— Так ты определись, — предложил Трубилин. — Точно или неточно?

— В такую шальную погоду нельзя доверяться волнам, — загадочно ответил Подопригора. — Конечно, в каких-то деталях мы можем ошибаться вслед за компьютерной программой. Но это ничего не меняет в моей картине мира — она построилась на Бероеве.

— Дался тебе этот Бероев, — досада Трубилина выглядела искренней. — Не хлипкий ли фундамент?

— Сам удивляюсь. Ты можешь придумать свою непротиворечивую версию событий, а моя вот такая, — развел руками Подопригора. — Все явления в этой жизни заслуживают того, чтобы их объяснили. И не всегда это выглядит разумно. К примеру, американские источники утверждают, будто Байден — это что-то вроде гриба. Его держат в темном месте и кормят дерьмом. Как тебе версия?

— Плохая версия, — возразил Трубилин. — Байден еще не раз всем покажет!

— Насчет Байдена — согласен, плохая версия. А насчет Бероева — прекрасная.

— Хм… — обозначил позицию Трубилин.

— Хорошо, вернемся к нашим баранам. Смотри: твоя охранная структура берет заказы на эскорт людей.

— Не так, Сан Саныч. Мы занимаемся охраной объектов и сопровождением грузов.

— Конечно. И иногда сопровождаете людей. Не спорь со мной, я это точно знаю! Кто же откажется сопровождать крутого перца, когда он хорошо платит? Мешок с деньгами охранять даже приятно…

— А шведка Хильда фон Вагнер — крутой перец? — осторожно вставил Трубилин.

Подопригора нахмурил брови укоризненно:

— Стыдно задавать такие вопросы, Артем Борисыч. Когда берешься за толстосумного клиента, щупай буржуя тщательно!

— Да?

— В смысле, надо изучать информацию.

Трубилин пристыжено молчал. Изучать биографию Хильды фон Вагнер он собирался не в первую очередь — некуда спешить. Пока она лежит на больничной койке, можно целое досье собрать.

А Сан Саныч тем временем продолжал удивлять:

— Дамочка эта из очень богатой семьи. Мать умерла рано, а папаша — известный инженер шведской компании «Вольво». У нас бы такого наградили нагрудным знаком «заслуженный изобретатель», но его в Швеции и без нас забросали бонусами. Хильда начинала работать с ним, потом перебралась в Англию, на автозавод «Хонда». Следующим пунктом карьеры стал офис компании «Тойота» в Японии. А сейчас она трудится в России, начальником сервиса целого кластера автосалонов «Тойота» на юге России. Постоянно мотается на тренинги, корпоративное обучение и семинары, которые проводятся по всему миру. Насыщенная жизнь, полная впечатлений и встреч с людьми. Зарплата такая же приятная.

— Достойный жизненный путь, — кивнул Трубилин. — И что?

— Учитывая, что «Вольво» сейчас принадлежит китайцам, делаю вывод: речь идет о промышленном шпионаже.

Артем Борисыч слегка изменился в лице. А может, легкое облачко налетело на солнце. Но полковник завис и закашлялся. В этом месте можно было бы применить фразу «грянул гром, раскрылась бездна», но ничего подобного не произошло. Просто Трубилин сморгнул. Боже мой… Вот и до Хильды фон Вагнер докатилась грязная волна деанона!

— И на кого, прошу прощения, она промышляет шпионажем? — отдышавшись, прищурился он.

— На компанию «Вольво» и его китайских хозяев, ясен перец, — безмятежно ответил Подопригора. — Хильда фон Вагнер сидит в уникальном месте, где обычная статистика о характере дефектов и ремонте автомобилей, собранная в стройную систему, представляет собой стратегически важную информацию. Для всех. И для своих, и для конкурентов, и для России тоже. Вот так-то, Артем Борисыч. Одним движением руки пьяный турецкий бизнесмен поломал такую хитрую схему!

— Одно неловкое движение, и ты уже отец, — пробормотал Трубилин.

Более сказать ему было нечего.

— Скажешь, не знал? Ага. Ты не знаешь, а твоя охранная контора эту дамочку прикрывает! — Сан Саныч продолжал жечь глаголом. — Ладно, оставим пока это и вернемся к Бероеву. По взрывам и пожарам на складах моё мнение однозначное: это война наркоторговцев. Даже детям понятно, когда на каждом пожарище обнаружены следы наркоты…

— Бероев и наркотики? — насупился Трубилин. — Полная чушь!

Подопригора спорить не стал:

— А я не думаю, что он помогал стеречь наркотики. А вот человека эскортировать мог! Какого-нибудь толстопузика… А что, вам деньги заплатили, он охранял. И не важно, на какой стороне оказалась твоя охранная структура — на той или на этой. Даже если Бероев там был с гранатометом в качестве третьей стороны, мне пофиг. Наркотиков и барыг в городе стало меньше, разве это плохо?

— Хм, — крякнул Трубилин.

— Да чтоб они сгорели ясным пламенем! Ко мне обращалась целая куча уважаемых людей, очень крутых перцев. Они говорили: то, что на складах были наркотики, еще надо доказать. А вот поджигателей складов следует наказать. Козлы…

— Хм, — снова крякнул Трубилин.

— Что касается стрельбы в центре города у «Гелендвагена», то более всего мне понравилась версия одного интернет-издания, — Подопригора тапнул по иконке, чтобы открыть текст. — Репортер предположил, что между преступными группировками произошел спор из-за неправильно припаркованного автомобиля. «Гелендваген» мешал проезду, и его расстреляли вместе с пассажирами. В этом месте интернет-журналист задает вопрос: а зачем полиции тратить силы на поиски, в принципе, нормальных бандитов? Благое дело же сделали.

— Версия в стиле «чисто поржать»? А что на самом деле было?

— Не знаю. Следствие топчется на месте. И даже если стрелял не бандит, а твой Бероев, я без претензий.

— Почему?

— Так ни одно животное не пострадало! — криво усмехнулся Подопригора. — Наконец, инцидент в автосалоне «Тойота». Здесь всё просто: Хильда Вагнер наняла охрану в твоей фирме, поскольку адвокаты турецкого бизнесмена ее вконец достали. А когда дошло до стрельбы, твои парни не дрогнули и отработали в ответ. А как красиво ушли?

— Как? — заинтересовался Трубилин, причем реально.

Сан Саныч развел руками:

— До сих пор никто не понять не может. Там, где их положили, обнаружена кровь четырех разных человек. Иначе говоря, ранены были все, и Хильда Вагнер, и ее охрана. А они все равно ушли! Нет, так работать может только спецура — еще один аргумент в пользу моей версии.

Глава тридцать третья, в которой нас ветер встречает прохладный. Кудрявая, что ж ты не рада?

Дальняя часть парка, прилегающая к мединституту, выглядела совсем одичалой и неухоженной. Днем еще ничего, а ночью освещение работало только рядом с проспектом, Трубилин это четко знал. Так было не всегда — всего сто тридцать лет назад парковые дорожки освещали тысячи лампочек, а в оранжереях росли диковинные пальмы.

Однако прогресс неумолимо шагает вперед, сметая всё лишнее на своем пути. Пропали не только лампочки, но и пальмы с оранжереями. Ничего не поделаешь, прожектор цивилизации умчался ввысь, оставляя нас в кромешной темноте ночи. Если тренд сохранится, то в ближайшем будущем прохожие здесь будут гонять диких собак, чтобы пустить их на пропитание.

А сто тридцать лет назад всё было не так, вечерами в ротонде играл оркестр. На эстраде летнего театра давали спектакли, а по ярко освещенным дорожкам и павильонам гуляли нарядные дамы в сопровождении кавалеров. Парк располагался на границе Ростова и Нахичевани, так что публика стекалась сразу с двух городов.

И еще здесь было чисто, потому что в городской сад допускались все желающие, кроме «людей вида ненадлежащего и поведения вызывающего». Давно это было. Что сохранилось с тех времен, так это вороны на деревьях. Может быть, те же самые. Сейчас фланирующие граждане почти не попадалось, чаще мелькали прохожие, спешащие по своим делам. В этой части парка не принято гулять, а редкие скамеечки кажутся отрыжкой прошлого.

Даже широкая аллея, ведущая к учебному корпусу, выглядит странно, поскольку пресекается серьезным решетчатым забором. На крыльцо еще взобраться можно, но дальше прямой запрет: «остановись, живое существо». Нелепое решение, и облупленные ступеньки только усиливали ощущение грядущего апокалипсиса. «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы», ага. Здесь не останутся.