужно сжечь ее тоже.

Без предупреждения я опускаю свой рот к губам Кейди в сокрушительном поцелуе. Она не отталкивает меня. К моему удивлению, она притягивает меня ближе.

Ее горячая страсть взрывается во мне, и я понимаю, что, возможно, не так уж хорошо контролирую себя, как мне казалось.

Я — Датч Кросс.

Лидер Королей.

Правитель Redwood Prep.

Ненасытный.

Неприкасаемый.

Несокрушимый.

Но когда язык Каденс скользит по моему, а огонь обжигает меня, словно яростная волна, я осознаю нечто тревожное.

Если кто и может привести меня к гибели, так это эта крошечная плевательница в моих руках.

24.

КАДЕНС

Меня расстраивает, что меня так тянет к парню, который продолжает превращать мою жизнь в ад. Это разрывает меня изнутри, словно ножи, проносящиеся по моему нутру.

Возможно, я никогда не считала себя сильной.

Но, по крайней мере, я считала себя неглупой.

Оказывается, я самая большая дурочка в Redwood Prep, а может, и самая большая дурочка в мире.

Потому что, когда мои пальцы обвиваются вокруг шеи Датча, а его горячий, требовательный рот впивается в мой, я наклоняюсь к жару и позволяю ему сжечь меня дотла, выжечь из моего сознания все мысли о злобном предложении Миллера.

Пока все, что я могу чувствовать, — это твердое тело, прижатое к моему.

Аромат Датча наполняет каждый мой отчаянный вздох. Мята. Сандаловое дерево. Что-то уникальное для него. Этот аромат отравляет меня самым ужасным образом. Словно вирус, превращающий меня в зомби. Зомби, которому нужен он. Который готов на все, чтобы заполучить его.

Я хочу попробовать его кожу на вкус, лизнуть его шею, чтобы проверить, из чего он на самом деле сделан, но он занял мой язык.

Нужен.

Жар.

Желание.

Это катящийся фортепианный рифф. Самая низкая октава. Самые темные ноты.

Я обхватываю пальцами его талию, притягивая его ближе. Ближе.

Еще.

Его вкус слаще, чем я помню. А может, он всегда был таким сладким.

Запретный плод имеет обыкновение быть таким.

А насколько слаще тот плод, который не только запрещен, но и вреден для тебя?

Ткань трепещет вокруг моих бедер, и я так отвлекаюсь на его поцелуй, что не замечаю, как он задирает мою юбку, пока его пальцы не начинают сжимать и хватать меня.

Глубокий прилив энергии наполняет мое тело.

Это похоже на сырое электричество. Как будто в меня ударили сразу две молнии.

Его дыхание становится глубже, когда я стону. Я слышу его за громким стуком своего сердца. Мой пульс — это скачущее арпеджио, прерывистый аккорд. Ноты бьются одна за другой, а не все вместе.

И хотя какая-то часть моего мозга говорит, что я должна отпустить его, попытаться перевести дух или хотя бы одержать верх, времени слушать нет. Датч не дает мне ни единого шанса.

Его рот плотно прижимается к моему, захватывая и требуя всего, что у меня есть. Его прикосновение так близко к тому месту, где оно должно быть. У меня перехватывает дыхание, а затем вырывается наружу, когда я сдвигаю бедра, чтобы дать ему доступ.

Он проводит линию по внутренней стороне моего бедра, дразня меня. Мучая меня.

Я провожу зубами по его нижней губе, покусывая ее в отчаянии. Тихая мольба о том, чтобы он...

Я даже не знаю, что.

Освободить меня от этого безнадежного существования?

Заставить меня почувствовать себя не просто выброшенной и никчемной?

— Датч...

Мой голос грубый и надломленный. Как и у него. Разве не это необъяснимо притягивает нас друг к другу. Не поэтому ли мы не можем перестать вращаться друг вокруг друга, даже если это причиняет боль?

Он так же сломлен, как и я. Может, даже больше. У него больше вещей, больше славы, больше денег, но он несчастен.

Жалкий.

Мы оба такие жалкие.

Даже если он умеет лучше это скрывать.

Датч ухмыляется, приникая губами к моей шее. Он так чертовски уверен в своей привлекательности, так высокомерен. Он точно знает, что делает со мной. Насколько я беззащитна. Как сильно сжимается мое тело в ожидании большего.

Но он не дает мне большего.

Его рука возвращается к моей талии, а другая берет меня за подбородок. Он держит меня так, не давая опустить голову, и нежно целует. Как будто я действительно что-то для него значу. Как будто мы не просто две тарелки, бешено двигающиеся не по сценарию.

Мое сердце трепещет, и я ненавижу это.

Ненавижу до смерти.

Поцелуй — это шаг за черту. Конец чего-то дорогого. Разрушение старых правил. Он кажется... окончательным. Монументальным. Как поцелуй принцессы и принца в конце фильма.

Только это не та счастливая принцесса, которую Ви все еще смотрит, когда ей нужно взбодриться. Нет, это поцелуй между злодеями. Два стихийных бедствия встречаются в катаклизме разрушения.

Руки Датча скользят под мою рубашку, его горячие, тяжелые ладони прижимают меня к своему телу. Он глубоко целует меня. Мгновения превращаются в вечность.

Между нашими движущимися губами пылает жар, когда я выгибаю спину и прижимаюсь к нему.

Я чувствую его сквозь темные брюки темно-синего цвета, и невозможно отрицать, чего он хочет от меня.

Так почему же он не...

Я не собираюсь ее брать. Ты отдашь ее мне.

Его слова эхом отдаются в моей голове и вырывают меня из реальности. Я отступаю назад, но Датч не отпускает меня. Его хватка не ослабевает с моей талии. Его янтарные глаза, темные от вожделения и победы, впиваются в меня.

Он наклоняется вперед, его губы касаются моих, когда он говорит: — Я же тебе говорил.

Мое сердце колотится, но я не бью его так, как он того заслуживает. В основном потому, что мои конечности затекли и я не думаю, что смогу сделать замах.

Его опытные пальцы скользят к моей нижней губе и проводят по ней.

— Ты хочешь меня, Брамс.

Я быстро моргаю, пытаясь прийти в себя.

Он все еще прикасается ко мне. Один из его больших пальцев натирает круги прямо под моим лифчиком. Мне трудно думать или двигаться. Невозможно перевести дыхание.

Я отвечаю рефлекторно. — Я презираю тебя. Что из этого непонятно?

На его лице появляется короткая улыбка. Он отпускает усмешку, которая обещает, что я буду ненавидеть каждое слово, вылетающее из его уст в следующий раз.

— Этот поцелуй говорит о другом.

Черт. Я не могу отрицать, что поцеловала его в ответ. От фактов не убежишь.

Я ожесточаюсь и поднимаю на него глаза.

— Мне любопытно, Датч. Кого ты сейчас целовал? Меня или свою драгоценную рыжую?

Может быть, если я напомню ему о своем двуличии, он ослабнет. Может, это даст мне преимущество.

Но Датч даже не моргает.

— А разве не может быть и то, и другое? — Шепчет он мне на ухо.

От его тона я вздрагиваю.

— Я хочу вас обеих, и, поскольку вы один и тот же человек, мне это подходит.

— Ты сумасшедший.

— И тебя тянет ко мне так же, как и меня к тебе, Брамс. Никто из нас не хочет этого. Ни один из нас не может контролировать это. Так как насчет того, чтобы перестать пытаться? — Его слова обволакивают меня, осязаемые, как ласка. Изысканная пытка. Он касается прядки моих волос. — Один раз. — Он как будто говорит сам с собой. Пытается убедить себя. — Я возьму тебя один раз и избавлюсь от тебя.

Избавить меня от его зависимости?

— Как что? Как будто я простуда?

Он пожимает плечами.

Такой фригидный.

Такой мозолистый.

Датч до мозга костей.

Датч внезапно отпускает меня. И я понимаю, что это никогда не было чем-то большим, чем просто его контроль. Показать мне еще один урок. Показать, что я принадлежу ему.

— Я действительно игрушка для тебя, не так ли?